А.Н.Яковлев
НУЖЕН НОВЫЙ ШАГ

Из газеты "Известия" 02.07.1991

Время крутое. И пора кончать ходить вокруг да около. Чтобы было понятнее, о чем буду писать дальше, скажу следующее: я всегда стоял на позициях многопартийности, а еще точнее, здравой, демократической двухпартийности. Иного просто не дано, если не лицемерить, не обманывать людей, что общество идет и намерено идти по пути демократии.

В последнее время много шума о том, что кто-то когда-то где-то собирается расколоть партию. И мне, среди других, приписываются разного рода заявления, порой противоположного смысла. Во всем этом вижу недостойную игру. Правда-то состоит в другом.

Единой КПСС уже давно нет, ее нет с 1985 года, когда общественное развитие пошло по пути создания качественно новой системы, которая смогла бы вывести страну из глубокого общественного кризиса, обеспечить достойную жизнь человеку. Сегодня-то уже не секрет, что за 70 лет мы построили систему, безразличную к человеку, враждебную ему. Брачный союз (по расчету и по любви) моновласти и монособственности сделал свое дело.

Иными словами, КПСС «беременна» многопартийностью. Логично было бы осознать этот факт и продумать систему мер, которые могли максимально безболезненно, с пользой для общества, трансформировать это положение в систему цивилизованной многопартийности парламентского типа. Стихийно нечто подобное и происходит. Но вместо осознанной стратегии, построенной на глубоком политическом анализе, — комплекс обид и инстинктивных судорожных телодвижений в духе худших образцов старого. Сама попытка просто назвать эти вещи, явления, призвать к их обсуждению вызывает острую неприязнь, стремление наказать — как это произошло в отношении Э.А. Шеварднадзе.

Последствия подобного опасны для общества. Нежелание или неспособность анализировать реальную обстановку, привычка управлять жизнью через обманчивую магию нагнетания нового страха оборачиваются общественной поляризацией, исход которой непредсказуем.

Поэтому надо не лукавить и честно признать, что демократического возрождения КПСС, разрыва ее с диктаторским прошлым и превращения в дееспособную политическую организацию не состоялось. Что революция в обществе не привела к революции в партии.

Демократия оказалась чуждой для ее аппаратных структур. Можно отдать должное догматическому упрямству, но не способности достойно встретить ветер перемен. Опыт показывает, что организационные структуры, политическая застылость, нетерпимость, постоянная жажда искать «врагов» обрекают партию на неуклонное скатывание к конфронтации с обществом, особенно с наиболее активной и патриотической его частью.

Ясно себе представляю, как взовьются сейчас «незапятнаные» и «непогрешимые» герои нашего времени, твердо стоящие… увы, не знаю на чем. Пусть себе…

В чем же дело?

Несмотря на все решения, призывы и клятвенные обещания, прямые и косвенные предупреждения со стороны общественного мнения, партийный аппарат оказывается не в состоянии внять голосу разума, посмотреть трезво на окружающую жизнь, отбросить путы догм, низких властных страстей и реорганизоваться, как это потребовала жизнь уже в 1985 году.

Целая череда последних пленумов, активов, публикаций, выступлений руководящих партийных работников в центре и на местах, особенно из состава руководства и аппарата ЦК КП РСФСР, показывает, что партийное руководство на всех уровнях и партийный аппарат в спешном порядке мобилизуют членов партии против демократических преобразований, против экономических и политических свобод. Вместо нацеленности на реальные дела, в том числе на демократическое развитие, ввергает общественность в бессмысленные идеологические распри, раскалывающие и общество, и страну. А кое-где ищет обходные, антиконституционные, насильственные пути и способы действий. Ультраконсерватизм навязывает «бой с тенью», изображая демократию как источник главной опасности обновления, как если бы неосталинисты были ее опорой.

Постоянно произносятся жалобы: старые структуры рухнули, новых нет. Да полноте! Старые структуры как стояли, так и стоят. Просто нет над ними прежнего кулака, встроенного в сталинско-брежневскую систему. И вот они — кто просто распустился и бездельничает, кто работает исключительно на себя, а кто и с азартом сует палки в колеса преобразований. Вот и демонстрируют, какие они на деле «социалистически сознательные», радетели об интересах народа, защитники его социальные.

Особенно активны в своей разрушительности некоторые руководители РКП всех уровней. На словах они не в оппозиции, а на деле не выходят из нее ни на один день, ибо не приемлют новый политический курс на переустройство общества. О ленинградцах-инициативниках и говорить не приходится.

Драматизм ситуации еще и в том, что массу коммунистов и не спрашивают, когда принимаются принципиальные политические решения. Подавляющее большинство в КПСС — честные люди, патриоты своей страны. Это они доказали на всех этапах нашей истории. Но они отодвинуты в сторону правящим слоем партии. Лично я выступаю против оголтелого антикоммунизма, который столь же разрушителен, как сталинизм и неосталинизм.

