США: НЕГРИТЯНСКАЯ ПРОБЛЕМА
Политика Вашингтона в негритянском вопросе (1945-1972 г.г.)


Глава I. ИЗ ИСТОРИИ ПОЛИТИКИ ПРАВЯЩИХ КРУГОВ США В НЕГРИТЯНСКОМ ВОПРОСЕ


«Отцы-основатели» и черные невольники

Многие краеугольные камни политики правящих кругов США в отношении негритянского населения были заложены еще в первые годы существования молодой заокеанской республики. Ко времени первой федеральной переписи населения в 1790 г. в стране проживало около 4 млн. жителей, из них — 3,2 млн. белых и 757 тыс. негров. Подавляющее большинство негров было тогда рабами и находилось в Южно-Атлантических штатах. На Севере проживало лишь 67,1 тыс. негров. Всего свободных негров в то время насчитывалось около 60 тыс., чел. из них на Севере — 27 тыс. На Юге невольники использовались главным образом в сельском хозяйстве, на Севере — в домашнем услужении. В двенадцати из тринадцати первоначально объединившихся штатов рабство было узаконенным.

Многие видные деятели молодой республики — Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и др.— сами были рабовладельцами. Правда, первый президент США — Дж. Вашингтон — утверждал, что желает отмены рабства. Однако подобные заявления скорее являлись данью тем кругам демократической общественности, которые выступали против института невольничества, чем действительной политической программой. Более определенно высказался против рабовладения Т. Джефферсон — автор Документа об отделении колоний от Англии и создании нового самостоятельного государства — Декларации независимости, принятой 4 июля 1776 г. вторым континентальным конгрессом в Филадельфии. В своих знаменитых «Записках о Виргинии», критикуя рабовладение, он делал упор на его отрицательных моральных последствиях для самих рабовладельцев, выражая опасение, что «дух хозяина слабеет, а дух раба восстает из праха», и ратовал за то, чтобы «полная эмансипация» была осуществлена с «согласия хозяев», а не «в результате их истребления».

В проекте Декларации независимости английский король резко осуждался за то, что он «попирает самые священные права на жизнь и свободу народов дальних стран..., захватывая их в плен и увозя в рабство в другое полушарие», и пытается сохранить работорговлю. Однако, характеризуя обращение африканцев в рабство «как жестокую войну против самой человеческой природы», проект не шел далее морального осуждения рабства, не ставил вопроса о его ликвидации в США. При всей своей ограниченности и непоследовательности это раздел проекта Декларации оказался неприемлем для рабовладельцев. По их требованию он был исключен и. окончательного текста, принятого конгрессом.

Провозглашенные Декларацией независимости положения о том, что «все люди сотворены равными, все они одарены создателем некоторыми неотъемлемыми правами, к числу которых относятся право на жизнь, свободу и стремление к счастью», фактически не распространялись на негров-невольников. В этот период сохранение рабовладения еще не вступило в резкий конфликт с экономическими и политическими интересами северной буржуазии; это произошло позже, в середине XIX в. Наоборот, значительная часть буржуазии (судовладельцы и купцы) извлекали из работорговли огромные барыши.

На позицию господствующих классов в негритянском вопросе наряду с экономическими и политическими соображениями влияли и военные. В начале войны за независимость Джордж Вашингтон, вскоре после его назначения командующим континентальной армией, издал приказ, запрещавший зачисление негров в ее ряды. Вслед за тем, в октябре 1775 г., военный совет постановил не зачислять в армию ни рабов, ни свободных негров. Плантаторы не желали, чтобы негры приобретали боевой опыт. Они не без основания считали, что участие негров в вооруженной борьбе против англичан поднимает моральный дух широких негритянских масс, внушает им веру в свои силы.

Однако командованию континентальной армии пришлось вскоре изменить свою позицию. Обещание Англии предоставить свободу тем невольникам, которые будут сражаться на ее стороне, вызвало многочисленные побеги негритянских рабов к англичанам. Это был хорошо несчитанный удар по самому уязвимому месту восставших колоний. 31 декабря 1775 г. Вашингтон с одобрения Континентального конгресса отдал приказ, разрешавший принимать в армию добровольцев из числа свободных негров, а несколько месяцев спустя — из числа рабов.

Среди 300 тыс. американских солдат, сражавшихся против колониального ига Англии, насчитывалось примерно 5 тыс. негров. Многие негры — участники войны вновь оказались в цепях рабства. Только часть ветеранов была выкуплена властями у бывших хозяев и обрела свободу.

Отношение господствующих классов республики к институту рабства нашло свое официальное выражение в первой конституции США (в так называемых «Статьях Конфедерации»), вступившей в действие в 1781 г., а затем в конституции, разработанной в 1787 г. участниками конституционного конвента в Филадельфии. Не коснувшись вопроса о рабовладении, первый документ фактически передал его решение на усмотрение отдельных штатов. Тем самым он оставлял в неприкосновенности институт рабства. Но плантаторы не были удовлетворены сохранением невольничества лишь в штатах, где им принадлежала политическая власть, они стремились узаконить рабство на всей территории государства. С этими притязаниями они выступили на конституционном конвенте в Филадельфии. Хотя плантаторы составляли на конвенте меньшинство (среди делегатов было 15 рабовладельцев-плантаторов, 12 торговцев, промышленников и судовладельцев, 24 ростовщика и банкира, 14 землевладельцев), он разработал конституцию, которая в ряде статей исходила из признания факта существования невольничества. Это отражало общую заинтересованность плантаторов Юга и части буржуазии Севера в сохранении рабовладения.

Подавляющее большинство участников конвента не оспаривало само по себе существование рабства. Споры касались прежде всего таких вопросов, как предложение о включении в конституцию статьи о беглых рабах и о представительстве в Конгрессе рабовладельческих штатов. Южане были настолько решительно настроены против включения в конституцию положений, которые хоть в какой-либо степени ограничивали их право собственности на черных невольников и подрывали институт рабовладения, что угрожали уходом с конвента. В результате их основные требования оказались включенными в конституцию. Ни в одной из статей основного закона республики ни разу не используется слово «раб». Конституция исходила из молчаливого признания института рабовладения и перспективы сохранения его в будущем на неопределенный срок. В тексте конституции положение черных рабов рассматривалось в нескольких статьях. Так, ст. I, раздел 2-й конституции гласил, что «представители (в палате представителей конгресса США.— И. Г.) и прямые налоги распределяются между отдельными штатами, могущими вступить в настоящий Союз, пропорционально численности их населения, для определения которой к числу всех свободных граждан, включая лиц, обязанных кому-либо служить в течение нескольких лет, и исключая не платящих налогов индейцев, прибавляется три пятых всех прочих лиц». Все «прочие лица» — это и были черные рабы. В разделе 9-м ст. I говорилось, что до 1808 г. конгресс не может запрещать перемещение или ввоз таких лиц, которых какой-либо из штатов сочтет нужным допустить, но подобный ввоз может облагаться пошлиной или налогом, не превышающим 10 долл. с каждого лица. Под «перемещением и ввозом таких лиц» подразумевалась работорговля. Конституция не только узаконивала этот варварский бизнес, но и исключала его запрещение в ближайшие два десятилетия и устанавливала крайне низкие пошлины на ввоз невольников.

Раздел 2-й ст. IV конституции провозглашал: ни одно лицо, обязанное к службе или работе в каком-либо из штатов, согласно его законам, и бежавшее в другой штат, не может на основании законов или постановлений последнего освобождаться от этой службы или работы и должно быть выдано по требованию стороны, которая имеет право на такую службу или работу.

