И.А.Геевский
США: негритянская проблема Политика Вашингтона в негритянском вопросе
(1945-1972 г.г.). Оглавление.

США: НЕГРИТЯНСКАЯ ПРОБЛЕМА

Глава IV. ПОДЪЕМ ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ ЧЕРНЫХ АМЕРИКАНЦЕВ
И КРИЗИС БУРЖУАЗНОГО ЛИБЕРАЛИЗМА (президентство Д.Кеннеди)

Тактика администрации Кеннеди в негритянском вопросеА

Ближайший советник Джона Кеннеди Теодор Соренсен отмечает в его биографии, что ни один из «больных вопросов», с которыми пришлось столкнуться новому президенту, «не находился в таком запущенном состоянии», как негритянский. «Во всей деятельности президента, — утверждает Соренсен, — наиболее важные усилия были направлены не только к тому, чтобы сделать расовую дискриминацию незаконной, но и убедить сограждан в том, что ее не должно быть». Другой советник президента и его биограф, проф. А. Шлезингер, отмечает, что негритянская проблема явилась для Кеннеди «самой трудной проблемой», с которой ему пришлось столкнуться.

Видимо, до прихода в Белый дом Кеннеди не представлял себе всю сложность этой проблемы, не придавал ей первостепенного значения. В подготовленных по его поручению докладах с рекомендациями по важнейшим, с его точки зрения, вопросам внутренней и внешней политики, изданных впоследствии отдельным сборником под названием «Новые рубежи администрации Кеннеди», рассматривались проблемы экономики, молодежи, культуры, образования и др. Из важных внутриполитических вопросов отсутствовал только один — негритянский. Он оказался вне внимания стратегов «новых рубежей». Правда, Кеннеди на первой же пресс-конференции после его выдвижения кандидатом в президенты заявил, что поручил сенатору Кларку и конгрессмену Селлеру подготовить законопроект о гражданских правах. Этот билль, включающий основные положения платформы демократической партии о гражданских правах, он обещал поддержать в конгрессе, если станет президентом.

Придя в Белый дом, новый президент не торопился выполнять предвыборные обещания в отношении гражданских прав. Кларк и Селлер, подготовившие билль, напрасно ждали, что президент проявит к нему интерес, и наконец внесли его на рассмотрение конгресса на свой страх и риск. Белый дом через пресс-секретаря немедленно отмежевался от него. В течение 1961 г. правительство поддержало лишь законопроект о продлении на два года существования Комиссии по гражданским правам. Билль был одобрен конгрессом и подписан президентом. Другие предложения по гражданским правам, вносившиеся в качестве поправок к различным законопроектам, не получили поддержки Белого дома и были провалены в конгрессе. Не поддержала администрация и попытки добиться изменения процедурных правил в сенате, позволявших расистам блокировать принятие неугодных законопроектов путем бесконечного затягивания прений.

Для ограничения прений требовалась сложная процедура — согласно правилу 22 предложение о прекращении прений должно быть внесено не менее чем 16 сенаторами, а затем утверждено большинством в 2/3 голосов присутствующих сенаторов. После принятия такого решения каждому сенатору предоставляется для выступления не больше часа. Сенаторы-южане и их единомышленники с Севера срывали все попытки либералов заручиться поддержкой двух третей сенаторов. В бесконечном словесном потоке «флибустьеров» один за другим были утоплены многие билли о гражданских правах. Правило 22 являлось для реакционного блока в сенате надежным заслоном против неугодного им социального законодательства.

В самом же начале сессии сената в 1961 г. демократ Клинтон Андерсон (штат Нью-Мексико) внес предложение об изменении процедурных правил. Новый лидер демократического большинства сенатор Майк Мэнсфилд (штат Монтана) выступил против этого предложения, чтобы избежать, по его словам, «переполненной эмоциями, разъединяющей, разрушительной борьбы». Мэнсфилду, который действовал по согласованию с правительством, удалось добиться передачи предложения в один из сенатских комитетов. Характерно, что Мансфилда в этом вопросе не поддержал ни один демократ из северных и тихоокеанских штатов. Таким образом, в столь важном вопросе администрация фактически действовала заодно с реакционным блоком сегрегационистов-демократов из южных и пограничных штатов и консерваторов-республиканцев.

Комментируя итоги голосования в сенате, М. Л. Кинг, (хотя в то время он не знал, что президент негласно поддерживал Мэнсфилда) с полным основанием возложил главную ответственность за провал предложения Андерсона на правительство: «В этот критический момент правительство оставалось пассивным вместо того, чтобы выполнить свое обещание и взять на себя роль активного руководителя. Никто не сомневался, что если бы правительство сказало свое веское слово, то результатом была бы историческая победа».

Первое время после прихода Кеннеди в Белый дом многие негритянские организации воздерживались от прямой критики президента, который настойчиво убеждал их в том, что делает максимум возможного при данном соотношении сил в конгрессе. Республиканский сенатор Китинг не без сарказма заметил: «Я весьма удивлен, почему многие из тех, кто критиковал президента Эйзенхауэра за то, что он не шел достаточно далеко в этой области, могли принимать любое оправдание нынешней администрации, которая, как это каждому очевидно, не продвинулась ни на дюйм вперед к обеспечению справедливого обращения со всеми американцами». Удивление республиканского сенатора было скорее показным и преследовало цель столкнуть негритянских деятелей с правительством демократов.

В действительности большинство руководителей движения за гражданские права занимало двойственную позицию. С одной стороны, они возлагали на Кеннеди больше надежд, чем на какого-либо другого президента в прошлом, и не хотели идти на прямой конфликт с правительством. Но, с другой стороны, тактика «замедленных действий» правительства вызвала растущее недовольство среди широких масс черного населения. Наиболее близкие к массам деятели оказывали нажим на президента. Критикуя итоги первого года деятельности правительства в области гражданских прав, М. Л. Кинг отмечал, что «его усилия были направлены к ограниченным достижениям в некоторых областях, которые коснулись немногих людей и вносили лишь поверхностные изменения. Изменения вглубь и вширь пока еще не намечаются. Не видно пока и признаков мобилизации ресурсов, необходимых для широких перемен. Печально, но факт — правительство энергично добивается только ограниченной цели — символической интеграции».

В статье, названной «Доклад о гражданских правах: колебания на «новых рубежах»», Кинг критиковал президента за узость поставленных им задач, за нерешительность и медлительность, за отсутствие программы полной ликвидации расовой дискриминации. «Гражданские права еще многие десятилетия останутся политическим футболом,— писал Кинг,— если правительство Соединенных Штатов не откажется от традиционной концепции постепенных действий и не разработает долгосрочного плана». Исполнительный секретарь Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Рой Уилкинс также заявил, что он «разочарован первым годом пребывания Кеннеди в Белом доме».

Следующий год был отмечен почти полным бездействием правительства в сфере гражданских прав. Президент не добивался от конгресса принятия нового законодательства в защиту прав негритянского населения, а конгресс, где демократы имели значительное большинство, со своей стороны не проявлял инициативы. Таким образом, общая линия правительства и конгресса заключалась в том, чтобы не принимать законодательных мер, затрагивающих основные вопросы дискриминации и сегрегации негров. На рассмотрении конгресса были законопроекты лишь по двум, относительно незначительным, вопросам — об отмене избирательного налога и проверок грамотности.

