НЕГРИТЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В США: ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

Глава II «ЧЕРНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ»

Требование предоставления гражданских прав неграм являлось одним из центральных в борьбе против расизма. За минувшие четверть века возникли новые организации, которые в понятие «гражданские права» вкладывали несравненно более глубокий социально содержательный смысл (например, требование фактического равенства), чем НАСПЦН, и стремились осуществить свою программу новыми, радикальными методами. Эти организации развертывали свою деятельность непосредственно среди негритянских масс, проводили мероприятия, в которых участвовали десятки тысяч людей. Мы еще будем детально рассматривать это направление.

Однако негритянское движение не сводилось к борьбе за гражданские права. Давно возникли негритянские организации и движения, которые своим лозунгом провозгласили не «интеграцию» в «белое общество», а, напротив, полное отделение от него. Эта идея принимала различные формы: призыв к возвращению в Африку, требование предоставления неграм особого штата, выдвижения религиозного по форме лозунга «духовного» отделения от «белых дьяволов» и т. д. Такого рода организации и движения обычно называют сепаратистскими или националистическими. В течение долгого времени их считали побочным, несущественным порождением негритянского протеста. И лишь в последние десятилетия, когда сепаратистские движения заметно активизировались, заокеанские авторы стали серьезнее интересоваться ими и не успокаивать себя заклинаниями о «расизме наоборот».

Сепаратистские концепции — это органическая составная часть истории негритянского протеста, во многом обусловившая и его современное состояние. Их возникновение нельзя объяснить происками тех или иных теоретиков и идеологов: последние лишь обобщали, «рационализировали» чувства и настроения негритянских масс, которые закономерно вырастали из специфических условий их жизни. При этом внутри общей сепаратистской доктрины возникали различные толкования ее, появлялись новые представления, отражавшие изменения социальных условий и характера идейной полемики. Поэтому следует выявить реальные, «земные» корни такого рода доктрины, формы ее исторических проявлений и преемственности.

Здесь, правда, возникает нелегкий вопрос о последовательности изложения. Казалось бы, «интеграционистская» и «сепаратистская» формы негритянского протеста столь различны, что не составляет особого труда четко отделить их друг от друга и изложить в соответствующих разделах. Однако в реальной жизни все оказывается сложнее. Во-первых, эти тенденции проявлялись как тесно связанные по самой своей сути и настроения «сепаратизма» возникали как реакция на утрату надежд добиться равноправного положения в американском обществе. Далее, в своем развитии они постоянно взаимодействовали, влияли друг на друга, формировались в ходе взаимной полемики их идеологов и т. п. Например, М. Гарви часто ссылался на идеи Б. Вашингтона и У. Дюбуа, хотя их взгляды, как мы видели, существенно различались между собой. Концепция «черной власти», лежащая в, русле «черного национализма», была выдвинута «Студенческим координационным комитетом ненасильственных действий», первоначально следовавшим тактике М. Л. Кинга.

1. У ИСТОКОВ «ЧЕРНОГО НАЦИОНАЛИЗМА»

Многие зарубежные исследователи, знакомясь с проявлениями «черного национализма», не устают поражаться «беспричинной», с их точки зрения, ненависти негров, к белым, «неестественности» и «фантастичности» высказываемых идей. Действительно, здесь мы нередко сталкиваемся с крайними формами мифологического, фетишистского сознания, с причудливыми эсхатологическими образами. Однако такие программы не продукт «чистой» социальной мысли. Они возникают из определенной социально-психологической реальности и осуществляют специфическую общественную функцию. Конечно, они несостоятельны с точки зрения научных критериев, но тем не менее они заключают в себе серьезное социальное содержание, поскольку выражают характерные симптомы самосознания определенных групп негритянского населения.

Концепции «черного национализма» различались по своему содержанию. Часто они выражались в религиозной форме, а их проповедниками выступали разные «пророки», «спасители», «божьи посланцы», которые апеллировали к беднейшим негритянским слоям, противопоставляя себя господствующей христианской церкви. Но мы не будем останавливаться на подобного рода многочисленных и обычно недолговечных группах, однако стоит, по-видимому, сказать несколько слов о движениях Нобла Дрю Али и Маркуса Гарви — непосредственных предшественниках «черных мусульман». Илайдж Мухаммед, глава «черных мусульман», писал: «Я всегда высоко ценил покойного Нобла Дрю Али и Маркуса Гарви и восхищался их мужеством в помощи нашему народу (так называемым неграм) и был высокого мнения об их деятельности. Оба эти человека были прекрасными мусульманами. Последователи Нобла Дрю Али и Маркуса Гарви сейчас должны следовать за мной и сотрудничать с нами, потому что лишь мы пытаемся завершить то, что они начали раньше».

Взгляды этих двух негритянских деятелей существенно различались между собой, выразив две основные и характерные тенденции в рамках движения «черного национализма». Оба они начали свою деятельность в годы первой мировой империалистической войны, когда резко усилилась миграция негров на Север, и завершили ее до начала экономического кризиса 30-х годов: М. Гарви был выслан из страны в 1927 г., а Дрю Али умер при загадочных обстоятельствах в 1929 г.

Тимоти Дрю, принявший затем имя Нобл Дрю Али, — уроженец Северной Каролины, в 1913 г. основал первый «Мавритано-Американский храм науки» в Нью-Арке. Впоследствии такие же «храмы» были им организованы в Питтсбурге и Детройте. Он не получил серьезного образования, но, имея представление о некоторых положениях Корана, проповедовал идею о том, что лишь ислам является единственным средством объединения и процветания негров. Согласно легенде, бытующей среди его последователей, Дрю Али утверждал, что он прибыл из Северной Африки, где получил поручение от короля Марокко обучать исламу негров США.