Первый закон о беглых рабах, принятый в 1793 г., по словам американского историка Макмастера, «в течение 57 лет оставался неизменным и действенным и в течение этих 57 лет принес с собой столько страданий, несправедливостей, глумлений над правами людей как черных, так и белых, сколько не приносил никакой другой закон, когда-либо вводившийся в Соединенных Штатах».

В 1789 г. конгресс США принял 10 поправок к конституции — так называемый билль о правах. Они провозглашали в общей форме свободу слова, печати, собраний, вероисповедания, неприкосновенность личности и имущества и т. д. Билль о правах явился важным политическим завоеванием американского народа. Вместе с тем нельзя не отметить и буржуазно ограниченный характер документа.

Ликвидация рабовладения — важная историческая задача, объективно стоявшая перед США, оказалась невыполненной. Это обрекло на жестокие страдания еще три поколения негров-рабов. Незавершенность революции сохранила основы конфликта между двумя системами, который был разрешен только в результате кровопролитной гражданской войны.


Освобождение рабов

Положение негритянского населения с конца XVIII по середину XIX в. было неодинаковым на Юге, где основой экономики оставалось плантаторское хозяйство, базировавшееся на рабском труде, и на Севере, который шел по пути развития капиталистических отношений. В течение 20 лет после окончания войны с Англией все северные штаты, примкнувшие к Союзу, приняли законы, ограничивающие или отменяющие рабство. Эти законы либо запрещали работорговлю, либо устанавливали возрастной предел, по достижении которого дети рабов объявлялись свободными, либо устанавливали даты полной отмены рабства.

В 1787 г. конгресс принял составленный Джефферсоном «Северо-Западный декрет», запрещавший рабство на территории северо-восточнее реки Огайо (сюда входили территории Огайо, Индианы, Иллинойса, Мичигана, Висконсина и часть штата Миннесота).

Пойдя на ликвидацию рабства на Севере, буржуазия сделала все, чтобы свести на нет гражданские права свободных негров. Ее политика в отношении негров в этот период во многом была как бы прообразом того курса, который после гражданской войны стал проводиться правящими кругами США в масштабе всей страны. Для лишения негров гражданских прав использовались имущественный и другие цензы, служившие преградой для всех бедняков, особенно для черных, а затем и открыто дискриминационное законодательство. Многие штаты пошли еще дальше и законодательным путем вообще лишили негров прав участия в выборах. Подобные дискриминационные законы были приняты: Огайо — 1803 г., Коннектикут — 1814 г., Индиана — 1816 г., Иллинойс — 1818 г., Мичиган — 1837 г., Пенсильвания — 1823 г., Айова — 1846 г., Висконсин — 1848 г., Миннесота — 1858 г. В период с 1787 по 1865 г. лишь несколько относительно небольших штатов, почти не имевших негритянского населения (Мэн, Нью-Гэмпшир, Вермонт, Род-Айленд и Массачусетс), разрешили неграм участвовать в голосовании на формально равных с белыми условиях.

На Юге неграм повсеместно запретили участие в выборах. К началу гражданской войны 500 тыс. свободных негров, за немногими исключениями, были лишены избирательных прав. Даже в конце гражданской войны конгресс США все еще был против предоставления черным равных избирательных прав. Незадолго до своей смерти, 11 апреля 1865 г., президент Линкольн высказался за то, чтобы максимально урезать контингент черных, которым предоставят избирательное право: «Некоторых не удовлетворяет то, что цветным не предоставляется избирательное право. Я предпочел бы, чтобы оно было предоставлено в настоящее время людям очень образованным и тем, кто служит нашему делу в качестве солдат».

Формально свободные черные жители Севера не только были отстранены в своей массе от участия в выборах, но и подвергались расовой дискриминации во всех сферах жизни. Характеризуя положение негров в начале XIX в., историк Дж. Макмастер писал: «Черный нигде не имел всех прав, которыми пользовался белый. В одних местах он не мог голосовать, в других он не мог служить в милиции; он нигде не включался в состав присяжных. Расовые предрассудки преграждали ему доступ ко многим ремеслам и занятиям, к получению элементарного образования. Ни один плотник, кузнец, колесник, каменщик или сапожник не хотел брать его в подмастерья; ни один лавочник не хотел нанимать его в качестве приказчика. Его изгоняли из каждого отеля, из гостиницы и таверны; его не принимали ни в одну школу, за исключением тех, которые создавались благотворителями...».

Изобретение хлопкоочистительной машины, давшее толчок развитию хлопководства, явилось и мощным стимулом для использования рабского труда на новых территориях. Сам характер рабовладельческого хозяйства с его малопроизводительным трудом невольников также требовал постоянного приобретения новых плодородных земель, распространения рабства за пределами старых границ. Вся первая половина XIX в. заполнена настойчивыми попытками плантаторской олигархии захватить заселяемые земли на Западе и узаконить существование рабства во всех штатах Союза. Эта борьба за расширение рабовладения диктовалась не только экономическими, но и политическими соображениями. Добиваясь превращения новых штатов в рабовладельческие, Юг стремился таким образом укрепить свое влияние в, федеральном сенате (где каждый штат имел по два представителя), а через него и свою политическую гегемонию в стране.

В результате так называемого Миссурийского компромисса (1820 г.) территория Миссури вошла в состав Соединенных Штатов в качестве рабовладельческого штата, но во всех остальных районах к северу от 36°30' и к западу от Миссури рабство было запрещено. Тем самым область рабовладения несколько расширилась, хотя его дальнейшее распространение было ограничено. В 1854 г. так называемый билль Канзас — Небраска отменил Миссурийский компромисс, уничтожил какие-либо географические и юридические преграды для распространения рабства, предоставив поселенцам право самим решать вопрос о рабстве.

Еще одной политической победой рабовладельцев явилось известное решение Верховного суда по делу Дреда Скотта (1857), которое по сути объявило рабство законным на всей территории страны. Верховный суд приравнял рабов к другим видам частной собственности. Следовательно, рабовладельцы могли перевозить своих невольников в любую часть страны, принуждать их там к труду, т. е. вводить рабство на свободных до тех пор территориях вопреки воле большинства местного населения.

Решение Верховного суда по делу Дреда Скотта выходило за рамки вопроса о законности института рабовладения по всей стране. Оно определяло правовое положение и свободных негров. Согласно решению Верховного суда не только рабы, но и свободные негры не являлись гражданами США. Выражая мнение Верховного суда, председатель суда Тэйни заявил, что по конституции США негры «не могут претендовать ни на какие права и привилегии, которые она предоставляет и гарантирует гражданам Соединенных Штатов».

Его «аргументация» носила откровенно расистский характер: негры, утверждал он, относятся «к существам низшего порядка». Таким образом, председатель Верховного суда возводил расизм в ранг официальной доктрины, освящая своим авторитетом лишение гражданских прав всего негритянского населения страны.

Незавершенность буржуазной революции XVIII в., сохранившей институт рабства, должна была привести к конфликту между буржуазией и плантаторами. Коренные интересы капиталистического Севера объективно приходили во все большее противоречие с интересами рабовладельческого Юга. Борьба этих двух антагонистических сил явилась «движущей силой истории Соединенных Штатов в течение полувека».

Буржуазия Севера была экономически заинтересована в ликвидации рабовладения, которое препятствовало развитию производительных сил не только на Юге, но и по всей стране. Правда, отдельные группы буржуазии, связанные с плантационным хозяйством (текстильные фабриканты, финансисты, судовладельцы), до поры до времени мирились с существованием рабства, извлекая из него определенные выгоды. На этой основе и создавались различные политические блоки плантаторов с частью северной буржуазии. По мере того как рабовладельческая система все больше становилась тормозом экономического развития США, подрывая и их международные позиции, усиливался антагонизм между господствующими кругами Севера и Юга.