Да, в стране раздор, распад — но распад насквозь прогнивших структур. Не спасать их надо, а продолжать преобразования по-настоящему. Иначе они утянут всех нас на дно вместе с собой. Иными словами, преобразования в стране натолкнулись на глухую стену ненависти, отторжения, идейного неприятия и реального сопротивления со стороны сил крайнего консерватизма и реакции, всего корыстного, реакционного, злобствующего, ленивого, которое всеми силами хочет удержаться за прошлые порядки.

Все это есть и, несомненно, будет и впредь. Но даже защищая свой беспредельный эгоизм, силы эти обнаруживают все признаки исторической обреченности. Они так и не смогли противопоставить чего-либо внятного, связного идеалам, нравственным ориентирам обновления. Они способны крепко навредить, но не в состоянии решить ни одну из реальных проблем, которыми живет народ. Они так и не выдвинули лидера, способного по крайней мере вызвать к себе чисто человеческое и политическое уважение, пусть даже не согласие с его идеями и подходами. Они спекулируют на интересах народа, но именно народ и отторгает, отвергает эти силы всякий раз, как получает такую возможность, и в самых разнообразных формах — и не только результатами голосований.

Политика преобразований оказалась на распутье. И при худшем обороте событий миллионы людей, поверивших в возможность изменить жизнь к лучшему, могут оказаться отданными на растерзание силам, нравственный облик которых известен по прошлому.

Вот это тревожит больше всего. Такой зигзаг судьбы на десятилетия вперед подрезал бы любые попытки и перспективы свободного, демократического развития. Он означал бы падение всего общества, хочет оно того или нет, в глубочайшую пропасть безнравственности и фанатизма на идеологической и националистической почве.

Не все, конечно, идет от злой воли отдельных людей, руководителей. Существуют серьезные объективные причины. В сущности, на мой взгляд, революция «сверху» исчерпала себя, сделав все или почти все, что могла. Ее ресурсы истощены. Она добилась многого, чтобы наша многострадальная страна, все ее народы смогли начать строить единственно достойную человека жизнь — свободную, разумную и совестливую. Уже свершенное — навеки в истории.

Но продолжение процесса — уж таковы законы развития — постоянно нуждается в перегруппировке сил, в поисках новых возможностей расширения социальной, политической и экономической базы. Пока этого не происходит.

Чем это объясняется?

На мой взгляд, одна из причин — тот очевидный факт, что в стране, обществе и партии «образца 1985 года» и даже позднее ненасильственная перестройка могла быть начата и получить право на жизнь и развитие только как политика, официально, в установленном порядке принятая и поддержанная КПСС. Отделение этого курса от линии партии обрекало бы обновление на разгром, а ее инициаторов на моральное и политическое уничтожение, перечеркнуло бы на годы, возможно, десятилетия любые попытки новых реформ.

Другая причина, столь же очевидная: на старте перестройки ее инициаторы не сомневались, что КПСС поддержит курс на обновление и сможет провести его в жизнь. Собственно, для сомнений такого рода и не было тогда достаточно весомых оснований. Но реальная ситуация оказалась куда более сложной, чем это представлялось в середине 80-х годов. Отношение в руководящем слое КПСС к перестройке становится чем дальше, тем неоднозначнее. Некоторые органические качества аппарата партии объективно противодействуют обновленческим настроениям и самим реформам.

Третья причина, становящаяся все более ясной только сейчас: нельзя сбрасывать со счета возможность того, что силы правого экстремизма и реакции попытаются так или иначе расправиться с идеями преобразований и их инициаторами. И дело не в том, как технически и политически может быть осуществлена такая попытка, а в ее высокой, на мой взгляд, вероятности.

Второго эшелона, противодействующего такому повороту дел, у перестройки просто нет.

Поэтому есть все основания задать себе и другим вопрос: все ли возможное делается сегодня ради обновления жизни, обуздания корыстного и антипатриотического бунта реакции, развенчания ее подлинного облика в глазах народа? Думаю, что нет. Более того, является очевидным, что относительная жизнестойкость консерватизма — результат не столько его собственных действий, сколько недостаточной организованности, скоординированности сил демократии и обновления.

Предотвратить сползание к худшему можно только одним: созданием и отлаживанием в стране действенной системы парламентской многопартийности, в которой силы ведущих партий были бы сопоставимы друг с другом. Вот почему я убежден: в интересах общества, всех трезво мыслящих его членов и лидеров участвовать в этом направлении демократии, способствовать ему. Выигрыш — стратегический: демократия как гарант динамической стабильности в период крайне интенсивного и сложного развития страны. Вот почему я разделяю и поддерживаю идею создания движения или партии демократической ориентации на основе закона, здравого смысла, возрождения человека, неукоснительной верности идеалу свободы.