Учение Дрю Али изложено в памфлете «Святой Коран», составленном из отдельных положений Библии, Корана, высказываний М. Гарви, авторских толкований и пророческих назиданий. Он учил, что люди, которых называют неграми, на самом деле являются «азиатами», а точнее говоря, «мавританами», которые населяли Марокко до их обращения в рабство. «Чтобы любой народ мог чего-то достичь, — говорил он, — ему необходимо иметь имя (нацию) и землю». Земля для негров — это Северная Америка, которая является «продолжением Африканского континента». Поэтому «так называемые негры» должны знать свое национальное происхождение и отвергать наименование «негры», «черный народ» или «эфиопы». Название народа имеет существенное значение, оно указывает на нацию, без чего невозможно иметь своего бога. Христианство — религия для белых, единственной же религией для мавритан является ислам. Помимо религиозной проповеди Дрю Али организовал мелкий бизнес, в котором коллективно участвовали его последователи. Точное число его последователей неизвестно, но считается, что в одном Чикаго оно достигало 10 тыс. человек.

Примерно на те же годы приходится деятельность и М. Гарви. Но возглавляемое им движение было иных масштабов. Все более или менее уважающие себя негритянские лидеры единодушно выступили против М. Гарви как шарлатана, бессовестного демагога и обманщика, необузданного фантазера и черного расиста. Их трясло от ярости, когда они видели этого выходца из Вест-Индии, марширующего по Гарлему со своей свитой в вызывающе ярких («африканских») одеждах. Но это было нечто большее, чем просто шествие бродячих комедиантов.

В 1920 г. Гарви заявил, что за ним идут 4 млн. последователей, оказывающих ему финансовую помощь, в 1923 г. — 6 млн. Создалась любопытная ситуация. «Маркус Гарви, «временный президент Африки», никогда не ступал на африканскую землю и не отправил туда на поселение ни одного негра, но его имя стоит перед величайшим движением «Назад в Африку», какое когда-либо было в истории негров».

Историки и лидеры негритянского движения постарались как можно скорее забыть о нашествии этого «авантюриста». И только время показало, какие серьезные чувства и настроения американских негров затрагивала проповедь М. Гарви, какие глубокие нравственно-психологические процессы она выражала.

На формирование взглядов М. Гарви большое влияние, по его словам, оказал Б. Вашингтон. Он пишет об этом с обезоруживающей непосредственностью: «Я прочитал книгу «Наверх из рабства» Букера Т. Вашингтона, и тогда мой удел — если я могу так назвать это — быть негритянским лидером стал ясен для меня... Я спросил: «Где правительство черного человека? Где его король и королевство? Где его президент, его страна, его посол, его армия и флот, его крупные бизнесмены?» Я не смог найти их и тогда объявил: «Я помогу создать их»».

С завидной энергией он принялся за дело. В 1914 г. М. Гарви возвращается на Ямайку, заявив, что намерен «объединить негритянские народы мира в одно большое государство, создать их собственное правительство и страну». Свою проповедь он совмещал с лихорадочной организаторской деятельностью. В августе 1914 г. он основал «Всеобщую негритянскую ассоциацию прогресса» и «Африканскую кооперативную лигу». Год спустя организуется отделение Лиги в Гарлеме, и за два месяца его численность достигает около 1500 человек. Ряды последователей М. Гарви быстро росли, в том числе в Вест-Индии, Латинской Америке и Африке. Даже самые непримиримые противники М. Гарви указывают, что у него были сотни тысяч сторонников. Многие авторы говорят о харизматическом характере его личности, способности «чувствовать», угадывать настроение аудитории, к которой он апеллирует. В этом отношении М. Гарви был действительно незаурядным человеком. Словно вычитывая настроения отчаяния и безнадежности из негритянских сердец, он патетически восклицал: «Если вы не можете жить в мире с белым человеком, если вы бок о бок с белым человеком не можете получить те же самые шансы и возможности, хотя вы оба сограждане, тогда найдите свою собственную страну и достигните в ней высшего положения». И такая страна есть, продолжал он, она богата и доступна, потому что по божественному праву она принадлежит неграм. Это их родина — Африка. От того, будет ли она освобождена, зависит будущее всех «черных людей мира». Если американские негры станут экономически сильными, то они смогут освободить Африку, встать во главе мирового братства всех негров мира — великого могущественного народа. Здесь проявляется другой характерный мотив проповеди. М. Гарви — идея величия черной расы, вера в ее неограниченные возможности и историческую миссию. «Нас слишком много, - говорил он, - чтобы мы не были великим народом, великой расой и великой нацией».

После того как движение «Назад в Африку», руководимое Гарви, фактически распалось, в стране не осталось «сепаратистской» организации негров, которая в какой-то мере могла бы сравниться с ним по своему влиянию и размаху. Правда, продолжали возникать различные националистические организации. Но среди них лишь «черные мусульмане», образовавшие «Нацию ислама», впоследствии выросли в значительную силу.

2. «НАЦИЯ ИСЛАМА»

О раннем периоде деятельности «Нации ислама» не сохранилось достоверных источников, поэтому о нем можно писать преимущественно по воспоминаниям, которые весьма отрывочны и нередко не согласуются друг с другом. Однако в качестве основателя организации «черных мусульман» единодушно называется У. Д. Фард.

Поздним летом 1930 г., когда невиданный до этого экономический кризис вызвал массовую безработицу, в негритянском гетто Детройта, именуемом «Райской долиной», появился незнакомый бродячий торговец тканями. Он охотно представлялся своим клиентам: «Меня зовут У. Д. Фард, и я пришел из святого города Мекки, большего о себе я пока не скажу, так как не пришло время. Я являюсь вашим братом. Вы еще не видели меня в моих королевских одеждах». Светлый цвет его кожи, яркие товары, а еще более загадочные речи привлекали к нему внимание, тем более что странный пришелец совмещал свой нехитрый бизнес с душеспасительными беседами. Он объявлял себя божественным посланцем. Его миссия, говорил он, состоит в том, чтобы раскрыть перед черным народом Америки неограниченные возможности, которые временно узурпированы «белым пещерным человеком», «голубоглазым дьяволом», «сатаной», и тем самым принести «свободу, справедливость и равенство черным людям». Его проповеди были необычны, первоначально они шокировали обездоленных негров, воспитанных в страхе перед белыми, шли вразрез с привитым христианским смирением.