Эти экономические противоречия тесно переплетались с политическими. Правительство тайно поддерживало и поощряло торговлю невольниками, принявшую широкие масштабы. Оно со всей жестокостью и беспощадностью проводило в жизнь принятый в 1850 г. новый, более суровый закон о выдаче беглых рабов.

Неизбежный конфликт между Севером и Югом вылился в вооруженную борьбу, начавшуюся в апреле 1861 г. по инициативе рабовладельцев. Юг преследовал далеко идущие захватнические цели. Плантаторы добивались установления своего безраздельного политического господства в государстве, распространения и увековечения рабства. Дальнейшее сосуществование в рамках одного государства двух социально-экономических систем — рабовладения и наемного труда — стало невозможным. Одной из них суждено было сойти с исторической сцены.

Промышленная буржуазия Севера стремилась устранить все препятствия на пути капиталистического развития, захватить решающие рычаги политической власти, освободить страну от экономической зависимости от Англии и других ведущих капиталистических держав Западной Европы. Путь к этому лежал через ликвидацию рабовладения. Заинтересованная в отмене рабства буржуазия, однако, стремилась осуществить ее, не вовлекая широкие массы в решительную борьбу, «не раскачивая лодки». Эти соображения предопределяли политику компромиссов и уступок рабовладельцам до гражданской войны и ее нерешительную политику на первом этапе вооруженного конфликта.

С начала войны буржуазия Севера не оставляла надежды добиться осуществления своих целей путем очередного верхушечного компромисса. В послании конгрессу 3 декабря 1861 г. президент Линкольн признавался, что, добиваясь подавления мятежа, он всемерно стремился не допустить перерастания конфликта «в неистовую и безжалостную революционную борьбу».

Охватившая всю страну гражданская война имела свою внутреннюю логику. На борьбу против рабовладельцев поднялись широкие народные массы. Рабы тысячами бежали с плантаций, настойчиво добивались возможности с оружием в руках отстаивать свою свободу. Военные неудачи накаляли политическую обстановку на Севере. Оказавшись перед перспективой новых военных поражений на фронтах и революционного взрыва масс на Севере, недовольных нерешительной политикой правительства, буржуазия Севера наконец вынуждена была перейти от конституционных к революционным методам войны, объявить об освобождении рабов.

Только через год и три месяца после начала войны, 17 июля 1862 г., правительство разрешило набирать негров в армию; до этого оно принимало меры против тех генералов, которые по своему усмотрению зачисляли черных в свои части.

Наконец, 22 сентября 1862 г. президент Линкольн обнародовал предварительную Прокламацию об освобождении рабов. Прокламация объявляла, что с 1 января 1863 г. все лица, бывшие на положении рабов в каком-либо штате или определенной части штата, население которого будет к тому времени находиться в состоянии мятежа против Соединенных Штатов, получат свободу с этого времени и навсегда. В Прокламации президент обещал оказать содействие приему в Союз тех рабовладельческих штатов, которые к 1 января 1863 г. прекратят мятеж и примут решение о «немедленной или постепенной отмене рабства».

Таким образом, предварительная Прокламация не освобождала 800 тыс. рабов пограничных штатов и большое число невольников на территории Юга, занятой федеральными армиями. Она объявила о предстоящем освобождении рабов лишь на территории Юга, контролировавшейся мятежниками. Рабы должны были быть освобождены только в случае продолжения мятежа. Если же рабовладельческие штаты прекратят войну и согласятся пойти на постепенную отмену рабства, Прокламация может не войти в силу.

Правительство все еще не оставляло надежд договориться с плантаторами о постепенном освобождении рабов на основе компенсации. Ради этого правительство готово было отсрочить полную ликвидацию рабовладения еще почти на 40 лет! В послании конгрессу 1 декабря 1862 г. президент Линкольн обещал: «Каждый штат, где теперь существует рабовладение и который отменит его на своей территории в любой срок или сроки до 1 января 1900 г.», получит «компенсацию от Соединенных Штатов».

На первом этапе гражданской войны правительство Линкольна надеялось победить Юг, не отменяя рабства и не прибегая к революционным методам борьбы.

1 февраля 1865 г. в палате представителей была принята XIII поправка к конституции, запрещавшая рабство. Поправка была ратифицирована штатами после войны, 18 декабря 1865 г. XIII поправка положила конец позорному институту невольничества. Ликвидация рабовладения явилась историческим завоеванием негритянского народа, всех демократических сил.


9 апреля 1866 г. вступил в силу закон о гражданских правах. Он предоставлял неграм равные с белыми права в отношении владения движимым и недвижимым имуществом, но обходил вопрос об избирательных правах черного населения. Два месяца спустя, в июне 1866 г., конгресс США принял XIV поправку к конституции, которая вступила в силу 8 июля 1868 г. Раздел I поправки наделял правами гражданства всех лиц, родившихся или натурализовавшихся в Соединенных Штатах. В результате негры, удовлетворявшие этим требованиям, получали права гражданства. Однако раздел II поправки допускал возможность того, что тем гражданам, которые согласно конституции США пользуются избирательным правом, будет отказано в праве голоса. В таком случае число представителей от данного штата в конгрессе США должно было быть уменьшено в соответствии с числом граждан, лишенных права голоса (кроме как за участие в мятеже или за другое преступление). Таким образом, XIV поправка предоставляла господствующим кругам южных штатов самим решать вопрос, исходя из собственных интересов,— предоставлять ли избирательные права неграм или лишать их этих прав за счет уменьшения своего представительства в конгрессе.

В феврале 1869 г. конгресс принял XV поправку к конституции, специально касавшуюся избирательных прав негров. Вступившая в силу 30 марта 1870 г. XV поправка провозглашала, что граждане Соединенных Штатов не должны лишаться избирательных прав или ограничиваться в них федеральными властями или отдельными штатами в связи с расой, цветом кожи или прежним нахождением в рабстве. XV поправка явилась важным завоеванием негритянского народа на пути к гражданскому равноправию. Она создавала юридические предпосылки для вовлечения масс черного населения в политическую жизнь страны.

Вскоре после ратификации XV поправки конгресс принял акт о гражданских правах. Он предусматривал наказание должностных лиц штата и любых других лиц за попытку помешать гражданам осуществлять свое право голоса и иные законные права. Для обеспечения этих прав закон разрешал использовать федеральные войска.

Еще более широкие полномочия предоставил федеральному правительству так называемый закон о Ку-клукс-клане от 20 апреля 1871 г. Раздел 3-й этого закона наделял президента правом использовать национальную гвардию штатов, федеральные сухопутные и военно-морские силы для пресечения различных насильственных действий, имевших целью лишить кого-либо гражданских прав. Этот закон мог использоваться против террористических действий ку-клукс-клановских банд.

Наконец, 1 марта 1875 г. конгресс США принял еще один закон о гражданских правах — самый прогрессивный законодательный акт конгресса, касающийся негритянского населения. Он предоставил всем гражданам независимо от их расовой принадлежности или прежнего подневольного состояния полные равные права пользования гостиницами, сухопутным и водным транспортом, театрами и другими местами развлечения. За нарушение закона предусматривалось наказание — денежный штраф в размере от 500 до 1000 долл. или тюремное заключение на срок от 30 дней до одного года. Закон, таким образом, запрещал дискриминацию и сегрегацию негров не только на Юге, но и на всей территории США.