Попытки отменить в законодательном порядке избирательный налог имели долгую историю. Между 1942 и 1949 гг. палата представителей пять раз одобряла билли, запрещающие этот налог. Но затем все они застревали в сенате, причем трижды против них использовалась флибустьерская тактика (1942, 1944 и 1946 гг.). Сенатор-демократ С. Холланд (штат Флорида) вносил соответствующий законопроект о поправке к конституции США на каждой сессии конгресса с 1949 г. Но все эти билли оказались погребенными в юридическом комитете сената, возглавлявшемся сенатором Истлендом. Среди сторонников отмены избирательного налога не было единства. Одни выступали за принятие соответствующего федерального закона, другие — специальной поправки к конституции. Последние считали, что одобрение законопроекта создаст опасный прецедент для вмешательства конгресса во «внутренние» дела штатов. По мнению же сторонников федерального закона, принятие конституционной поправки означало бы, что конгресс не имеет других путей защиты гражданских прав; тем самым будет затруднено прохождение в будущем нового законодательства о гражданских правах. Расхождения, таким образом, выходили за рамки вопроса об избирательном налоге и носили более широкий характер.

Какую же позицию заняла администрация? В письме сенатору Холланду президент заявил о «своей неизменной поддержке принципов», изложенных в предложенной поправке к конституции. Министр юстиции Р. Кеннеди также поддержал поправку как средство отмены избирательного налога. В итоге в 1962 г. поправка была одобрена конгрессом и после ратификации 38 штатами (3/4 общего числа штатов) 5 февраля 1964 г. объявлена вступившей в силу в качестве XXIV поправки к конституции США. К тому времени избирательный налог взимался только в пяти штатах — Алабаме, Арканзасе, Миссисипи, Техасе и Флориде.

Комиссия по гражданским правам представила президенту пять докладов, содержащих ряд законодательных предложений. Кеннеди игнорировал большинство из них. Он направил только один законопроект, запрещающий проверку грамотности как условие участия в выборах для лиц, имеющих шестиклассное образование. Законопроект был более чем ограничен. Он в принципе не запрещал проверку и распространялся только на федеральные выборы. Первоначально это предложение было выдвинуто в предвыборной платформе республиканцев в 1960 г. Законопроект был внесен в сенат совместно лидером большинства демократом Мэнсфилдом и лидером меньшинства республиканцем Дирксеном. Однако южане успешно применили флибустьерскую тактику. Две попытки прекратить прения не собрали необходимых двух третей голосов. Тем не менее, когда в начале 1963 г. либералы предприняли еще одну попытку добиться изменения правила 22 процедуры сената, Кеннеди вновь не поддержал их.

После почти двухлетнего пребывания в Белом доме, 24 ноября 1962 г. Кеннеди выполнил наконец обещание и издал исполнительный приказ о запрещении расовой дискриминации в жилищном строительстве, которое осуществляется с федеральной помощью. Этот приказ № 11063 не оправдал надежд, возлагавшихся на него неграми. Он не распространялся ни на уже построенные дома, ни на находившиеся в процессе строительства. Вне сферы действия приказа было и все муниципальное жилищное строительство, даже если оно и осуществлялось с федеральной финансовой помощью. Приказ лишь предписывал федеральным учреждениям «использовать соответствующие законные меры для того, чтобы способствовать отказу от дискриминационной практики» в жилищном строительстве, осуществляемом с федеральной помощью. На практике приказ оказался малоэффективным и не ликвидировал расовую дискриминацию в жилищной сфере.

Одним из элементов тактики Кеннеди, направленной к тому, чтобы «сохранить доверие негритянской общины», было назначение негров на государственные посты. К этому уже прибегали и многие его предшественники в Белом доме. Так, при Эйзенхауэре негры получили посты заместителя министра труда, специального помощника президента, члена комиссии по гражданским правам. Кеннеди назначил негров послами в Финляндию и Норвегию, помощником пресс-секретаря Белого дома, руководителем департамента по жилищным вопросам. Девять негров были назначены членами федеральных судов. За предшествующие полвека при правлении восьми президентов со времени Тафта в федеральные суды было назначено лишь девять негров.

Сам президент и его брат, министр юстиции Роберт Кеннеди, демонстративно подчеркивали свое отрицательное отношение к сегрегационистской практике. Когда Р. Кеннеди вышел из состава вашингтонского клуба «Метрополитен» (в него входили многие представители правящей элиты США) в знак протеста против его дискриминационной практики, президент заявил на пресс-конференции: «Я лично одобряю действия моего брата». По образному выражению одного исследователя, Кеннеди «украл» у республиканской партии празднование дня рождения Линкольна, пригласив несколько сот негритянских деятелей в Белый дом. В то время как Эйзенхауэр отказался одобрить решение Верховного суда о десегрегации в школах, Кеннеди сделал это публично. Р.Кеннеди выразил свои симпатии участникам сидячих демонстраций и рейдов свободы.

Сдвиги в массовом сознании афро-американцев

В 1961 году новая волна массовых выступлений, начатая сидячими забастовками в Гринсборо (штат Северная Каролина), охватила весь Юг. Участники движения за гражданские права избегали шаблона в формах массовых выступлений. В зависимости от конкретных условий и задач они использовали самые различные методы, постоянно обогащали свой арсенал новыми средствами борьбы. По примеру сидячих забастовок в кафе — «сит-инов» стали практиковаться: «прей-ин» (рга y - in — негры и белые приходили в сегрегированные церкви и вместе молились), «лай-даун» ( lie - down — участники движения ложились на проезжей части улиц и площадей, преграждая путь движению транспорта), «суим-ин» ( swim - in — посещение сегрегированных пляжей и бассейнов), «уок-ин» ( walk - in — посещение сегрегированных парков и театров), «рид-ин» (геа d - in — посещение библиотек и читален «для белых») и др. В течение 1961 г., по неполным данным, состоялось 800 подобных выступлений более чем в 100 городах. В них непосредственно участвовало 70 тыс. человек.

Одновременно широко использовались и такие традиционные средства борьбы, как пикетирование, а также массовые митинги и марши. «Наша тактика менялась в зависимости от того, против чего мы выступали», — пишет один из участников движения, Р. Хикок. По инициативе Конгресса расового равенства с мая 1961 г. начали проводиться «рейды свободы» с участием негров и белых. Участники этих рейдов в глубинные районы Юга требовали отмены сегрегации на остановках междугородних автобусов и в ресторанах. Несмотря на яростное сопротивление расистов, движению за гражданские права удалось добиться удовлетворения своих требований в ряде мест. К сентябрю 1961 г. в 108 городах южных и пограничных с ними штатов владельцы ресторанов согласились отменить сегрегацию. Для негров были открыты некоторые парки, театры, автостанции, железнодорожные вокзалы, библиотеки.

Наиболее крупное выступление негритянских масс состоялось в апреле — мае 1963 г. в Бирмингеме по инициативе Южного совета христианского руководства (ЮСХР). В отличие от Монтгомери, где основной формой борьбы был бойкот автобусов, здесь одновременно использовался весь арсенал средств ненасильственной борьбы — марши протеста, бойкот предприятий и магазинов, сидячие забастовки и многие другие. В них участвовало почти все негритянское население города, в том числе тысячи школьников. Бирмингем знаменовал новую ступень негритянского освободительного движения; по оценке органа американских коммунистов журнала «Политикал афферс», борьба в Бирмингеме «подняла зревшее постепенно возмущение негритянского народа на революционную высоту».