Но У. Фард был сведущ в Библии и умело использовал ее для подтверждения своих взглядов. К тому же его рассуждения так или иначе смыкались с настроениями отчаяния, ощущением безысходности, ненависти к белым, которые неизбежно обострялись в обстановке безработицы и нищеты. Все большее число негров тянулось к этому уверенному в себе человеку. «И когда Фард учил, что белый человек постоянно прибегает к уловкам, что к нему всегда нужно относиться с подозрением, никогда ему не доверять, негры с Юга, которые пришли в Детройт, стремясь к свободе и не найдя ее, не могли побороть искушение кричать «аминь»».

Фард не оставил никаких текстов, излагающих его учение. Известно, однако, что он поощрял чтение различной христианской литературы, прежде всего сочинений «свидетелей Иеговы» и протестантских фундаменталистов.

Число почитателей У. Фарда постепенно увеличивалось, и вскоре они сняли зал, который получил наименование «Храм ислама». Это была первая ячейка организации, известной ныне как «Нация ислама», или «черные мусульмане». Считается, что с 1930 по 1934 г. число последователей Фарда выросло до 8 тыс.

Среди детройтских негров, обращенных Фардом в свою веру, был и Илайдж Пул, сын баптистского проповедника из штата Джорджия, влачивший в ту пору жалкое существование. Вскоре У. Фард назначил его главным проповедником ислама и дал имя Мухаммед. В 1934 г. Фард исчез при обстоятельствах, которые до сих пор не удалось выяснить. И. Мухаммед стал главой организации. В отличие от Фарда, которого именовали пророком аллаха, он аттестовал себя «вестником пророка Аллаха». В 1935 г. он организовал «Храм ислама» в Чикаго, куда перенес свою штаб-квартиру.

Вплоть до 1946 г. организация почти не росла. У нее неоднократно возникали трения с полицией, особенно в годы второй мировой войны. «Черные мусульмане» считают, что аллах запрещает им носить оружие, и отказываются нести воинскую службу. За антивоенную пропаганду в 1942 г. И. Мухаммед был осужден на 5 лет, вслед за ним были осуждены еще около ста его последователей. Власти вообще относились к. ним весьма настороженно, подозревая, что они занимаются шпионажем в пользу Японии. «Храм» был закрыт. Осуждение И. Мухаммеда, разумеется, «черные мусульмане» истолковали как наглядное подтверждение его божественной миссии, возведя его в ранг религиозных мучеников.

В 1946 г. Мухаммед был освобожден из заключения и стал собирать свою поредевшую паству. Организация начала заметно расти, особенно после прихода в нее Малкольма X — выдающегося негритянского лидера, о котором мы будем говорить специально. В 1945 г. были учреждены «храмы» в Милуоки и Вашингтоне. Во всех четырех «храмах» в 1945 г. было менее тысячи последователей. Но через 10 лет существовало уже 15 «храмов», в марте 1959 г. — 30, а в декабре того же года стала называться цифра 50. Помимо этого действовали мелкие «миссии», проводившие свои службы в арендованных помещениях или на частных квартирах. Постепенно «Нация ислама» приобретала и более четкую организационную структуру.

Основу «Нации ислама» составляют «храмы»; во главе каждого из них стоит «проповедник», который назначается Мухаммедом и подчиняется лишь ему. В каждом «храме» действуют две организации: «Плоды ислама», созданная для защиты «нации», и «Мусульманская тренировка девушек», в которой проводятся практические занятия по домоводству, шитью, уходу за детьми, а также уроки письма, чтения, религии. Во главе их стоят «капитаны» (соответственно мужчина и женщина) . Они подчиняются двум «верховным капитанам» и опираются на помощь «лейтенантов». Названные организации составляют костяк «Нации ислама». В каждом «храме» имеются два казначея и «исследователя», которые разрешают различные конфликты между «мусульманами», споры в семьях, оказывают помощь и т.д. Существенным звеном организации является «университет ислама».

Общее число «черных мусульман» определить трудно, так как руководители держат его в секрете. При этом следует различать «зарегистрированных членов», активно действующих в организации, и просто «верующих» — они приняли учение Мухаммеда, но не выполняют всех обязательств и не обладают всеми правами. Обычно называется число членов от 10 до 50 тыс. человек. Сам И. Мухаммед говорил о «половине миллиона верующих». Вся эта многочисленная группа последователей И. Мухаммеда активно ведет религиозную пропаганду, используя митинги, негритянскую прессу, радио и т.д.

Такова эта дисциплинированная организация, которой жестко правит бывший негритянский горемыка, а ныне «божественный учитель», «самый почтенный мистер Мухаммед, посланец аллаха», правит из своей 18-ком-натной квартиры, окруженный пышной и преданной свитой. В чем причины такого превращения? Здесь, разумеется, недостаточно лишь сослаться на религиозный фанатизм. Ведь именно преданность негров учению И. Мухаммеда, его способность завоевывать их души и следует объяснить в первую очередь. В общей форме ответ очевиден: эта способность обусловлена тем, что идеология и практическая деятельность «черных мусульман» чутко уловили и выразили стихийный социальный опыт и умонастроения определенных слоев негритянского населения. Каковы, однако, эти слои и этот опыт, как они соотносятся с идеологией «черных мусульман»?

Мы сможем ответить на этот вопрос лишь в том случае, если выясним более общую проблему, а именно в чем состоят социально-классовые корни появления сепаратистских тенденций среди негров, каковы механизмы формирования и воспроизводства националистических представлений, какое место среди них занимают различные мифологические, религиозные доктрины. Для этого необходимо попытаться проникнуть в содержание «внутреннего» мироощущения негритянских сообществ, реконструировать образ социальной реальности в том виде, как он складывается у представителей различных слоев негритянского населения, выявить специфические для них ценности и идеалы.