Важными документами, определявшими правовое и социально-экономическое положение негритянского населения на Юге, явились законы о Реконструкции. Первый из них, принятый 2 марта 1867 г., обязывал мятежные штаты принять конституции, соответствующие конституции Соединенных Штатов. Их должны были разработать специально созываемые конвенты делегатов, избранных гражданами мужского пола этого штата в возрасте не моложе 21 года «независимо от расы, цвета кожи и прежнего состояния», проживающих не менее одного года в этом штате. К выборам делегатов не допускались лица, лишенные избирательного права за участие в мятеже или за уголовные преступления.

Эти положения закона о Реконструкции являются уникальными в двухсотлетней. истории Соединенных Штатов: никогда ни до ни после конгресс не издавал закона, касающегося участия в выборах, который создавал бы фактически более благоприятные условия для черных, чем для белых. Дело в том, что на основе закона о Реконструкции избирательное право получили на Юге 672 тыс. черных. Белых мужчин избирательного возраста насчитывалось 925 тыс., но около 100 тыс. из них были лишены избирательного права за участие в мятеже. 200 тыс. южан по той же причине были лишены права занимать административные песты. Не удивительно, что много лет спустя реакционные американские историки не могли без содрогания писать об этих действительно демократических конституционных конвентах. «Еще никогда в истории Соединенных Штатов,— писал автор книги «Реконструкция и конституция» Джон Бэрджесс,— вопрос о создании органов государственной власти не решался таким отвратительным сборищем»

Конституционные конвенты южных штатов были наиболее демократичными органами -власти, когда-либо избиравшимися на Юге, первыми в истории Соединенных Штатов законодательными собраниями, в которые были выбраны черные. На первый взгляд это может показаться историческим парадоксом: Север, который помог открыть на Юге двери государственных органов перед черными гражданами, у себя отнюдь не торопился допустить негров в выборные учреждения.

 

Только в одном штате — Южной Каролине — число черных делегатов было пропорционально численности его населения, а в остальных — непропорционально мало по сравнению с численностью населения. Тем не менее, учитывая, что выборы проходили лишь несколько лет спустя после отмены рабства, а подавляющая часть негров была неграмотной, нельзя не отметить высокий уровень их политической активности.

Характерно, что многие из вновь избранных законодателей были в недавнем прошлом невольниками. Так, на конституционном конвенте в Южной Каролине две трети делегатов-негров являлись бывшими рабами, в Алабаме—16 из 18. Важного успеха добились черные и на выборах в новые легислатуры штатов и в конгресс США. Беглый раб, ставший потом рабочим-маляром, Оскар Данн добился избрания на пост председателя сената штата Луизиана и вице-губернатора этого штата. Хайрам Ревел и Бланш Брюс были избраны в сенат конгресса Соединенных Штатов, четырнадцать черных заседали в годы Реконструкции в палате представителей США, из них пять родились рабами.

Рисуя картину заседаний легислатуры Южной Каролины того времени, репортер сообщал: «Председатель палаты — черный, секретарь палаты — черный, председатель финансового комитета — черный, привратники — черные, юные служители — черные и священник — черный как уголь. За некоторыми столами сидят люди с таким черным цветом кожи, какой трудно встретить где-нибудь за пределами Конго. Необходимо также помнить, что эти люди, за исключением полдюжины, сами были рабами и их предки в течение нескольких поколений также были рабами» 45.

Широкое участие негров в конвентах и легислатурах подрывало сложившуюся на Юге структуру власти, монопольно принадлежавшую белым плантаторам. За исключением Массачусетса, где в 1866 г. двое черных были избраны в легислатуру, ни в одном северном штате черные не входили в состав местных органов власти. Буржуазные деятели Севера были глубоко встревожены тем, что монополия белых на политическую власть в стране оказалась нарушенной на Юге. Джеймс С. Пайк, республиканец с Севера, побывав на заседаниях легислатуры Южной Каролины, с чувством озабоченности отмечал проявляемую черными законодателями политическую независимость, их нежелание послушно следовать за белыми республиканцами. «Представители черн ных в законодательном органе,— писал он,— знают свои цели и считают, что настало время, когда они могут сами о себе позаботиться».

Участие черных в органах государственной власти подрывало и идеологические концепции расовой неполноценности черных. Не случайно идеологи расизма предприняли затем столько усилий для того, чтобы извратить и принизить действительную роль законодателей-негров.

Советские ученые и американские марксисты обоснованно рассматривают Реконструкцию как продолжение гражданской войны, как второй этап буржуазно-демократической революции, считая войну ее первым этапом. Имеется ли, однако, достаточно оснований, чтобы оценивать Реконструкцию в целом как «нисходящий этап» этой революции? При анализе этапов революции, ее подъемов и спадов, следует учитывать широту участия в ней народных масс, активность и самостоятельность их действий, практические результаты этой массовой революционной борьбы. Если подходить с такими критериями, то во второй половине 60-х — начале 70-х годов XIX в. буржуазно-демократическая революция продолжала развиваться по восходящей линии. Никогда в прошлом и в будущем, вплоть до нашего времени, негритянское население Юга не принимало такого непосредственного, широкого, активного участия в социально-политических процессах, как в эти годы. Именно тогда негритянскому народу в союзе с другими демократическими силами удалось добиться важных завоеваний.

Демократические преобразования периода Реконструкции привели к радикальным изменениям в правовом положении негров. XIV и XV поправки к конституции, федеральные законы, конституции и законы, принятые штатами, впервые в истории США провозглашали равенство перед законом негритянского и белого населения.

На эту политику влияли два новых фактора.

Ликвидация рабовладения открывала широкие возможности для использования негритянского труда в промышленности, на транспорте и в других отраслях хозяйства. Раньше почти все доходы от эксплуатации негритянского труда шли в карманы рабовладельцев. Теперь буржуазия решила принять непосредственное участие в сверхэксплуатации негров, использовав их в качестве дешевой рабочей силы. Отсюда ее заинтересованность в низведении негров до полурабского положения, в лишении их демократических прав не только на Юге, но и по всей стране.

К экономическим соображениям присоединялись и политические. В этот период господствующие круги США используют раскол рабочего класса и других трудящихся по расовому признаку как один из главных элементов своей внутриполитической стратегии. Пока основную массу негритянского населения составляли невольники, занятые на плантациях, почти не было возможностей для развития единства белых и небелых тружеников. Однако уже аболиционистское движение показало возможность союза белых и негров.

С точки зрения и буржуазии, и плантаторов проблема единства белых и негров начала приобретать особое значение после гражданской войны. Ликвидация рабства усилила мобильность негров. Многие из них покинули плантации, начали селиться в городах Юга и Севера, влились в ряды быстро растущего пролетариата. Буржуазия и плантаторы увидели, какую грозную потенциальную опасность представляла для них сплоченность белых и небелых трудящихся. Они постарались разжечь среди белых рабочих антинегритянские настроения, задержать развитие их классового самосознания, расколоть ряды пролетариата и его организаций по расовому признаку. С того времени вирус расизма, внесенный в организм рабочего движения, неизменно подрывает его силы.

Не отменяя основного завоевания революции — ликвидации рабовладения, ставшего историческим пережитком, реакция сделала все, чтобы свести на нет демократические завоевания Реконструкции, утвердить на Юге и в несколько ослабленной форме по всей стране режим жестокого угнетения черного населения, сегрегации его во всех сферах жизни. Главную роль в ликвидации юридического равноправия негров сыграл на этом этапе Верховный суд, а также легислатуры штатов и городские муниципалитеты. Они направили свои усилия на то, чтобы выхолостить прогрессивное содержание XIV и XV поправок к конституции, отменить законодательство о гражданских правах, принятое конгрессом США и отдельными штатами, создать разветвленную правовую систему, узаконивавшую дискриминацию и сегрегацию негритянского населения.