Возникшие на Юге в середине 50-х годов широкие выступления негритянских масс с начала 60-х годов развертываются и в городах Севера. Негры здесь используют не только такие средства, как массовые марши, экономические бойкоты, но и новые методы — бойкоты школ, стачки квартиросъемщиков, блокирование предприятий. Целью бойкотов школ было положить конец их фактической сегрегации. В Чикаго в бойкоте участвовало 250 тыс. школьников, в Нью-Йорке — 360 тыс. Осенью 1963 г. по инициативе Конгресса расового равенства в Гарлеме началась стачка квартиросъемщиков: обитатели негритянских трущоб прекратили платить квартплату домовладельцам, которые отказывались принять необходимые меры по ремонту и отоплению. По инициативе местных отделений Конгресса расового равенства и Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения в мае 1963 г. в Филадельфии была применена тактика блокирования предприятий, отказавшихся нанимать негров. Вслед за тем негры блокировали различные предприятия и учреждения в Сан-Франциско, Нью-Йорке и в других городах.

Важным являлся тот факт, что негритянское движение начинало выдвигать более широкие требования. Уже в 1961—1962 гг. негритянские организации (СКЖНД, ЮСХР, КРР), помимо выступлений против сегрегации мест и зданий общественного пользования, стали активно выступать в защиту политических прав негров, добиваться их участия в избирательных кампаниях. В 1962 г. в Калифорнии негр О. Хоукинс был избран членом палаты представителей США, четыре негра-конгрессмена переизбраны. Черным удалось также завоевать места в нижних палатах законодательных собраний 14 штатов и в сенате шести штатов.

Другой характерной чертой негритянского движения начала 60-х годов явилось усиление его внимания к социально-экономическим проблемам. Участники движения за гражданские права начинали все яснее понимать, что даже полная десегрегация мест общественного пользования не может радикально изменить социально-экономическое положение обездоленных негритянских масс. Опыт показывал им также ограниченность результатов «прямых действий». Эффективные в борьбе против сегрегации, они не могли кардинально решить проблемы обеспечения негров работой, ликвидировать нищету масс, улучшить их жилищные условия. Пикеты, бойкоты и блокирование отдельных предприятий в лучшем случае приводили к тому, что несколько негров получали работу. Это не решало острых проблем нищеты и безработицы, от которых страдали массы. «С 1961 г. проблема занятости стала,— по словам одного из негритянских деятелей,— в центре внимания негритянского движения протеста». Это объективно сближало негритянское и профсоюзное движение, создавало реальную базу для совместных выступлений. Отражением этой тенденции явилось создание Совета американских рабочих-негров (1960 г.). Его организатором и руководителем стал профсоюзный деятель, ветеран негритянского движения Филип Рэндолф.

В ходе развернувшейся массовой борьбы невиданными в прошлом темпами шла радикализация негритянского населения, росли его политическая сознательность и боевые настроения. В массах усиливалось разочарование в правительстве и в обеих буржуазных партиях. Росло недовольство негров своим тяжелым материальным положением, которое еще более усугубилось в результате кризисного спада в 1960—1961 гг. Большое влияние оказывали на негров успехи народов Африки, где только в 1960 г. обрели независимость 17 государств. Видя, как африканские народы один за другим вступают на путь, самостоятельного политического развития, активного участия в международной политике, американские негры с особой остротой ощущали свое бесправие. Рушились их надежды на то, что столетняя годовщина со дня отмены рабства будет ознаменована предоставлением им подлинной свободы.

Многочисленные опросы, проведенные в это время, свидетельствуют о дальнейших сдвигах в массовой психологии негров, уже проявившихся в бойкоте в Монтгомери. Журнал «Ньюсуик», на основе изучения общественного мнения, сделал в июле 1963 г. вывод, что огромное большинство негров, независимо от местожительства, возраста и материального положения, поддерживает освободительную борьбу. Новые активные формы борьбы — демонстрации, марши и т. д. получили самое широкое признание среди негритянского населения. Призывы правящих кругов США и отдельных наиболее умеренных негритянских лидеров «не выходить на улицы» были отвергнуты подавляющим большинством. 40% негров, опрошенных службой общественного мнения Луиса Харриса, ответили, что лично участвовали в тех или иных формах массового протеста.

В массах росло понимание того, что только активными действиями они могут вынудить правящие круги США пойти на уступки. Об этом свидетельствовал, в частности, опрос, проведенный в 1964 г. группой социологов. Ответы на вопрос, помогли ли неграм демонстрации и другие массовые действия, распределились следующим образом (в %):

	Нью-Йорк	Чикаго	Бирмингем	Атланта
Помогли в значительной степени	42	67	63	73
Помогли немного	42	22	27	18
Повредили	11	6	4	7

Характерно, что наивысший процент одобрения массовых выступлений приходился на Бирмингем и Атланту. Именно там значительная часть населения непосредственно участвовала в массовой борьбе и могла лично ощутить ее результаты.

Участие в демонстрациях, связанных с прямой конфронтацией с полицией, требовало большого личного мужества. Тем не менее росло число негров, которые считали делом чести, долгом идти на жертвы и лишения, переносить зверское обращение полиции, рисковать свободой и жизнью. На вопрос, испугались бы Вы принять участие в демонстрациях за гражданские права, опрошенные негры ответили (в %)34:

	Нью-Йорк	Чикаго	Бирмингем	Атланта
Да	26	22	29	26
Нет	72	74	68	71
Не знаю	2	4	3	3

Эти ответы показывают, что только около 1/4 опрошенных заявили, что они лично не приняли бы участия в демонстрациях. Причем, часть объясняла свою позицию не страхом, а религиозными соображениями или тем, что считали нецелесообразным само проведение демонстраций; кроме того, характерен весьма низкий процент неопределенных ответов. «Наступили новые времена,— писал негритянский деятель коммунист Бенджамин Дэвис, — появилось новое поколение негритянской молодежи, которое до такой степени утратило чувство страха, что добровольно заполняет тюрьмы и ежедневно подвергает риску свои жизни».

Вместе с тем уже в эти годы среди негритянских масс зарождались мысли о недостаточности одних лишь ненасильственных действий. Эти настроения питались из многих источников. Тактика ненасильственных прямых действий, приносившая успехи в деле десегрегации мест общественного пользования, не срабатывала в других сферах жизни. Во всяком случае она не приводила к немедленным и ощутимым результатам. Власти на местах и предприниматели оказывали яростное сопротивление попыткам негров ослабить гнет расовой дискриминации и сверхэксплуатации. Вашингтон же занимал примиренческую позицию в отношении диксикратов, отказывался принять какие-либо действенные меры против дискриминационной политики монополий. Многие негры утрачивали веру в то, что обе буржуазные партии, правительство и конгресс по доброй воле предпримут радикальные шаги по ликвидации расизма.

В прошлом, сталкиваясь с этими мощными и, казалось, неодолимыми силами, поддерживающими расизм, некоторые негры смирялись, отказывались от активной борьбы. Теперь же, в условиях подъема негритянского движения и национально-освободительной борьбы народов во всем мире, трудности порождали у значительной части черных американцев не пассивность и отчаяние, а рост воинственных настроений. В этом отношении представляют интерес ответы негров на вопрос об их отношении к бунтам (опрос проводился в 1964 г., в%).