Мы уже отмечали, что категории «черные» и «белые» имеют реальное содержание, поскольку негры представляют собой исторически сложившуюся социальную общность со своими специфическими формами взаимоотношений, культурными и психологическими традициями, особым местом в обществе и т.д., и ни один из них не способен при существующих порядках до конца переступить барьер, обозначенный черным цветом кожи.

У беднейших обитателей гетто, которые не смогли сколько-нибудь пробиться «наверх», отвоевать какие-то устойчивые жизненные позиции, нет повода для того противоречивого отношения к буржуазному обществу, которое характерно для «черной буржуазии»: они отвергнуты им. Это общество предстает перед ними как некое монолитное, непроницаемое целое, которое, как им кажется, неподвластно человеческим силам. Многие из них смирились со своим положением и восприняли навязанные им белыми расистами представления о себе. Но как создать «позитивный» образ, сохранить надежды на лучшее будущее в условиях, когда они попираются на каждом шагу? Здесь и выявляется привлекательность чисто религиозного, мифологического мировоззрения.

Ощущение собственного бессилия и вместе с тем потребность преодолеть его ведут к поискам какой-либо силы, способной изменить мир, каких-либо оснований для веры в ее возможное действие. Ее символы могут быть различными: указание на прошлое величие негритянской расы и ссылки на ее многочисленность, подчеркивание неизбежности социального прогресса, воздействия образования и т. д. Вместе с тем среди («низших слоев» негритянских гетто часто получают распространение различные религиозные доктрины, уповающие на некие сверхъестественные, мистические силы и говорящие языком туманных пророчеств, иносказаний, трагических предчувствий. И это не случайно.

Дело в том, что религия как форма массового сознания и церковь как определенный социальный институт (речь, разумеется, идет о христианстве) играют особую роль в негритянских сообществах. Американская церковь придавала большое значение приобщению негров к своей вере. В течение долгого времени она фактически оставалась единственным легальным социальным институтом, открытым для негров, а в случае чисто негритянских церквей— и обладающим определенной автономией. Церкви пользовались большим уважением и авторитетом в негритянских сообществах. Интересно отметить, что в религиозном отношении американские негры довольно однородны: большинство их являются баптистами .
В силу такого особого положения негритянская церковь обычно становилась центром социальной и духовной жизни местного сообщества, его «собственной» организацией, относительно независимой от других социальных институтов, во всяком случае в своих доходах: Этим и объясняется тот факт, что церковные лидеры, пользующиеся большим влиянием в негритянских сообществах, способны ныне играть заметную роль в движении против расизма и в оформлении его идеологии, понятной самым широким массам.

Следует также учитывать, что характерный для христианства абстрактно-морализирующий язык может легко использоваться для выражения достаточно радикальных социально-политических идеалов, для формулирования нравственных оценок тех или иных социальных явлений. Известно высказывание К. Маркса: «Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества». К тому же протестантская церковь представляет собой определенный коллектив верующих, вырабатывающих формы собственной самодеятельности, которая при соответствующих условиях могла организовываться вокруг весьма радикальных идей, хотя и выраженных на специфически христианском лексиконе.

Поэтому не случайно многие программы по ликвидации расизма возникали в религиозной оболочке. Например, программа Б. Вашингтона (он был баптистом) во многом навеяна характерной для протестантизма концепцией «революции духа» и попыткой свести социальные противоречия к коллизиям нравственного сознания. М. Гарви апеллировал к особой божественной силе. «Было бы глупо, — писал он, — считать, что мир упрочится по воле случая. Это человек или бог может установить мир. Бог действует без различения, и его план и цель осуществляются через действия людей». Как мы покажем ниже, свою социально-политическую программу и метод практических действий М. Л. Кинг формулировал также в рамках христианского мировоззрения, которое в данном случае оформляло довольно радикальные действия.

Так что нет ничего удивительного в том, что мироощущение обездоленных пленников гетто облекается в религиозную форму. История знает немало примеров, когда угнетенные воплощали свою ненависть к эксплуататорам в еретических религиозных представлениях. Но то были диссиденты, «еретики», сектанты, которые апеллировали к «истинному» христианству и его средствами выражали свою оппозицию существующему социальному строю и официальной церкви. В нашей же главе речь идет о («Нации ислама», о ее «мессиях», «пророках», «святых отцах», проповедовавших культ Мухаммеда, религию ислама, которая не имеет никаких исторических корней в американской культуре: Почему же средством выражения и ориентации стихийных настроений негров становится не тот или иной вариант пусть даже реформированного (но традиционного и привычного) христианства, а какие-то самодельные «чужеземные» версии, выдаваемые за послание аллаха?

Здесь (в который раз) приходится учитывать расовый аспект негритянской проблемы. В глазах многих негров христианство выступает как религия рабовладельцев, как фрагмент ненавистной культуры расистского общества, как попытка навязать им бога белых, санкционирующего несправедливый социальный строй. И дело не просто в абстрактных рассуждениях на сей счет, а в той реальной роли защитницы рабства, которую играла американская церковь.

Руководители негритянского движения, как, впрочем, и сами рядовые негры, ясно видят этот факт и постоянно напоминают о нем. «В мире, сошедшем с ума в гонке вооружений, шовинистских страстей и империалистической эксплуатации, церковь или одобряет эти поступки, или остается плачевно молчаливой»* — писал М. Л. Кинг. Особенно же «позорен тот факт», что «церковь является наиболее сегрегированным из основных институтов американского общества, а наиболее сегрегированным часом оказывается... 11 часов утра в воскресенье (время обычных богослужений. — Л. М.)».

* М . L. К ing, Strength to Love. New York , 1964.