Хотя до гражданской войны сегрегация свободных негров была распространена и на Юге, и на Севере, она не носила в то время такого всеохватывающего характера, как в последующие десятилетия. На Юге, например, протестантские церкви были, как правило, общими для белых и негритянских прихожан. Первые сегрегационистские законы были приняты в Миссисипи и Флориде в 1865 г. В 1881 г. штат Теннесси принял закон о сегрегации на железнодорожном транспорте. Повсеместно принимались законы и постановления, устанавливавшие сегрегацию негров в других областях общественной жизни. Хотя закон о гражданских правах 1875 г. объявлял федеральным преступлением расовую дискриминацию негров в отелях, театрах и других местах общественного пользования, перед ними, как и прежде, закрывали двери. Судебные дела, возбужденные чер-. ными американцами, попадали в Верховный суд, который вынес в 1883 г. решение о неконституционности основных разделов закона 1875 г. о гражданских правах. Верховный суд постановил, что XIV поправка к конституции применима только к дискриминационным действиям штатов и не распространяется на действия отдельных лиц, таких, как владельцы ресторанов, отелей и т. д. Суд также постановил, что действия таких лиц, не допускающих негров в принадлежащие им места и здания общественного пользования, не нарушают XIII поправку. Это решение суда поощрило издание сегрегационистского законодательства. Только в 1887—1891 гг. восемь южных штатов приняли законы, требующие раздельных вагонов для негров и белых на железных дорогах.

Самым далеко идущим по своим социально-политическим последствиям, самым полным выражением махрового расизма явилось постановление Верховного суда 1896 г. по делу 76-летнего Хомера Плесси, в жилах которого текла 1/8 доля негритянской крови. Он был арестован за отказ перейти в вагон для цветных во время его поездки из Нового Орлеана в Ковингтон (штат Луизиана). Его обвинили в нарушении закона Луизианы от 1890 г., требовавшего предоставления «для белой и цветной рас раздельных, но равных» условий в местах общественного пользования.

Поддержав формулу луизианского закона о «раздельных, но равных» условиях (separate but equal), Верховный суд придал ей характер государственной доктрины. Она послужила правовым обоснованием всеобъемлющей системы сегрегации и дискриминации негритянского населения в школах и колледжах, в местах общественного пользования, на производстве, в учреждениях, во всех сферах общественной жизни. Ко времени решения Верховного «уда многие сегрегационистские законы и постановления местных властей уже были приняты по всей стране. Своим решением суд подтвердил их конституционность. В 30 штатах, включая Нью-Йорк, действовали, например, законы о раздельном обучении в школах белых и цветных детей. На основе доктрины «раздельных, но равных» условий в последующие годы были изданы многочисленные новые расистские законы, постановления, ордонансы и другие правовые акты.

Одновременно предпринимались законодательные меры для лишения негров избирательных прав. В 1890 г. в Миссисипи приняли поправку к конституции штата, которая вводила избирательный налог. Она также требовала от желающих участвовать в голосовании умения прочитать и «разумно интерпретировать» любую конституции. Острие поправки было направлено против негритянских масс, составлявших в то время большинство населения штата. Негритянская общественность, пытаясь предотвратить принятие поправки, обратилась к президенту республиканцу Б. Гаррисону. Но последний оставил их петицию без внимания. Вслед за Миссисипи такую же поправку к конституции приняла в 1895 г. Южная Каролина. В 1898 г. штат Луизиана также принял аналогичную поправку, но добавил к ней еще одно препятствие для участия негров в выборах — так называемый «дедовский пункт» ( Grandfather Clause ) каждый, кто имел право голоса до 1 января 1867 г., или чей отец или дед пользовались таким правом, заносился в списки постоянных избирателей. На них не распространялись образовательный и другие цензы, создавшие почти непреодолимые барьеры для негров. Результаты этих юридических ухищрений, сочетавшихся с открытым террором, сразу же сказались на выборах. В 1896 г., до введения нового законодательства, в Луизиане зарегистрировались для участия в выборах 130 тыс. негров, причем в 26 избирательных участках они составляли большинство, в 1900 г. — только 5 тыс.

В решении Верховного суда 1896 г. говорилось: «Законодательство бессильно искоренить расовые инстинкты или уничтожить особенности, являющиеся следствием физических различий... Если одна раса является ниже другой в социальном отношении, то конституция Соединенных Штатов не может уравнять их положение».

При оценке расистской деятельности Верховного суда конца XIX в. следует иметь в виду, что в его составе в тот период было семь северян и двое южан. Кстати, единственным судьей, который возражал против принятия расистских решений 1883 и 1896 гг., был южанин, бывший рабовладелец, Джон Харлан.

В конце XIX в. и в первые десятилетия XX в. значение негритянского вопроса в политической жизни США заметно упало. Он более уже не являлся предметом : столкновений господствующих классов, как это было в первой половине XIX столетия. «Сделка, заключенная президентом Хейсом в 1877 году,— отмечает У. Фостер,— коренным образом изменила положение, официально положив конец исторической борьбе между плантаторами и промышленниками, и тем самым отодвинула на задний план негритянский вопрос как вопрос активной политической борьбы». Были и другие причины, вытеснившие негритянский вопрос с политической авансцены США. Придавленный железной пятой Уолл-стрита и плантаторов, сам негритянский народ не мог в то время заставить господствующие классы считаться со своими требованиями. Только спустя полвека негритянское движение вновь превратится в важный фактор внутриполитической жизни.

В период, последовавший за Реконструкцией, федеральные власти внешне стояли как бы в стороне от негритянского вопроса. Вплоть до 50-х годов XX в. конгресс не принял ни одного законодательного акта, касавшегося гражданских прав негров. Ни один из хозяев Белого дома вплоть до Ф. Д. Рузвельта не издавал президентских приказов, менявших положение негритянского населения.

Подлинное отношение президента к негритянскому народу проявилось в так называемом Браунсвиллском деле. По приказу Рузвельта три роты негритянских солдат, находившихся и г. Браунсвилл (штат Техас), подверглись строгим мерам наказания лишь на основании пристрастных показаний нескольких расистов.

Сменивший Рузвельта в Белом доме Уильям Говард Тафт проводил в отношении негритянского населения по существу ту же политику, что и его предшественник. Но, будучи откровенным консерватором, он не считал нужным прибегать к демагогической маскировке. Пытаясь обелить Тафта, американский историк Д. Грансэм пишет: «Тафт был мирным человеком и не хотел нарушать спокойное течение политических вод, предпринимая что-либо по расовому вопросу».

 

Президент В. Вильсон пришел в Белый дом в годы, когда негритянское движение начало выходить на дорогу активной борьбы за гражданские права, за принятие федерального закона против судов Линча, против сегрегации и дискриминации. Признанным лидером этого радикального течения стал выдающийся ученый, публицист и общественный деятель У. Дюбуа. Добиваясь своего избрания на пост президента, Вильсон призывал негров голосовать за него, обещая защищать их интересы. Ему удалось привлечь на свою сторону многих негритянских деятелей, в том числе Дюбуа. Им, однако, пришлось вскоре разочароваться в этом «типично южном» президенте, который в своей многотомной «Истории американского народа» оправдывал сегрегацию освобожденных рабов. Эта мера, утверждал Вильсон, была необходима для «самосохранения» белых американцев, поскольку черные не были якобы готовы к «полному гражданству».