	Нью-Йорк	Чикаго	Атланта	Бирмингем
Бунты не принесут пользы	57	38	26	39
Принесут определенную пользу	39	55	63	52
Не знаю	4	7	11	9

В трех городах из четырех, где проводился опрос, большинство положительно оценило бунты как средство борьбы негров за улучшение своего положения. «Многие из считавших, что бунты и насилие могут принести какую-то пользу для негров,— отмечает организатор этого опроса, — верили, что такие действия привлекут внимание белых и заставят их понять, почему негры вышли на улицу, чтобы добиться справедливости. Некоторые считали насилие единственным, что могут понять белые, сами прибегающие к насилию».

Плохо представляя себе классовый характер расовой дискриминации, часть черных американцев видела виновников их бесправного положения чуть ли не во всех белых. Сталкиваясь повсеместно с тем или иным проявлением расовых предрассудков, широко распространенных среди белого населения, они, естественно, не задумывались над тем, что эта предубежденность искусственно культивировалась эксплуататорскими классами. Среди части негритянских активистов стали появляться чувства отчуждения даже по отношению к тем белым радикалам, которые поддерживали движение за гражданские права или лично в нем участвовали. Их стали обвинять в «патерналистском» отношении к негритянскому движению, в недостаточно решительной его поддержке. Эти расхождения, возникшие в рядах движения за гражданские права, искусно разжигались буржуазной пропагандой.

Как показали опросы, проводившиеся в 1964 г., среди негров были довольно широко распространены чувства отчуждения, недоверия, враждебности по отношению к белым американцам. На вопрос, согласны ли Вы с тем, что большинство белых желает держать негров в подчинении, ответили таким образом (в %):

	Нью-Йорк	Чикаго	Атланта	Бирмингем
Согласны	72	72	76	71
Несогласны	26	26	22	24
Не знают	2	2	2	5

Такая враждебность относилась в первую очередь к тем, с кем неграм приходилось ближе всего сталкиваться,— к белым торговцам, в которых они видели непосредственных носителей расовой дискриминации. Вопрос был сформулирован так: «Некоторые люди говорили нам, что есть белые владельцы магазинов, которые обманывают негритянских покупателей. Как много белых владельцев поступают таким образом?» Ответы были следующие (в %)39:

	Нью-Йорк	Чикаго	Атланта	Бирмингем
Почти все	19	22	21	22
Многие	20	20	15	15
Немногие	43	42	38	39
Почти никто	12	8	18	13
Не знаю	6	8	8	14

Эти ответы ясно отражали новый психологический климат в негритянских гетто.

Сдвиги в массовом сознании негритянского населения, вовлечение в освободительное движение различных социальных групп влияли на политическую программу и тактику организаций. Две старейшие из них — Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и Национальная городская лига, представлявшие умеренное крыло негритянского движения,— были вынуждены изменить свои позиции, приспособиться к новым настроениям масс.

В ходе массовых битв возникли новые организации, крупнейшими из которых явились ЮСХР, основанный М. Л. Кингом, Р. Абернети и их соратниками в 1957г., СККНД, созданный в 1960 г. В 1942 г. возник Конгресс расового равенства, который до конца 50-х годов представлял собой малочисленную группу. Активное участие в различных выступлениях протеста превратило его в одну из самых популярных и влиятельных организаций. Его численность выросла с 15 тыс. в 1959—1960 гг. до 77 тыс. в 1963—1964 гг.

Негритянское движение в первой половине 60-х годов продолжало оставаться организационно раздробленным, не имело единого признанного руководства. Различные организации отличались друг от друга по своему составу, политическим платформам, тактике, сферам деятельности.

С известной долей условности можно выделить

пять основных группировок:

1. Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и Национальная городская лига.

НАСПЦН, тесно связанная с буржуазно-либеральными кругами США,— самая крупная негритянская организация. Она ставила перед собой две практические задачи: оказание юридической помощи неграм, подвергшимся несправедливым судебным преследованиям, и отмену сегрегационистского законодательства. Главная сфера ее деятельности — различные судебные инстанции. О масштабах этой деятельности можно судить по следующим данным: в 1963 г. адвокаты Ассоциации помогли 10487 неграм, арестованным за участие в выступлениях протеста, вели 30 дел в Верховном суде и 168 — в судах 15 штатов. В условиях подъема негритянского движения руководству НАСПЦН /пришлось отказаться от своего негативного отношения к массовым выступлениям протеста. В ряде штатов местные отделения Ассоциации стали непосредственно участвовать в проведении маршей, бойкотов, «сит-инов».

Основное внимание Национальная городская лига уделяла оказанию практической помощи неграм ъ получении работы, повышении квалификации, улучшении жилищных условий и т. д. Руководство Лиги также заявило о поддержке мирных выступлений в защиту гражданских прав и приняло личное участие в некоторых из них. Обе организации ставили своей целью интеграцию, уничтожение всех «цветных барьеров», полноправное участие негров во всех областях, жизни.

2. Южный совет христианского руководства, Конгресс расового равенства и Студенческий координационный комитет ненасильственных действий также выступали за интеграцию. Но в отличие от НАСПЦН и Городской лиги отвергали тактику постепенности, не удовлетворялись мелкими уступками. Их лозунг был: «Свобода немедленно!». Именно эти три организации явились главными организаторами и вдохновителями активных прямых действий негритянских масс. Уже в начале 60-х годов между этими организациями начинают проявляться известные расхождения по политическим и тактическим вопросам, которые обостряются во второй половине 60-х годов. В эти годы СККНД, КРР и ЮСХР, а также НАСПЦН и Городская лига выступали в ряде случаев совместно либо действовали параллельно.

3. «Черные мусульмане» — так обычно называли организацию «Нация ислама», созданную еще в 30-е годы, — стала быстро расти в 50-е годы. Учение главы «Нации ислама» Илайджи Мухаммеда представляет смесь религиозных мифов о происхождении человечества, апокалиптических пророчеств и морально-этических норм. Мухаммед выступал против интеграции, против какого-либо общения с «белыми дьяволами» — как он обычно называл всех белых, — за полное отделение черных американцев путем создания на территории США отдельного государства.

Мухаммед и другой руководитель «черных мусульман», Малькольм Икс, стремились вызвать у негров гордость за свою расу, за ее историю, воспитывали у них чувство собственного достоинства и солидарности. Именно эти черты идеологии «черных мусульман» привлекали в их ряды тысячи наиболее угнетенных и обездоленных обитателей гетто. Их идеология в искаженной, часто в фантастической форме, отражала настроения обитателей гетто, инстинктивную ненависть к угнетателям, потребность в самоуважении. Вместе с тем эта идеология в значительной степени носила реакционный характер. Она вела к изоляции негритянского народа от его белых союзников, обрекала его на пассивное ожидание того дня, когда «Аллах покарает белых и установит господство черной расы».