Малкольм X в ту пору, когда он защищал учение «черных мусульман», ставил вопрос еще резче: христианство — это религия белых рабовладельцев, которые корыстно приспособили ее для обоснования своих привилегий. «Мои братья и сестры... — говорил он, — голубоглазый дьявол извратил свое христианство, чтобы... приковать наши взоры к сладкому пирогу в небесах и раю после смерти... в то время как он наслаждается своим раем именно здесь... на этой земле... в этой жизни». Он призывал отвергнуть «святость» библии, потому что в руках расистов она стала средством обращения в рабство миллионов цветных людей. «Белый человек завоевывал каждую страну оружием, он всегда прокладывал путь и спасал свою совесть, захватывая с собой библию и толкуя ее так, чтобы называть народы варварами и язычниками. Потом он посылает оружие, а затем миссионеры, идущие следом, завершают дело».

Таким образом, угнетенные массы отвергают казенного, официального бога своих эксплуататоров, бога, именем которого оправдывается социальное зло. В такой ситуации люди обычно апеллируют к «живому» богу в рамках той же религии. Тогда возникают секты. Но в данном случае расовый момент исключает такую возможность и светловолосый голубоглазый бог христианства отвергается с порога. Негры ищут «своего» бога, которому можно доверить свое будущее. Им не мог стать ни один из местных африканских богов, память о которых стерлась в сознании американских негров. К тому же это были боги иной исторической эпохи и не годились для современного буржуазного общества. В этой роли выступает «черный бог» — аллах, и единственно «истинным» провозглашается мусульманство.

Одним словом, налицо знакомая логика формирования религиозной идеологии. Обитатели гетто постоянно наталкиваются на глухую стену, убеждаются в тщетности и бесперспективности своих надежд. Они не видят реальных путей и способов ликвидации социального зла. И это ощущение бессилия порождает слепую иллюзорную веру в сверхъестественные силы, попытки связать надежду с реальной обстановкой в пророческой, мифологической форме. Вера в «скрытую» от непосвященных, «трансцендентную» природу общества оказывается для них единственным (или во всяком случае наиболее понятным) способом сохранения сокровенных упований.

Таковы те общие социально-психологические механизмы, которые объясняют притягательность мусульманства для определенных социальных групп негров. Посмотрим теперь, как все это конкретно выражается в социальной философии и практической деятельности «черных мусульман».

3. ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ «НАЦИИ ИСЛАМА»

Автором и монопольным толкователем идеологии «черных мусульман» является Илайдж Мухаммед. Ему действительно удалось создать учение, которое при всей своей несомненной антинаучности и фантастичности воспринимается его последователями как подлинное откровение, как надежный ориентир в каждодневных ситуациях. Оно поражает воображение новообращенных своей грандиозностью, претензией на «объяснение» основных этапов прошлого человечества, в том числе истории появления негров на Американском континенте. А самое важное то, что его символы и понятия легко «вписываются» в сознание пленников гетто и дают форму «кристаллизации» этого сознания, «перестраивают» его во внешне стройную мировоззренческую систему, которая якобы опирается на «знание» глобальных законов развития и перспектив человечества.

Свою деятельность И. Мухаммед объявляет миссией спасения «черного народа». Я, подчеркивает он, призван богом, потому что «время пришло». Судьба «черного народа» якобы зашифрована в писании, она открывается лишь «избранным» («Нации ислама») через посланца бога (И. Мухаммеда). «Я делаю все, что могу, — продолжает он, — чтобы заставить так называемых негров увидеть, что белая раса и ее религия (христианство) являются их открытыми врагами, и доказать им, что они никогда не будут ничем иным, как рабами дьяволов, и в конце концов попадут в ад вместе с ними, если будут верить им и следовать им и им подобным». «Бог с нами... «сын его» телесно присутствует в мире. Он уже здесь». Обоснованию мифической идеи абсолютного противопоставления белой и черной рас, собственно, н служит вся его грандиозная «космология».

«Богом» мусульман объявляется У. Фард, которого последователи «Нации ислама» именуют «аллахом (богом) в личности наставника У. Фарда». Из их рассказов; об У. Фарде следует, что «аллах» является черным человеком. Ему приписываются все полагающиеся божественные атрибуты: он «создатель неба и земли, всемуд-рый, всепрощающий, всезнающий и т. д.». Это настойчивое стремление сблизить У. Фарда с богом в общем понятно: оно повышает престиж И. Мухаммеда, который оказывается непосредственным «посланцем бога», принявшим лидерство, так сказать, из первых рук.

А зачем, собственно, обитателям негритянских гетто нужно знание космогонии, того, что творилось на планете тысячи лет назад? Без этих знаний, говорит И. Мухаммед, без приобщения к великой тайне творения мира„ когда была определена историческая миссия черных людей, нельзя понять ни себя, ни судеб своего народа.

И. Мухаммед разворачивает фантасмагорическую картину хода мироздания. Первоначально Землю населяли черные люди. Именно они основали «святой город Мекку». Белые люди не были созданы богом. Один из «величайших гениев черного народа», генетик Якуб, рожденный до Моисея, установил, что путем различных мутаций можно получить более светлых людей, В течение 600 лет он сумел вывести белого человека, Якуб — «отец белой расы», это человек, о котором в библии говорится как об Адаме. Однако Якуб действовал в соответствии с волей бога, который желал испытать характер черной нации и посмотреть, могут ли «дьяволы» управлять справедливо.

Белые люди были изгнаны аллахом в Европу. После двухтысячелетнего пребывания белых в пещерах аллах послал пророка Моисея, чтобы он вывел этих жалких зверюг из пещер и хоть как-то цивилизовал их. Спустя еще 2000 лет появился Иисус Христос, миссия которого была в том, чтобы «цивилизовать все народы». Среди представителей «черной нации» (к которой «черные мусульмане» относят всех «цветных») «Нация ислама» (так называемые негры) занимает особое место. Они избраны для испытания «белых людей», для искупления всего черного народа и в конце концов разрушения «греховной» цивилизации.