Провозглашенная президентом Вильсоном «новая свобода» обернулась для негритянского населения новым усилением расистского гнета. Вильсон обещал неграм «абсолютно справедливое обращение». Однако именно при Вильсоне в правительственных учреждениях начала широко проводиться сегрегация. Президент заявил по этому поводу: «Я действительно одобрил сегрегацию, которая проводится в ряде министерств». Перед выборами 1912 г. демократическая партия обещала учредить комиссию для изучения негритянского вопроса. Но, став президентом, Вильсон не выполнил этого обещания. 29 негров, занимавшие относительно высокие посты в государственном аппарате, были при Вильсоне смещены и заменены белыми. Когда второй срок пребывания Вильсона в Белом доме подходил к концу, негритянский деятель из Филадельфии Джеймс Стэмонс обвинил его в демагогии и двуличии. По его словам, Вильсон «энергично проповедовал одно, когда ему это необходимо, и также энергично осуществлял потом на деле прямо противоположное».

После вступления США в первую мировую войну правительство широко использовало негров в -вооруженных силах. Были призваны 378 тыс. негров, из них более 200 тыс. отправлены на Европейский театр войны. Молодые негры личным участием в войне надеялись улучшить положение своего народа. Многие из них приняли за чистую монету сформулированную Вильсоном официальную цель США в этой войне: «Сделать весь мир безопасным для демократии». Один из офицеров, вспоминая о царивших в учебном центре по подготовке младшего офицерского состава из числа негров в Де-Мойне (штат Айова) настроениях, писал: «Мы действительно верили в то, что эта война покончит со всеми формами угнетения и сделает мир — и, конечно, Соединенные Штаты — безопасными для демократии».

Однако негры в вооруженных силах столкнулись с такой же дискриминацией и сегрегацией, которая царила в США. Во вновь созданные части ВВС их не допустили вообще, на флоте их использовали лишь в качестве денщиков и кухонной прислуги, во всех армейских частях негров выделяли в отдельные «цветные» подразделения, которыми командовали белые офицеры. Негры повсеместно подвергались оскорблениям, унижениям и даже побоям. Тем не менее негритянские солдаты проявили себя на поле боя мужественными бойцами. Сотни из них были награждены французским командованием Военным крестом и другими знаками отличия, хотя ни один из них не получил от своего правительства ордена Славы. Американское командование всячески противилось сближению негритянских солдат с европейскими военными и. с гражданским населением. В этих целях штаб командующего американскими экспедиционными войсками в Европе генерала Першинга направил в августе 1918 г. французскому командованию циркуляр «Секретная информация, касающаяся черных американских войск». В этом документе, представлявшем собой квинтэссенцию американского расизма, утверждалось, что белые американцы рассматривают негров как низшие существа, и. потому необходимо предпринять меры, чтобы население Франции не «портило» негров своим отношением к ним.

Если в секретных документах негров-солдат называли «низшими существами», то публично им сулили всевозможные блага после окончания войны. «Теперь,— говорил В. Вильсон,— когда тысячи сынов вашего народа находятся в военных лагерях и воюют во «Франции, вы, негры, вполне можете надеяться, что, как только кончится война, вам будут дарованы полные гражданские права — все права, которыми пользуются остальные американские граждане».

Но едва умолкли пушки, как стихли и широковещательные речи президента. Он ничего не сделал не только для предоставления неграм обещанных гражданских прав, но и для пресечения развернувшихся в стране расистских бесчинств. Многие негры — бывшие участники войны — подвергались суду Линча только за то, что осмеливались появляться в общественных местах в мундирах и при орденах и медалях за храбрость, полученных от французского и бельгийского правительств.

Этот разгул расистского террора являлся составной частью тотального наступления американской реакции на демократические силы США. Монополистическая буржуазия, напуганная победой Великого Октября и подъемом революционного движения в стране, не останавливалась перед использованием самых крутых средств. По приказу министра юстиции в правительстве Вильсона Пальмери полиция жестоко расправлялась с забастовщиками, демонстрантами, со всеми инакомыслящими. В атмосфере антикоммунистической истерии и полицейского террора пышным цветом расцвели черносотенные погромные организации. В 1919—1920 гг. начался быстрый рост рядов Ку-клукс-клана. По всей стране пылали костры линчевателей. Вооруженные банды расистов устраивали на негров охоту с гончими собаками, под свист улюлюкающей толпы выжигали на теле негров клейма, мазали дегтем и вываливали в перьях, вешали и сжигали их на кострах. По далеко не полным данным, только в 1919—1920 гг. линчевали 219 негров. Эта кровавая вакханалия преследовала двуединую задачу: поставить негров «на место», задушить выросшее в годы войны движение негритянского протеста и вместе с тем направить недовольство белых трудящихся на путь межрасовых столкновений. В последующее десятилетие сменявшие друг друга правительства республиканцев продолжали тот же курс в отношении негритянского народа.

Ф. Д. Рузвельт и негры: первые шаги буржуазного реформизма

Негритянская проблема не занимала важного места в деятельности президента Ф. Д. Рузвельта, поглощенного решением огромных задач по спасению американского капитализма от экономической катастрофы и революционного взрыва. Осуществленное при нем в невиданных ранее масштабах вмешательство государства в различные сферы экономики и социальной жизни было продиктовано страхом правящих кругов США перед нарастанием классовой борьбы, стремлением укрепить позиции монополистического капитала на путях буржуазного реформаторства. Впрочем, рамки этих реформ, пределы уступок трудящимся не являлись плодом умозрительных размышлений хозяина Белого дома. В каждом отдельном случае они определялись соотношением классовых сил в ходе острой политической борьбы. Мощные выступления трудящихся масс, прежде всего американского пролетариата, в годы «нового курса» вынудили администрацию пойти в социальной области значительно дальше, чем это первоначально намечали стратеги Вашингтона.

Негры принимали активное участие во всех массовых выступлениях трудящихся — стачках, голодных походах, в движении фермеров, молодежи и женщин. В середине 30-х годов при активном участии коммунистов был достигнут небывалый прогресс в организации негритянских масс. В 1936 г. создается Национальный негритянский конгресс, объединивший в своих рядах представителей различных политических взглядов. В 1937 г. был основан Южный негритянский молодежный конгресс, а в следующем году — Южная конференция в защиту народного блага. Во всех трех организациях участвовали белые американцы. В свою очередь негры входили в союз южных фермеров-арендаторов, в союз кропперов Алабамы и в другие организации тружеников сельского хозяйства Юга. На Севере шло массовое вливание негров в ряды производственных профсоюзов в основных отраслях промышленности.

Тем не менее в годы «нового курса» негритянский народ и его союзники оказались недостаточно сильны, чтобы добиться каких-либо специальных уступок у администрации. В этот период наибольшую тревогу у правящих кругов вызывал рабочий класс. Правительство пошло на создание системы социального страхования (правда, в зачаточном виде), признание прав рабочих на организацию, заключение коллективных договоров и другие уступки, с тем чтобы удержать рабочий класс в рамках двухпартийной системы и прежде всего сохранить его под влиянием демократической партии.

Негритянская проблема, с точки зрения Вашингтона, не представляла собой серьезной угрозы существующему строю. В этом — отличие ситуации 30-х годов от 60-х, когда именно негритянская проблема превратилась в самую острую внутриполитическую проблему США.

Реформы «нового курса», главным образом меры по обеспечению работой, и различного рода пособия несколько облегчили бедственное положение части негритянских и белых тружеников, особенно в городах.