Основной практической сферой деятельности «Нации ислама», помимо морально-этического воспитания ее членов, было создание собственных мелких предприятий. Подобная линия на создание «черной экономики» отражала в первую очередь интересы негритянской мелкой буржуазии, стремящейся сделать гетто изолированным рынком для своих товаров и услуг. В конце 1963 — начале 1964 г. между двумя лидерами организации — Мухаммедом и Малькольмом Икс произошел разрыв. Малькольм Икс, считавший, что «черные мусульмане» должны активно участвовать в негритянском движении, вышел из рядов организации.

4. Левоэкстремистские группы — «Движение революционных действий», «Уру» («Свобода» на языке суахили) и другие мелкие организации, находящиеся под влиянием маоистов из так называемой «Прогрессивной рабочей партии» или троцкистов. Эти группы проводили авантюристическую линию, не учитывающую конкретных условий США. Маоисты проповедовали шовинистический тезис о «всемирной борьбе небелых против белых», отвергали любые мирные средства борьбы, провокационно призывая «браться за винтовку». Особенно активно распространял маоистские идеи бывший в то время руководителем «Движения революционных действий» Роберт Уильямс, тесно связанный с Пекином. Его раскольническая деятельность в негритянском движении, нападки на Кинга, на Коммунистическую партию США встречали поддержку со стороны пекинской пропаганды. Троцкисты также придерживались сектантских установок, отвергали необходимость совместной борьбы белых и черных за насущные нужды негритянского населения в условиях капитализма.

5. Национальный баптистский конвент (НБК) — крупнейшее негритянское религиозное объединение — выступал главным выразителем взглядов той части негритянской буржуазии, которая особенно тесно связана с монополистическим капиталом и правящими кругами США. Рядовые члены НБК, объединявшего около 5 млн. верующих негров, придерживались различных политических взглядов. Но руководство организации находилось в руках последователей Букера Вашингтона. Священник Джозеф Джексон, президент Национального баптистского конвента с 1953 г., враждебно относился к массовой борьбе, призывал оказывать «давление» не путем «протеста», а путем «производства», т. е. развивая предпринимательскую деятельность.

Выражая своекорыстные интересы верхушки негритянской" буржуазии, напуганной размахом освободительного движения негритянского народа, руководство НБК стремилось увести массы с пути активной борьбы. Один из немногих негритянских бизнесменов-миллионеров, глава косметической компании «Фуллер продакс» С. Фуллер, выступая на конференции баптистов в сентябре 1963 г., призывал к накопительству и бережливости как главному средству улучшения положения негритянского населения: «Если бы мы могли беречь деньги так же хорошо, как и души,— многие наши проблемы были бы разрешены». Дж. Джексон и другие консервативные лидеры НБК обрушились с резкой критикой на Кинга, обвиняя его в организации массовых выступлений, наносящих якобы «ущерб доброй репутации церкви». В ответ Кинг и священники, активно участвовавшие в движении за гражданские права, вышли из рядов Национального баптистского конвента.

Такова была общая расстановка сил в негритянском движении в начале 60-х годов. Споры о его дальнейшей стратегии и тактике начинали приобретать все более острый характер. «Негритянская революция, — писал известный исследователь негритянской проблемы Ч. Силберман, — сейчас направлена в равной степени и против белой общины, и против старой линии негритянского руководства. Она уже заставила черных лидеров придерживаться радикальных взглядов, они стали решительно непримиримы». Он приводит характерное признание Филипа Рэндолфа: «Если я пойду на компромисс, то они (негритянские массы.— И. Г.) меня просто выставят». Негритянский историк и публицист Луис Ломакс также отмечает: «Появились новые лидеры, которые бросили вызов признанным руководителям, обвиняя их в игнорировании нужд бедноты негритянских гетто». Другой негритянский исследователь, Эрик Линкольн, подчеркивает относительное уменьшение влияния наиболее авторитетной в прошлом организации НАСПЦН. По его свидетельству, быстро уменьшалось число «пассивных негров», которые рассчитывали, что их спасут «бог и НАСПЦН».

Противоборство в Оксфорде и Бирмингеме и тактика правительства

Сдвиги в негритянском движении, которое выходило из-под контроля умеренных лидеров, вынуждали правящие круги США искать пути и средства для ослабления все более обострявшейся ситуации. Однако даже после двух лет пребывания у власти правительство Кеннеди все еще не имело определенной программы действий, которая бы учитывала требования негритянских масс. В частности, правительство продолжало выступать против принятия нового законодательства о гражданских правах. В январе 1963 г. на встрече с президентом США и министром юстиции М. Л. Кинг и Р. Абернети потребовали, чтобы правительство предложило принять новое законодательство. Джон и Роберт Кеннеди выразили свое сочувствие движению за гражданские права, но заявили, что не будут добиваться принятия нового законодательства о гражданских правах в 1963 г. Президент мотивировал свою позицию тем, что «любые его действия в области гражданских прав приведут к расколу в конгрессе и поставят под угрозу его законопроект по другим внутренним вопросам». После этой встречи неудовлетворенные и разочарованные негритянские лидеры решили пойти на конфронтацию с силами расизма в Бирмингеме.

Бездействие федерального правительства и конгресса поощряло расистские круги на местах. Полиция и куклуксклановские банды жестоко расправлялись с мирными участниками движения за гражданские права. В 1961 г. было арестовано около 4 тыс. человек, в 1963 — 12 500. Многие тысячи подверглись избиениям, получили увечья. Официальный Вашингтон не предпринимал мер по пресечению этой вакханалии произвола. Администрация вмешивалась в единичных случаях, когда местные власти настолько откровенно попирали законность, что не оставляли правительству другого выхода. Первое такое вмешательство администрация Кеннеди оказалась вынужденной осуществить в мае 1961 г. В Монтгомери на участников «рейда свободы» набросилась тысяча расистских погромщиков, вооруженных дубинками и обрезками водопроводных труб. Многие получили тяжелые ранения. Власти штата открыто покровительствовали погромщикам. Губернатор Алабамы Паттерсон отказался разговаривать по телефону с президентом и министром юстиции. Посланный Робертом Кеннеди на место события его представитель Сейгенталер был избит до потери сознания. В этих условиях министерство юстиции оказалось вынужденным направить 600 помощников федеральных маршалов* в Монтгомери для охраны участников рейда. По требованию министерства юстиции комиссия по межштатной торговле приняла постановление, запрещающее сегрегацию на автобусных линиях.

* Федеральный маршал — чиновник, назначаемый в каждый из федеральных судебных районов, с обязанностями, похожими на обязанности шерифа (приведение в исполнение приказов суда и пр.).

В следующем году разразился еще более острый кризис. Он возник в связи с отказом губернатора штата Миссисипи Барнета допустить негра, бывшего летчика ВВС, Джеймса Мередита в университет штата Миссисипи. Со дня основания университета в 1848 г. сюда не был допущен ни один негр. Мередиту было трижды отказано, хотя ряд судебных инстанций, вплоть до Верховного суда, предписывали принять его в университет. «Дело Мередита» приняло принципиальный характер. Речь шла не столько о нем самом, сколько о попытках негров пробить брешь в высоких стенах сегрегации, окружавших на Юге университеты и колледжи. Со своей стороны расисты не только отстаивали сегрегацию в высших учебных заведениях, но и свое толкование прав штатов, согласно которому федеральные власти не имели конституционных прав вмешиваться в вопросы межрасовых отношений как подлежащих исключительно юрисдикции штатов. «Мы,— заявил губернатор Барнет,— не подчинимся дьявольским и незаконным силам тирании». Он призывал «полностью игнорировать» решение Верховного суда о том, что Мередита нужно принять.