Так что не белые, а «черные люди» являются «родоначальниками человечества», «полноценными» людьми. Белый человек — существо низшее и в физическом и в умственном отношении, поскольку он «выведен» из черного; именно он является «цветным», так как представляет собой отклонение от черного цвета. Именно черные люди создали цивилизацию еще до того, как был создан белый человек, долгие годы находившийся на стадии дикости. Современные «белые дьяволы» понимают свою неполноценность, они завидуют черному человеку и мстят ему. Черный народ, однако, должен знать, что дни белого господства сочтены и наступает час свершения божественного предначертания — страшный Армагеддон, в пламени которого погибнут все «белые дьяволы». Спасутся лишь 144 тыс. «черных людей», следующих учению И. Мухаммеда. В преддверии близкого грозного часа все негры должны порывать отношения с белыми и отделяться от них.

Такова фантастическая картина пути рода человеческого, вожделенно изображаемая идеологами «черных мусульман» и их фанатичными последователями. Что можно сказать о ее содержании, об источниках и механизме формирования, о причинах и путях влияния на определенные группы негритянского населения?

Идеологи «черных мусульман» утверждают, будто их интерпретация истории полностью соответствует данным современной науки. При этом они охотно ссылаются, например, на новейшие археологические и этнографические находки, демонстрирующие высокую культуру древней Африки, на данные, свидетельствующие о ложности европоцентрической схемы развития человеческой культуры, и т. д.

Было бы неверно усматривать в этом какую-то злонамеренность: религиозным идеологам их собственные воззрения могут представляться именно в таком виде. Однако эта специфическая «философия истории» по самой сути своей, по исходным посылкам, способам их интерпретации и завершающим выводам носит заведомо мифический характер и складывается не как результат описания реальных исторических событий, выявления объективных законов развития общества и т.д. Это видно хотя бы из того факта, что представления «черных мусульман» сформировались во многом под влиянием Библии, и прежде всего «Откровения Иоанна Богослова», откуда заимствованы число 144 тыс. «спасенных», сам термин «Армагеддон» и некоторые другие изобразительные детали. При этом «священное писание» интерпретируется «черными мусульманами» в духе не традиционного христианства, а эсхатологических сект, возникших на американской почве (например, адвентистов и «свидетелей Иеговы»). Одним словом, это чисто мифологическая концепция, как бы рационализирующая и проецирующая «вовне» (и в прошлое) определенные нравственно-психологические состояния, а всякого рода ссылки на «науку», «факты» служат лишь способом «организации», обоснования сложившейся социальной и нравственной ориентации.

Итак, констатация антинаучного характера предлагаемой «черными мусульманами» вульгаризированной версии христиано-мусульманской эсхатологии* — таков первый и необходимый шаг в ее оценке. Но только этим ограничиться нельзя. Ведь мы имеем дело не просто с доктриной, разработанной теми или иными фанатиками, а с идеологией довольно крупной организации, а поэтому необходимо объяснить, как и почему ненаучные взгляды, в ложном виде рисующие реальные закономерности, способны восприниматься сознанием определенных групп людей.

* «Черные мусульмане» объявляют «святой книгой» Коран. Однако их взгляды существенно отличаются от ортодоксального ислама, в котором, например, отсутствуют легенда о Якубе, представления о белом человеке как «дьяволе», специфическая космология «черных мусульман» и т. п. Кстати сказать, оценка «черных мусульман» как «мусульманской секты», которая иногда высказывается в нашей литературе, является неверной. Понятие религиозной секты имеет свое содержание, которому не соответствуют организации типа «Нации ислама».

 

Вообще говоря, такая ситуация не является необычной. Как показывает история, влияние той или иной социальной программы далеко не всегда обусловлено ее теоретическими достоинствами. Напротив, порой дело обстоит как раз наоборот: такое влияние объясняется именно тем, что она дает превратную картину развития общества, закрепляющую стихийно возникающие иллюзии массового сознания. Различные общественные движения (в том числе и демократические) нередко развиваются, опираясь на превратные идеологические концепции, в которых тем не менее непосредственные участники находят стимулы и мотивы для собственной активности, имеющей дело с реальной действительностью и воздействующей на нее.

Так что для понимания влияния идей И. Мухаммеда недостаточно соотнести их с научными данными. Важно выяснить, насколько эффективными они оказываются в осуществлении идеологической роли, свойственной различным концепциям «черного национализма», и прежде всего в создании таких символов и образцов, которые могут указать выход (пусть даже иллюзорный) угнетенному сознанию, придать «смысл» жизни, оправдать страдания и т. д. В этом отношении доктрина И. Мухаммеда оказывается весьма эффективной.

Общественное мнение Америки, познакомившееся с идеями «черных мусульман», было прежде всего шокировано их откровенной, воинствующей ненавистью к белым. Кстати сказать, первая радио- и телепередача о «Нации ислама» так и называлась: «Они сеют расовую ненависть». Почтенные, осмотрительные либералы почувствовали себя насмерть обиженными («И это в ответ на все, что мы делаем для негров!»). Особенно их озадачило, что эта ненависть была выражена в универсальной форме, безразличной к персональным заслугам того или иного деятеля; поэтому она воспринималась как выражение неоправданно закоренелой ненависти, мстительности и тенденциозности.

Однако реальность таких чувств определенной части негритянского населения понять несложно. Приведем высказывание X. Рэпа Брауна, в прошлом воинственного руководителя «Студенческого координационного комитета...»: «Цвет — это первое, о чем негры узнают в Америке. Вы родились в мире, который придал значение цвету кожи, и он стал единственным, наиболее определяющим фактором вашего существования. Цвет определяет, где вы живете, как вы живете и при некоторых обстоятельствах будете ли вы жить. Цвет определяет ваших друзей, ваше образование, работу вашей матери и отца, где и во что вы играете и — это еще важнее — что вы думаете о себе». Подобных высказываний, выражающих внутреннее мироощущение пленников сегрегации, можно привести множество. И одним из главных чувств в этом мироощущении является ненависть к «белому обществу». Напомним слова Дж. Болдуина: «Быть негром в этой стране и в какой-то мере осознавать себя — это значит почти все время пребывать в состоянии ярости».