В американской историографии политика Ф. Д. Рузвельта в отношении негритянского населения получила различные оценки. По словам известного историка С. Морисона, негры «в равной степени с белыми пользовались благами мероприятий «нового курса»» и «сделали в 1935—1945 гг. огромный шаг на пути достижения политического и экономического равенства». Правда, тот же Морисон признает, что и в 1945 г. негры «все еще были очень далеки от своей цели». Авторы коллективной работы по истории США Н. Гребнер, А. Файт и Т. Уайт более критически оценивают результаты деятельности президента: «Цепи дискриминации и сегрегации не были сняты с негров, хотя в годы «нового курса» они были ослаблены». Авторы делают на первый взгляд противоречивые заключения: «Рузвельт не проявлял активности в расширении прав негров», но, несмотря на это, «стал символом справедливости и равенства». Исследователи верно подметили характерную особенность президента: он сумел создать себе в глазах общественности такой «имэдж», который не всегда соответствовал результатам его деятельности.

В значительной степени своей популярностью среди негров президент был обязан энергичной супруге. Она устраивала в Белом доме совместные встречи белых и черных детей, поддерживала дружеские отношения со многими негритянскими деятелями, которые неизменно сопровождали первую леди в ее многочисленных поездках. Особенно большой резонанс имело заступничество Элеоноры Рузвельт за знаменитую негритянскую певицу М. Андерсон: после того как под давлением расистских кругов ей не дали выступить в Вашингтоне в Конститьюшен-холл, Э. Рузвельт добилась разрешения использовать для концерта Мемориал Линкольна. Сам Рузвельт продолжал проявлять сдержанность в отношении принятия реальных мер против расовой дискриминации. Каким бы ни было личное отношение президента к неграм, в своей политике он всегда считался со взглядами влиятельного южного крыла демократической партии.

Вместе с тем президент учитывал и быстрорастущее значение негритянских голосов, особенно на Севере, куда со времени первой мировой войны хлынул миграционный поток с Юга. Гибкому политику Рузвельту удалось сделать, казалось бы, невозможное: объединить под крышей одной партии самых ярых в стране расистов Юга и массы негров. Он умело использовал глубокое разочарование негритянского населения в республиканской партии. Консервативно настроенные республиканские лидеры, выступавшие против государственного вмешательства в экономику и социальную сферу, ничем не могли привлечь миллионы обездоленных негров — первых жертв «великого кризиса». Отталкивала негров и политика республиканского руководства, стремившегося укрепить свое влияние среди антинегритянских кругов Юга. Партийные организации республиканцев создавались здесь на «лилейно-белой» основе. В угоду расистам республиканцы выступали против отмены избирательного налога.

Уже на президентских выборах 1932 г. республиканцы потеряли много голосов негритянских избирателей. Гуверу удалось добиться поддержки большинства негров-избирателей в Чикаго, Балтиморе, Филадельфии, Кливленде и нескольких других городах Севера. Но в Нью-Йорке, Детройте, Питтсбурге и многих других центрах Севера большинство черных отдали свои голоса Рузвельту. На выборах 1936 г. негры уже всюду, где они пользовались правом голоса, поддержали кандидатуру демократов. Ведя избирательную кампанию, Рузвельт — большой мастер эффектных, хотя и расплывчатых лозунгов,— заявил: в США «не должно быть ни забытых людей, ни забытых рас». Опрос, проведенный среди негров в 1938 г., дал следующие результаты: его политику в целом одобрили 84,7% опрошенных, трудовое законодательство — 91,3%.

Демократическая партия продолжала свои усилия по привлечению негритянских голосов. В 1940 г. она даже впервые упомянула негров в предвыборной платформе. В ней подчеркивалось, что негры пользуются «выгодами экономического и социального прогресса, достигнутого при правительстве демократов».

Миллионы негров-избирателей стали важной составной частью массовой базы демократической партии. Плодами этой партийной переориентации негритянского населения, которое со времени освобождения по традиции связывало свои надежды с партией Линкольна, пользовались на президентских выборах все кандидаты демократов, и прежде всего сам Ф. Д. Рузвельт. Особенно важную роль сыграли негритянские голоса для победы Рузвельта в 1944 г. Во многих штатах, давших Рузвельту большинство выборщиков, он победил с незначительным перевесом. По подсчетам председателя национального комитета республиканской партии Г. Браунелла, 304 тыс. дополнительных голосов, полученных Дьюи в 15 штатах вне Юга, перевесили бы здесь чашу весов в пользу республиканского кандидата, дали бы ему дополнительно 175 выборщиков и общую победу. Хотя подобные расчеты не отличаются абсолютной точностью, они тем не менее отражают бесспорный факт возросшей роли негритянских голосов на выборах в густонаселенных штатах Севера, дающих наибольшее число президентских выборщиков.


В годы войны к предвыборным соображениям прибавились военные. Стремясь укрепить тыл, правительство Рузвельта «домогалось национального единства». Между правительством, предпринимателями и профсоюзными руководителями было достигнуто соглашение по программе национального единства, которая предусматривала отказ от стачек и локаутов на время войны. Однако в отличие от профсоюзных руководителей негритянские лидеры не проявили готовности пассивно ждать удовлетворения своих требований до окончания войны: уроки первой мировой войны не были забыты. Тогда во имя национального единства негритянский народ согласился нести все тяготы военного времени. У. Дюбуа, один из лидеров Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, в статье «Сплотим ряды» призывал негров: «На время, пока идет война, забудем наши особые нужды, сплотим ряды, станем плечом к плечу с нашими белыми согражданами и союзными государствами, сражающимися за демократию».

Однако надежды негров на улучшение их положения после войны были утоплены в крови бесчисленных жертв расистского террора. Даже такой умеренный негритянский деятель, как исполнительный секретарь НАСПЦН Уолтер Уайт, заявил сразу же после официального вступления США в войну в декабре 1941 г.: «В памяти всех негров, за исключением очень молодых, сохранились горькие воспоминания о первой мировой войне. Я — призываю негров помнить, что объявление войны не уменьшает обязательств сохранять и расширять гражданские свободы в самих США в то время, когда за рубежом идет борьба против тирании, за восстановление свободы».

Негритянское движение заметно активизировало свои выступления против расовой дискриминации с начала 1941 г., когда США еще формально не вступили в войну, но форсировали военное производство. В военной промышленности, работавшей по правительственным заказам, процветала такая же дискриминация, как и в других отраслях. В Нью-Йорке, например, из 30 тыс. рабочих, занятых в военном производстве, было только 142 негра, да и те работали лифтерами, уборщиками и сторожами. Некоторые предприятия, выполняющие правительственные контракты, вообще не брали черных на работу. Растущее недовольство афро-американцев вызывали и расистские порядки в вооруженных силах. Все чаще они задавались вопросами: «А отличается ли наша демократия от фашизма, нацизма и варварства?» «Если вы не имеете демократии у себя дома, как вы можете принести ее другим?». В этой атмосфере нараставшего недовольства негритянских масс родилась идея провести 1 июля 1941 г. поход 50 тыс. негров на Вашингтон.

Подготовку к походу возглавил президент Братства проводников спальных вагонов Ф. Рэндолф. В ней участвовали все основные негритянские организации. Они потребовали от президента США принять действенные меры по ликвидации дискриминации негров в сфере занятости, и прежде всего в военной промышленности. Им было ясно с самого начала, что только мощные массовые выступления заставят правительство уступить. Правительство, предупреждал Рэндолф, «не станет действовать, пока не увидит десять, двадцать, пятьдесят тысяч негров перед Белым домом». В Белом доме сообщение о готовящемся походе сначала не восприняли всерьез и игногировали требования негров. «Мы,— говорил У. Уайт,— обращались к президенту с просьбой нарушить молчание и выступить против дискриминации..., но в течение пяти месяцев... он лишь ходил вокруг да около».