Последующие события развивались почти так же, как в Литл-Роке. Губернатор штата и его заместитель трижды лично преграждали Мередиту вход в университет. По приказу губернатора университетский городок заняли сотни вооруженных до зубов полицейских. Судебные приставы, направленные министерством юстиции для оказания помощи Мередиту, и не попытались прорвать этот кордон. Сам Барнет отвергал все требования и предписания судов и министерства юстиции о принятии негра в университет и демонстративно отказался явиться в федеральный суд, куда его вызвали за неуважение к властям. Дж. Кеннеди, как и его предшественник Эйзенхауэр, всячески старался урезонить распоясавшегося губернатора. Он вел с ним закулисные переговоры, обращался с публичными призывами. Представитель министерства юстиции заявил, что «президент не хочет использовать войска, пока все остальные меры не окажутся бесполезными». Газета «Нью-Йорк пост» в связи с этим напоминала, что во время своей предвыборной кампании Джон Кеннеди критиковал Эйзенхауэра за отправку воинских частей в. Литл-Рок.

События в Миссисипи вызвали в стране конституционный и политический кризис. Власти штата открыто отказывались подчиняться федеральным органам. Наиболее реакционные круги заявили о своей полной поддержке мятежного губернатора. Один из лидеров ультраправых, генерал в отставке Эдвин Уокер, призвал добровольцев защищать под его командованием с оружием в руках штат Миссисипи, «если президент Соединенных Штатов использует в Миссисипи войска». «Совет белых граждан» Луизианы немедленно заверил генерала Уокера в своей готовности «поставить под его командование 10 тыс. человек». А в телеграмме президенту Кеннеди губернатор Алабамы Джон Паттерсон угрожал, что Алабама присоединится к Миссисипи «в этой борьбе и будет продолжать оказывать сопротивление всем незаконным посягательствам федерального правительства».

Политическую поддержку сегрегационистам оказал ряд деятелей не только на Юге, но и в пограничных штатах, в том числе губернаторы Луизианы, Джорджии Делавэра, Миссури и ряда других штатов. Дело, таким образом, шло к политической конфронтации двух группировок внутри правящего лагеря США.

Наиболее реакционные и фашистские элементы решили дать открытый бой «президенту-либералу». В этом навязанном ему противоборстве президент не мог отступить, не использовав всю полноту своей власти.

В статье «Противодействие закону в Миссисипи» в «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» Уолтер Липпман писал: «Президент Кеннеди, так же как президент Эйзенхауэр до него, нарушил бы присягу, принесенную им при вступлении в должность, если бы допустил, чтобы теория противодействия закону посредством применения силы не была оспорена и стала бы прецедентом».

Грубое игнорирование закона властями Миссисипи, бесчинства расистов в Оксфорде и, наконец, решение федерального окружного апелляционного суда, распорядившегося, чтобы федеральное правительство привело в исполнение судебный приказ о зачислении Мередита, — все это вынудило администрацию прибегнуть к решительным мерам. Поздно вечером 30 сентября президент объявил о принятом им решении передать в ведение федеральных властей национальную гвардию Миссисипи. Ей было предписано обеспечить порядок, в то время как судебные исполнители будут проводить в жизнь постановление суда о зачислении Мередита. Обращаясь главным образом к жителям Миссисипи, президент напоминал, что «правительство Соединенных Штатов не вмешивалось до самого последнего времени», но в силу сложившихся обстоятельств он «не мог избежать ответственности как президент». Как бы извиняясь, Кеннеди заявил: «Я глубоко сожалею, что в данном случае понадобились действия исполнительной власти». В своем стремлении ублажить расистские круги президент явно утрачивал чувство меры: у университета Миссисипи, говорил он, «есть великая традиция... традиция чести и мужества». Эти слова плохо вязались с одним из оплотов расизма на Юге.

Тем временем события в Оксфорде приняли драматический характер. Университет окружила громадная толпа погромщиков. 500 федеральных маршалов тщетно пытались сдержать ее. Несколько тысяч фашистствующих хулиганов, собравшихся здесь со всего Юга, учинили кровавую расправу. Сотни людей были ранены, включая более 200 федеральных маршалов и гвардейцев. 1 октября президент срочно ввел в Оксфорд федеральные вооруженные силы. В течение двух дней в штате было расквартировано 16 тыс. солдат. Мередит был наконец зарегистрирован в качестве студента. Объясняя свои действия, президент заявил: «Наша страна не сможет выжить... наше государство быстро развалится, если... исполнительная власть не будет проводить в жизнь решения суда... или потерпит неудачу... в деле защиты Мередита... Это обойдется нам намного дороже».

«Дело Мередита» вызвало международный резонанс. В странах социализма, в странах Африки, во всем мире миллионы людей следили за событиями в штате Миссисипи, выражали свое сочувствие мужественному негру. «Африканцы, — писала «Нью-Йорк тайме» в корреспонденции из Марокко, — превращают Мередита и символ». Студенты города Альберты (Канада) пригласили Мередита приехать учиться к ним в университет и обязались взять на себя все расходы и плату за его обучение.

Выступая по телевидению 30 октября 1962 г., в разгар событий в Оксфорде, Эдлай Стивенсон, американский представитель в ООН, признал, что они, «несомненно, ухудшили мнение о Соединенных Штатах».

Международные соображения оказывали серьезное воздействие на позицию администрации. Своими действиями в поддержку Мередита президент рассчитывал произвести благоприятное впечатление на общественность, в том числе африканскую. А. Шлезингер с удовлетворением отмечает тот факт, что представитель Верхней Вольты одобрил действия Вашингтона с трибуны Генеральной Ассамблеи.

Несколько месяцев спустя, в мае 1963 г., противоборство защитников гражданских прав и сегрегационистов в Бирмингеме создало новую кризисную ситуацию, вынудившую правительство еще раз пойти на прямое вмешательство. Кинг и другие руководители ЮСХР не случайно избрали местом для решительной схватки именно Бирмингем. Этот город являлся подлинным символом сегрегации на Юге. На протяжении шести лет расисты 18 раз взрывали здесь дома негров (негры стали называть город «Бомбингем»); куклуксклановцы более 50 раз жгли символические кресты перед домами негритянских активистов. В школах, церквах, ресторанах и других общественных местах — всюду соблюдалась полная сегрегация. Даже фонтанчики для питья и те здесь были отдельные для белых и черных. В городе были закрыты все парки, потому что власти не захотели подчиниться постановлению суда о том, чтобы пускать сюда негров наравне с белыми. Известная труппа «Метрополитен опера» отказалась от гастролей в Бирмингеме, поскольку власти не допускали негров в городской концертный зал.