Уверен: то, о чем я пишу, — не умозрительная схема и не попытка навязать нечто искусственное. Все мы, и общество в целом, и все его части и институты, стоим перед водоразделом, глубину и силу которого только начинаем постигать. Перед неизбежностью проведения четкой политической границы между теми, кто за обновление и кто против. Не выскажемся решительно и делом за обновление — останемся в застое, обречем себя на нисходящее движение в мировом развитии. Не сумеем научиться ненасильственно решать свои внутренние дела — станем снова и снова сворачивать на уже многократно испробованный путь авторитаризма, насилия, несвободы. И лишь в демократическом развитии скрыта возможность соединения обновления с цивилизованными нормами жизни. Лишь в нем — потенциал подъема страны.

Демократическая реформация сверху должна слиться с демократической революцией снизу. Лишь соединившись на практике через множество связующих каналов и нитей с широкой, повседневной, деловой поддержкой реформ демократическими массами, революция обновления откроет для себя и для общества новые горизонты. Такое их воссоединение — императив.

Невозможно развивать демократию, не сделав прежде всего сам процесс ее развития истинно демократическим, идущим от людей, коллективов, народов. Невозможно добиться экономической и политической свободы — не на словах, а на деле; не на уровне Конституции и законов, а в каждом месте, где живет и работает человек, — если сам этот процесс будет задаваться откуда-то со стороны, а не из гущи жизни народной.

Задача демократического развития должна осознаваться и ставиться как самостоятельная, притом первостепенной важности. В корне неверно уповать на то, что отдельные новые явления в нашей жизни или даже вся совокупность таких явлений — гласность, экономические преобразования, свободные выборы и т.д. — сами по себе, автоматически принесут демократию. Никаких жестких зависимостей здесь нет и быть не может.

Демократическое развитие — это прежде всего мощная и действенная социально-экономическая база. Когда мы ратуем за многоукладность экономики, за равноправие всех форм собственности, за необходимость демонополизации, разгосударствления и приватизации, речь идет далеко не только о соображениях экономической эффективности. Но прежде всего о создании такой социально-экономической инфраструктуры, которая максимально затрудняла бы антидемократические, авторитарные устремления и тенденции. Устранить их вообще вряд ли возможно. Здесь не надо себя обманывать кажущейся легкостью максималистских призывов и решений.

Демократическое развитие страны — это наличие широкого и влиятельного общественного движения в пользу демократии, ее защиту и поддержку. Нужда в нем безотлагательна. Либо страна пойдет дальше по пути кардинальных преобразований, раскрепощения общества и подлинной свободы человека. Либо откатится к тому или иному варианту диктатуры, к несвободе и насилию, к реставрации в той или иной форме порядков, доказавших свою разрушительность. И не только реакция способна столкнуть нас в эту пропасть, но и ничегонеделание, колебания и сомнения, пассивность и лень, равнодушное лицезрение похорон народных ожиданий.

А чтобы подобного не произошло, демократическое движение должно, наконец, преодолеть собственную аморфность, междоусобицы, разобщенность, затянувшийся период самоосознания и самоутверждения, по достоинству оценить тех, кто готов рисковать судьбами народа, страны, лишь бы удержаться в благословенном для них прошлом.

Демократическое движение по природе своей — это движение созидателей, а не разрушителей. Это движение, из которого рождаются новые, более крупные и тесные духовные, социальные связи и общности, а не рвутся, дробятся прежние.

Оно должно вобрать в себя всех — включая и членов КПСС, — кто ставит своей целью реальное обновление общества в интересах народа и на рельсах демократии. Кто может и хочет работать ради этого.

При многих естественных и неизбежных различиях между собой его участники должны быть преданы общей для всех цели — утверждению в стране демократических основ жизни, демократической психологии, отдавая этой цели безусловный приоритет перед любыми разногласиями. По крайней мере, до тех пор, пока демократия не встанет твердо на ноги.

В заключение позволю себе аналогию. Как долго подходили мы к признанию необходимости перехода к рынку! Сколько провели экспериментов, споров и дискуссий. И как же тем не менее непрост оказывается этот переход.

Задача демократического развития — не проще. Если на то пошло, оно намного сложнее, ибо куда больше зависит от психологии людей, от многих традиционных и наследуемых, крайне медленно эволюционирующих факторов. И подходить к ней надо во всеоружии честности и научного анализа. И медлить нельзя, недопустимо: это значило бы обречь себя на испытания, для которых ныне уже не может быть оправданий.

Без демократии нет достойного будущего.

Считаю своим нравственным долгом продолжать отстаивать дело преобразований, искать и использовать все достойные формы борьбы с реакцией, за демократию.

ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 206. Машинописный текст. Копия; Газетная вырезка. Известия. 2 июля 1991 г.

Источник - Архив А.Н.Яковлева