Высокопоставленные официальные лица в Вашингтоне начали задумываться о возможных международных последствиях похода. Однако «федеральное правительство не верило в то, что в Вашингтон нахлынут массы негров — более многочисленные и, возможно, настроенные более решительно, чем участники похода ветеранов первой мировой войны*. Поэтому оно не предпринимало никаких позитивных действий».
* Имеется в виду поход на Вашингтон 25 тыс. ветеранов в мае 1932 г. Они требовали уплаты «бонуса», т. е. выплаты за службу в армии в годы первой мировой войны.

 

В начале июня подготовка к походу была в основном завершена. Сообщение о том, что десятки тысяч негров со всех концов страны готовы направиться в столицу, вызвало тревогу в Вашингтоне. Белый дом решил воздействовать на организаторов похода с помощью либералов — «друзей негров» — мэра Нью-Йорка Лагардиа и Э. Рузвельт. Они пытались убедить негритянских деятелей «проявить терпение» и отложить поход. Э. Рузвельт запугивала их тем, что проведение похода может еще больше ожесточить южан в конгрессе и вызвать с их стороны «страшное возмездие». Но ни уговоры, ни угрозы не возымели действия. Одна только перспектива проведения марша, ответил им Рэндолф, привлекла к правам негров более серьезное внимание, чем десятилетия их словесных призывов.

В этих условиях президенту пришлось самому вступить в переговоры. На встрече в Белом доме Рузвельт обещал в случае отмены похода создать группу для изучения положения негров. Негритянские лидеры отвергли это ни к чему не обязывающее предложение. Несколько дней спустя, 24 июня, в Белом доме состоялась новая встреча президента с негритянскими лидерами. Им обещали создать комиссию, которая будет наблюдать за тем, чтобы компании, выполняющие правительственные контракты, не проводили расовой дискриминации. Негритянские лидеры отвергли и это предложение: оно не распространялось на государственные предприятия и правительственные учреждения и носило слишком общий, неопределенный характер. Только после этого в срочном порядке был подготовлен проект исполнительного приказа президента о справедливой практике при найме, согласованный с негритянскими лидерами. Марш на Вашингтон был отменен. 25 июня 1941 г. Рузвельт подписал этот документ — исполнительный приказ № 8802. Впервые со времени Прокламации об освобождении президент США издал приказ, защищающий права негров. «Таким путем,— писал У. Дюбуа,— американские негры одержали одну из наиболее значительных со времени Освобождения побед».

Эта победа явилась результатом массового движения негров, проявивших настойчивость и упорство в борьбе за свои права. В сложившейся кризисной ситуации президент пошел на издание приказа о справедливом найме только тогда, когда все остальные средства предотвратить поход на Вашингтон были исчерпаны.

Созданный на основе президентского приказа Комитет по справедливой практике при найме явился первым в США правительственным учреждением, которое должно было обеспечивать равные возможности негров и белых в сфере занятости. Комитету было предписано «расследовать жалобы на дискриминацию» в военной промышленности и в федеральных учреждениях и «предпринимать соответствующие шаги для удовлетворения обоснованных жалоб».

Комитет, хотя и сыграл вначале некоторую положительную роль по привлечению негров на военные предприятия, в целом не оправдал возлагавшихся на него надежд. К 1943 г. он потерял какое-либо значение. «Комитет по справедливой практике при найме,— пишет американский историк Б. Бернстейн, — был бы более эффективен, если бы Рузвельт предоставил ему больше средств. Но негритянские дела никогда не вызывали у президента энтузиазма». Главной слабостью Комитета была не столько нехватка денег, сколько отсутствие реальных прав в отношении предпринимателей. Его предписания не носили обязательного характера. Комитет не мог наказывать нарушителей. В результате компании просто игнорировали его распоряжения. Рост численности негритянских рабочих на предприятиях военных отраслей объяснялся в первую очередь не деятельностью Комитета, а возросшей потребностью в рабочей силе.

Другой проблемой, которой пришлось заняться правительству в годы войны, явилась расовая дискриминация в вооруженных силах. В период между двумя мировыми войнами численность негров, находящихся на военной службе, резко сократилась. В 1937 г. в армии и в частях национальной гвардии насчитывалось 6,5 тыс. негров, что составляло 1,8% всего личного состава. В корпус морской пехоты, в военно-воздушные, артиллерийские, инженерные и танковые части и подразделения принимали только белых, в части 'береговой охраны и во флот негров брали только на подсобные работы, Эти расистские порядки вызывали глубокое возмущение среди негров. 9 октября 1940 г. Рузвельт объявил о новой политике правительства: впредь число негров в армии будет пропорционально их доле в населении страны; негритянские подразделения будут созданы во всех родах войск; неграм будут присваивать офицерские звания.

Негритянская общественность подвергла критике эту новую политику: она сохраняла нетронутой сегрегацию негров в вооруженных силах. Белый дом немедленно реагировал на критику. 25 октября 1940 г. полковник Бенджамин Дэвис получил звание бригадного генерала, став первым негром-генералом в истории США. Одновременно негр У. Хасти был назначен помощником военного министра. Этими назначениями президент рассчитывал приглушить голоса негритянского протеста, что было особенно важно в связи с предстоящими через несколько дней президентскими выборами.

Что касается практических мер по ликвидации расовой дискриминации в вооруженных силах, то они осуществлялись крайне медленно. Упомянутый выше У. Хасти с возмущением констатировал в меморандуме военному министру Г. Стимсону от 22 сентября 1941 г.: «Традиционные нравы Юга были повсеместно приняты и применялись армией в качестве основы политики и практики по отношению к солдатам-неграм... Они отделены от белых солдат настолько полно, насколько это только возможно». После ряда безуспешных попыток изменить положение Хасти подал в отставку (январь 1943г.). Американское командование отвергло предложение Уолтера Уайта создать на добровольных началах дивизию со смешанным составом. Только летом 1944 г. несколько сот негров-моряков были зачислены на боевые корабли. Но и к концу войны 95% негров, служивших во флоте, по-прежнему использовались как обслуживающий персонал на кухне, в столовых и кают-компаниях.

В конце 1944 г., когда американская армия, действовавшая на Западноевропейском театре военных действий, испытывала острую нужду в живой силе, генерал Джон Ли обратился к командованию с предложением переподготовить негров и включить их в смешанные пехотные соединения. Начальник штаба генерал Уолтер Бедел Смит по политическим соображениям решительно протестовал против какого-либо ослабления сегрегации. В письме к генералу Эйзенхауэру он предупреждал: «Негритянские организации, выступая против сегрегации в вооруженных силах, будут ссылаться на создание смешанных соединений и их использование в боевых действиях в создавшейся критической ситуации». Главнокомандующий поддержал Смита. Политические соображения взяли верх над военными.

Правда, впоследствии несколько негритянских взводов были включены в более крупные армейские соединения. В этих соединениях черные солдаты сражались, жили и питались совместно с белыми. Однако это были лишь предвестники будущих изменений, а не сами .изменения. До конца войны в вооруженных силах США сохранилась унизительная система сегрегации. Рузвельт, как подчеркивали негритянские деятели, мог бы ее уничтожить «одним росчерком пера».

В целом за четыре срока пребывания Рузвельта в Белом доме в положении негритянских масс произошли лишь небольшие перемены к лучшему. Они по-прежнему были опутаны сетью расистских законов, подвергались унижениям и преследованиям, находились на самых низших ступенях социальной лестницы. Политика президента не разрушила стены расовой сегрегации и дискриминации, а лишь убрала несколько кирпичей.