Конечно, такое субъективное внутреннее мировосприятие возникает не случайно. Грань, отделяющая черные сообщества от общества в целом, совершенно реальна, и она существует, так сказать, независимо от намерений и убеждений отдельных людей. Однако всякая попытка объяснить расизм с помощью возведенных в абсолют непосредственных эмоциональных реакций, игнорирующих классовое деление белого и негритянского населения, искажает его истинные социально-экономические корни. При этом существенно то, что расовая ненависть проповедуется «черными мусульманами» в особой — религиозной — оболочке. Она утверждается не просто как личное чувство, не как непосредственная эмоциональная реакция, а как «вывод» из понимания «внутренних» фундаментальных законов всемирной истории. Она выступает как гарантия, средство сохранения надежд на лучшее будущее негритянских масс. Ту же роль играет и проповедь превосходства черных, и, главное, эсхатологический акцент в идеологии «черных мусульман».

Эсхатологические, хиллиастические мотивы не новость для истории религии. Они обычно расцветают в критические моменты человеческой истории, выражая мироощущение кризиса среди тех или иных социальных слоев. Вместе с тем они отражают чувство надежды и жажду мести угнетателям (как «грешникам», идущим под сенью «дьявола»). Эту же роль играет проповедь грядущего Армагеддона и во взглядах «черных мусульман». Сталкиваясь с ненавистью и жестокостью, теряя надежду на изменение своего-положения, пленники гетто преисполняются чувством инстинктивной ненависти и жаждой мести. Деморализованному сознанию негров «белое» общество представляется как монолитная враждебная сила, которая не может быть изменена ни в результате «внутренних» процессов, ни в результате человеческих усилий. Расистские порядки могут быть взорваны лишь «извне» могучей божественной силой, а идея собственной «избранности» дает возможность последователям «черных мусульман» обрести уверенность, которая, казалось, навсегда похоронена реальной жизнью. И апокалиптические видения, и картины гибели «голубоглазых дьяволов» освящают божественной санкцией чувство ненависти и жажду мести. В этом проявляется стремление сделать черный цвет кожи основанием для чувства гордости, а не стыда. Но реализуется она не за счет приобретения трезвых социальных знаний, а путем возведения расовых предрассудков в роль высшей, «божественной» истины.

Представление о социальной природе идеологии «черных мусульман» было бы неполным, если бы мы не упомянули об их экономической, «хозяйственной» программе. Вообще говоря, проповедь расовой исключительности обычно сочетается с заботой о развитии «собственных» негритянских предприятий, особого черного бизнеса, обеспечении своих последователей работой и т. д. «Нация ислама» не составляет исключения: напряженный труд, прилежание, приобретение собственности получают здесь чуть ли не божественную санкцию.

Эта программа сводится к так называемому коммунализму — к организации мелкого предпринимательства, принадлежащего тому или иному «храму». «Черные мусульмане», как правило, добровольно отдают часть (обычно десятую) своего дохода в пользу организации. Это рассматривается как благотворительный поступок, как «долг», а не индивидуальная доля в общем деле. Собранные средства идут на покрытие различных расходов и вкладываются в мелкий бизнес. Как правило, «храмы» владеют лавками, прачечными, кафе, мелкими мастерскими и т. д. Доход от них, разумеется, невелик. Но они дают возможность как-то смягчать безработицу, обеспечивать занятость членов организации. Одним из источников дохода является также продажа газет, в которых регулярно печатаются статьи И. Мухаммеда. Точные цифры дохода организации «Нация ислама» неизвестны, но считается, что он составляет 300—500 тыс. долл. в год.

В чем же привлекательность организации «черных мусульман» для негров, почему они вступают в «Нацию ислама», хотя это связано с принятием строгой дисциплины и отказом от многих привычных норм поведения?

Об одной стороне дела мы уже говорили. Это стремление негров порвать с расистскими ценностями и представлениями «белого общества», разрушить тот образ негра, который внушался веками, создать собственную «субкультуру» как основу для расового единения. Но это не все. Религия, особенно в своих сектантских разновидностях, это в сущности средство решения реальных земных проблем. Она оформляет определенные социальные институты, «обслуживает» определенный тип поведения. Вступая в «Нацию ислама», человек не просто воспринимает совокупность тех или иных идей, он включается в особую деятельность, становится членом того или иного коллектива. Успех лидеров организации среди негров во многом объясняется тем, что они каждому находят какое-то «дело», сферу проявления своей активности. В сочетании с религиозными представлениями это придает смысл жизни, дает человеку ощущение «приобщенности» к общезначимым целям: защите своих «братьев» от насилия со стороны «голубоглазых дьяволов», охране «посланца аллаха», обучению молодежи, участию в «божественном» бизнесе и т. д. Так что концепция «избранности» «черных мусульман» и их особой судьбы, подчеркивание враждебности внешнего окружения способствуют «внутреннему» единству, неформальной сплоченности и взаимопомощи.

Таково функциональное назначение идей, проповедуемых И. Мухаммедом. Он, например, рассматривает «отделение от белого общества» как единственный способ решения расовой проблемы. Нередко он конкретизирует эту программу, выступая с требованием предоставления черным нескольких штатов. Вместе с тем он признает: «Они никогда не дадут нам три или четыре штата. Это я, пожалуй, знаю, что, однако, не помешает вам или мне требовать этого». Что это — непоследовательность, признание нереалистичности программы? Дело обстоит как раз наоборот. «Реалистичность» подхода в том и выражается, что сознательно выдвигается невыполнимое требование и, так сказать, запланированный отказ удовлетворить его лишь закрепляет и усиливает воздействие сепаратистских идей, приводит в действие всю систему мотивов и стимулов, направляющих повседневное поведение.