По призыву Южного совета христианского руководства негры, составляющие две пятых жителей города, начали с 3 апреля 1963 г. непрерывную кампанию массового ненасильственного сопротивления расистским порядкам. Они заполняли сегрегированные закусочные и места общественного пользования, устраивали «сидячие демонстрации» у зданий городских учреждений, бойкотировали предприятия, дискриминирующие негров при найме на работу, проводили марши протеста. Против мирных, невооруженных демонстрантов, в том числе женщин, стариков и детей, полицейские по приказу комиссара городской полиции Коннора применяли мощные пожарные брандспойты, гранаты со слезоточивым газом, натравливали на них овчарок, специально обученных бросаться только на чернокожих. «В Бирмингеме,— писал в эти дни журнал «Тайм»,— происходили незабываемые сцены. Мы видели молодого негра, распростертого на спине или волчком крутившегося на мостовой, в то время как пожарники безжалостно хлестали его струями воды, настолько мощными, что они сбивали кору с деревьев. Мы видели негритянку, придавленную к земле полицейскими, причем один из них упирался коленом в ее горло. Мы видели белого, который, глядя, как негры с пением молитв лавиной хлынули из церкви, прорычал: «Каждого из этих проклятых негров следует расстрелять»».

В то время как день за днем полицейские и расистские погромщики зверствовали на улицах Бирмингема, как тысячи людей без суда и следствия бросали за тюремную решетку, Белый дом хранил молчание. Тщетно лидеры движения за гражданские права призывали президента «сделать что-нибудь». Президент, как говорится в американской поговорке, сидел на собственных руках. Правительство ссылалось на то, что в Алабаме, в отличие от событий в Оксфорде, не было нарушений постановления федерального суда, что существование сегрегированных ресторанов не являлось нарушением федеральных законов. Когда 4 мая представители организации «Американцы — сторонники демократических действий» показали президенту фотографии негритянских женщин, на которых бросались овчарки, он прочувственно ответил, что эта картина вызывает у него «тошноту». Президент, однако, добавил, что у него нет конституционных прав для непосредственного вмешательства.

Эта позиция президента была подвергнута критике с точки зрения ее юридической несостоятельности. Член Комиссии по гражданским правам Эрвин Грисуолд заявил: «Мне совершенно ясно, что президент ничего не сделал для того, чтобы использовать предоставленные ему полномочия». Единственное, что предприняло правительство, — послало 4 мая помощника министра юстиции Бэрка Маршалла в Бирмингем для посредничества. Впрочем, переговоры уже велись и без него. 8 мая между негритянскими лидерами и белыми бизнесменами была достигнута договоренность. Бизнесмены обязались провести десегрегацию универмагов, закусочных и других мест общественного пользования, расширить прием негров на работу. Но власти Алабамы отвергли соглашение. Губернатор Уоллес заявил, что не будет принимать участия в каком-либо «компромиссе по вопросам сегрегации». Полицейский комиссар Коннор 11 мая обратился к белому населению с призывом бойкотировать соглашение. В ту же ночь по всему городу вновь начались бесчинства куклуксклановцев. Они взорвали дом местного священника, брата М. Л. Кинга, и часть отеля, где размещался штаб демонстрантов, избили и изувечили около 50 негров. Эти террористические акции вызвали бурю возмущения среди негритянского населения. «В Бирмингеме началась настоящая война», — констатировал журнал «Тайм».

Только в этих условиях 12 мая президент объявил, что он отдал распоряжение министру обороны привести в состояние готовности воинские части, специально подготовленные на случай гражданских беспорядков, и направить их в Бирмингем. В телеграмме губернатору Уоллесу 13 мая Кеннеди предупреждал, что в случае необходимости федеральные войска будут направлены в Бирмингем в соответствии с положением кодекса Соединенных Штатов о подавлении внутренних беспорядков в штатах. Уоллес пытался оспорить в судебном порядке право президента направить федеральные войска в Бирмингем. Однако судебные инстанции его не поддержали. Тем самым было подтверждено, что президент, вопреки своим первоначальным заявлениям, обладал необходимыми полномочиями для отправки федеральных войск в Бирмингем в целях пресечения полицейского произвола и расистского террора. Перед ним стояли отнюдь не юридические, а политические препятствия, которые он не хотел преодолевать. Фактически федеральные войска так и не были направлены в Алабаму. Сегрегационистам Бирмингема пришлось уступить и согласиться с требованиями негров.

Героическая борьба негритянского населения Бирмингема вызвала цепную реакцию новых массовых выступлений негров по всей стране. «Прорыв фронта в Бирмингеме,— писал Гэс Холл,— знаменателен социальными, политическими и экономическими достижениями, имеющими историческое значение. События нельзя повернуть вспять. Это движение, совершившее революционный качественный скачок, отныне станет неотъемлемой частью нашего существования как народа и страны».

Политическая борьба вокруг билля о гражданских правах

После Бирмингема обстановка в стране продолжала накаляться. Только в течение одной недели, 18—25 мая 1963 г., негритянские демонстрации протеста состоялись в 33 городах на Юге и в 10 — на Севере. Политическая ситуация настоятельно требовала от правительства каких-то позитивных мер. В эти дни Уолтер Липпман советовал администрации Кеннеди взять осуществление гражданских прав в свои руки. «Дело десегрегации, — писал он, — больше не должно быть делом негритянского движения, одобряемого политическими деятелями северных штатов. Оно должно стать общенациональным движением за осуществление федеральных законов, руководимым и направляемым федеральным правительством». Другими словами, Липпман призывал Вашингтон к активному вмешательству, чтобы заменить революцию народных масс «революцией сверху». Буржуазная печать с тревогой писала в эти дни о революционных настроениях негритянских масс, об усилении их разочарования в правительстве и падении влияния умеренных негритянских лидеров. «Многие негры, — отмечала газета «Нью-Йорк геральд трибюн», — не хотят ждать... Умеренных деятелей называют «дядей Томом». Сказать что-либо хорошее о правительстве или о белых считается предосудительным». И далее, характеризуя беспокойство, охватившее правящие круги США, газета писала: «Говоря без обиняков, правительство опасается, что под воинственным руководством негры потеряют доверие к правительству и к белым людям вообще».

В обстановке обостряющегося внутриполитического кризиса правительство приняло решение подготовить законопроект о гражданских правах. В выступлении на национальной конференции мэров 9 июня и в специальном выступлении по телевидению И июня, посвященном негритянской проблеме, президент не скрывал побудительных мотивов и целей законодательных предложений администрации. Он отметил, что «время для символических шагов и праздных разговоров прошло». Выступления негров в Бирмингеме и многих других городах, признавал президент, не давали больше возможности игнорировать их «столь усилившиеся требования равенства». Обосновывая необходимость нового законодательства, Кеннеди говорил: «Лучше решать эти проблемы в судах, а не на улицах».

Президент признавал, что столетие спустя после освобождения рабов их потомки все еще не являются «полностью свободными от цепей несправедливости, от социального и экономического угнетения». Однако конкретные предложения администрации носили ограниченный характер и не соответствовали этой риторике. Они не предусматривали ликвидации социального и экономического угнетения негритянского народа; не учитывали ряда требований негритянского движения, а именно: включения в законопроект пунктов о запрещении сегрегации во всех общественных местах, о справедливом найме, о лишении федеральной помощи любого ведомства, практикующего расовую дискриминацию.

Когда стали известны основные положения правительственного законопроекта, лидеры движения за гражданские права немедленно подвергли его критике. Мартин Лютер Кинг обвинил президента Кеннеди в том, что он не проявил должной инициативы и не выполнил своих предвыборных обещаний. По его словам, сравнение позиций правительства Кеннеди в вопросе о гражданских правах с позицией правительства Эйзенхауэра свидетельствует лишь о замене «жалкого подхода недостаточно широким подходом». Президент Кеннеди, подчеркнул Кинг, «возможно, сделал несколько больше, чем президент Дуайт Эйзенхауэр, но положение подавляющего большинства негров остается прежним». Правительственный законопроект подвергся критике и со стороны ряда либеральных деятелей. Так, 13 конгрессменов-демократов охарактеризовали его в телеграмме президенту как «недостаточный».