Существенной является и другая сторона дела. Как мы говорили, приверженцы «Нации ислама» рекрутируются из низших слоев негритянского населения, чаще всего выходцев с Юга, потерявших себя в асфальтовом лабиринте гигантских мегалополисов. И. Мухаммед отдает себе в этом отчет: «В целом обычно, за редким исключением, приходят бедные и необразованные люди, и очень важная задача заключается в том, чтобы помочь им подняться». Организация «храмов», система моральной и материальной поддержки, практикуемой здесь, направлены на то, чтобы эти люди находили не только средство нравственной переориентации и психотерапии, но и способ улучшения своего экономического положения, достижения какого-то минимума жизненного уровня, отыскания своего «места» в обществе. Этому в немалой мере способствует как содержание практической деятельности, так и широкая программа обучения «деловым» качествам, которая налажена в «Нации ислама».

Здесь отчетливо проявляется то, что Ф. Энгельс называл «буржуазной бережливостью», а в этом отношении религиозно-нравственный кодекс «Нации ислама» чем-то напоминает идеологию протестантского пуританизма. Упорный труд, рациональное ведение хозяйства, обличение расточительства, лени, моральных пороков, «пустых развлечений», пьянства, курения и т.д. проводятся здесь со всей строгостью религиозного ригоризма. Малкольм X говорил: «Если человек ленив, пусть он идет в христианскую церковь. Но если ты целеустремлен и трудолюбив, приходи в храм ислама... Здесь каждый работает. Все дети посланца работают. Небеса требуют упорного труда. В «Нации ислама» нет места для лени и невежества».

Таким образом, движение «черных мусульман» и мотивы, по которым негры вступают в «Нацию ислама», нельзя объяснить ссылкой на религиозный фанатизм. «Религиозный фанатизм» вообще пустое выражение, если не проанализированы его общественные, социально-идеологические истоки. Сама религиозная идеология и изоляционистская практика служат способом решения вполне «земных» проблем. Другое дело, что эта идеология и практика могут быть приемлемыми лишь для определенных социальных групп негритянского населения и соответствовать определенному исторически преходящему уровню их общественного самосознания. Это становится особенно очевидным, если посмотреть на «Нацию ислама» в ретроспективе негритянского движения в целом, схематически выявляя в нем некоторые ведущие программы и лозунги.

Как мы уже отмечали, концепция Б. Т. Вашингтона, рекламирующая приспособление к существующему обществу, фактически мирилась с системой расизма и апеллировала к совести, к надежде на «уважение» негров со стороны белых. «Движение за гражданские права негров» знаменовало более глубокое понимание расовой проблемы и осознание коренных интересов негров. Оно выдвинуло на первый план политическую сторону проблемы — борьбу (мы не говорим об ограниченности предлагаемых методов этой борьбы) за гражданские права. Наиболее глубоко это требование выразил У. Дюбуа, подчеркнувший необходимость достижения политических прав и развития негритянской культуры. Но до сих пор прогресс совершался лишь в умах отдельных идеологов, массы же оставались в стороне.

Они активно проявили себя в движении, которое возглавил М. Гарви. Проповедуя свои утопические и несбыточные проекты, он сумел уловить один существенный аспект негритянской проблемы, который прежде упускали из виду, а именно что это не проблема лишь белого человека. Нужно устранить представления, которые неграм навязывались расистами, — чувство неполноценности и униженности; необходимо создать нравственные ценности и социальные идеалы, выражающие чувство негритянского достоинства.

«Нация ислама» возникла в русле, намеченном М. Гарви. Она уже предложила программу практической деятельности самих негров в рамках строго централизованной организации. Ее идеологи поставили задачу ликвидировать влияние расистского общества на мировосприятие негров, сломать навязанную им «систему ценностей» и внушить чувство гордости, ответственности и самоуважения. Они чутко уловили тенденции, совершающиеся в самосознании негров, в котором под влиянием обострившихся социальных противоречий все более ставились под сомнение догмы расистской идеологии.

Нащупав реальную проблему, «черные мусульмане», однако, выразили ее в иллюзорном виде. От всей совокупности пробуждающегося негритянского самосознания они отслоили его внешний, нравственно-эмоциональный пласт и выразили его в фантастических, религиозных категориях. Тем самым они фактически парализовали те живые оппозиционные токи и настроения, которые вызвали его к жизни. В рамках их идеологии объективные общественные процессы и задачи негритянского движения утратили свой реальный смысл. И хотя такие идеи оказались достаточно эффективными в сплочении негров, в стимулировании их определенного поведения, фактически их роль свелась к религиозной санкции и закреплению той «деловой» активности, которая не может вывести негров из угнетенного состояния. Одним словом, они нацеливали негритянские массы не на изменение социальных отношений, порождающих это состояние (оно принималось как неизменное до момента божественного вмешательства), а лишь на переориентацию «внутреннего» отношения негров к этим социальным отношениям. И хотя этот отказ от активной политической деятельности, направленной на переделку расистского общества, в глазах «черных мусульман» компенсируется проповедью «близкого» Армагеддона, факт остается фактом: учение И. Мухаммеда закрепляет общественную пассивность негров, служит оружием примирения их с расистской действительностью, которая оправдывается ссылками на божественный промысел. Оно питается не социальным рассудком негритянского движения и тем более не научными представлениями о законах общественного развития, а националистическими предрассудками, которые оно эксплицирует в универсальной форме. В этом коренная слабость и бесперспективность этого движения.

Разумеется, до тех пор пока сохраняются эти предрассудки, пока существуют негритянские группы, самосознание которых не идет дальше пассивного, преимущественно эмоционального протеста, остается база для влияния идеологии «Нации ислама». Но по мере углубления понимания истинных причин и сути расизма, по мере роста общественной активности негритянского населения узость программы «черных мусульман», ее неспособность указать путь к действительному решению негритянской проблемы становится все очевиднее. И наиболее ярким примером здесь может послужить эволюция взглядов одного из лидеров «черных мусульман» — Малкольма X

продолжение
МАЛКОЛЬМ Х: ИЛЛЮЗИИ И ПРОЗРЕНИЕ