Правительственная инициатива последовала только тогда, когда в конгрессе стало резко меняться отношение к законодательству о гражданских правах. Большинство членов конгресса более двух лет выступало вообще против какого-либо нового закона. Сейчас же напуганные нараставшим подъемом массовой борьбы негритянского народа конгрессмены буквально завалили комиссии конгресса своими законопроектами. Только между 13 мая и 20 июня в палате представителей было внесено 127 биллей о гражданских правах! Сенаторы-республиканцы провели длительное обсуждение вопроса и пришли к единодушному мнению о необходимости нового законодательства. Сенатор Джон Купер (штат Кентукки) заявил в связи с этим в сенате 6 июня: «Наша партия предприняла вчера исторический шаг».

Когда 19 июня 1963 г. билль наконец был направлен в конгресс, стало ясно, что правительство все же проявило в ряде вопросов непоследовательность и оставило без внимания многие требования движения за гражданские права. Предложение о прекращении федеральной помощи тем, кто практикует дискриминацию, сопровождалось серьезной оговоркой: прекращение помощи должно осуществляться не обязательно во всех случаях, а «по усмотрению» федерального правительства. Билль не содержал общего раздела о справедливом найме, но президент обещал одобрить такое законодательство в будущем. Сегрегация запрещалась не во всех местах общественного пользования, а только в тех, которые имеют «существенное» значение для торговли между штатами.

Будучи запоздалым и ограниченным, правительственный законопроект был все же шире любых предложений, выдвигавшихся Белым домом в прошлом. Как отмечал журнал американских коммунистов, позитивная роль президента в этом вопросе, противостоящего «реакционной коалиции диксикратов и крайне правых республиканцев, являлась данью мирному революционному подъему негритянского движения, пользующегося растущей поддержкой демократически настроенных белых граждан и особенно молодежи. Это является также отражением нового соотношения сил в мире, растущего превосходства мировой социалистической системы и давления, оказываемого на американский капитализм недавно освободившимися от колониализма странами и национально-освободительными движениями. Неотвратимое действие всех факторов создает международный политический и моральный климат, благоприятный для успеха освободительного движения негров».

Понимая необходимость билля о гражданских правах, президент рассчитывал добиться его принятия в конгрессе путем политического маневрирования. Он обратился к членам конгресса с призывом проявить «двухпартийное единство». В попытках заручиться поддержкой конгресса Кеннеди провел ряд встреч с экс-президентом Эйзенхауэром и Трумэном, лидерами республиканцев в сенате и палате представителей, с рядом сенаторов, губернаторов, а также с ведущими церковниками и другими деятелями. К этому времени в кругах американской буржуазии большинство пришло к выводу о целесообразности принять новое законодательство о гражданских правах, хотя существовали различные точки зрения по вопросу о его рамках.

В этом отношении характерны изменения в позиции церковных руководителей. В январе 1963 г. 700 делегатов от 67 крупнейших религиозных организаций собрались в Чикаго на конференцию, посвященную расовой проблеме в США, и приняли документ «Призыв к сознанию американского народа». В нем отмечалось, что «американцы всех религиозных вероисповеданий проявляли медлительность в признании того, что расовая дискриминация и сегрегация являются оскорблением бога... И, хуже того, все мы участвовали в сохранении расовой дискриминации в гражданской, политической, промышленной, социальной и личной жизни»

Лидер республиканцев в сенате согласился внести правительственный законопроект совместно с лидером демократического большинства Мэнсфилдом при условии исключения из него раздела, запрещавшего сегрегацию в общественных местах. Президент уступил. Раздел был изъят и внесен в качестве самостоятельного билля. Он должен был обсуждаться в сенатском комитете по вопросам торговли. Полный текст правительственного законопроекта, внесенного Мэнсфилдом, попал для предварительного обсуждения в юридический комитет сената, возглавлявшийся расистом Истлендом. Там он был отклонен.

В конгрессе обе партии стремились извлечь для себя определенную пользу из обсуждения законопроекта в связи с предстоявшими в следующем году выборами. Республиканцы обвиняли правительство в том, что оно несколько лет медлило с внесением билля. Демократы отвечали им контробвинением.

Вокруг правительственного законопроекта в конгрессе началась затяжная борьба, до конца которой президенту не довелось дожить. Как и в прошлом, границы между различными группировками имели не столько партийный, сколько идеологический характер.

Администрация Кеннеди выражала и защищала общие классовые интересы монополистической буржуазии. Однако в рядах самой буржуазии не было единой точки зрения на политику в негритянском вопросе, как и по ряду других важнейших внутренних и международных проблем. В следующем, 1964 г., это нашло выражение в захвате руководства республиканской партии крайне правым крылом этой партии во главе с Барри Голдуотером.

Губернатор Миссисипи Барнет обвинил президента и министра юстиции в оказании помощи «мировому коммунистическому заговору». Губернатор Алабамы запугивал обывателей тем, что билль «разрушит свободное предпринимательство» и приведет к «социалистическому государству». Генеральный атторней Арканзаса утверждал, что движение за гражданские права «инспирировано коммунистами». В конгрессе диксикраты решительно осудили законопроект. Член палаты представителей Г. Смит утверждал, что билль открывает путь «толпе, чтобы чинить беспорядки».

В конгрессе диксикраты вновь выступили заодно с консервативными республиканцами. Эта коалиция обладала необходимым большинством для того, чтобы блокировать любой неугодный ей законопроект о гражданских правах. Расстановка сил в конгрессе была такова, что либеральные демократы не могли провести ни одного билля без поддержки значительного числа республиканцев в сенате и в палате представителей. Оценивая возможность прохождения законодательства о гражданских правах в сенате, известный политический обозреватель Дж. Олсоп писал, что оно будет зависеть от позиции влиятельной группы республиканцев в сенате, возглавляемой Э. Дирксеном (штат Иллинойс) и Б. Хикенлупером (штат Айова). «Постоянным занятием этих республиканцев, — отмечал Олсоп, — всегда была совместная игра с консерваторами-южанами». Эти круги в конгрессе блокировались не только по негритянскому вопросу. Их коалиция сложилась задолго до того, как данный вопрос приобрел остроту. Они совместно выступали за наиболее агрессивный курс внешней политики, в поддержку драконовского антидемократического законодательства, за урезывание ассигнований на социальные нужды. Без поддержки группировки Диркеена — Хикенлупера законопроект в его полном виде имел мало шансов быть принятым. Но для того чтобы произошли такие изменения в позиции республиканцев и правящем лагере в целом, потребовались новые, еще более активные и широкие выступления негритянских масс и их белых союзников.

Руководители движения за гражданские права отвергли предложение президента Кеннеди о «моратории» на демонстрации в период, пока внесенный им 19 июня билль находится на рассмотрении конгресса. Этот призыв был еще одной попыткой использовать билль для умиротворения участников негритянского движения. Однако принятие этого предложения ослабило бы давление на конгресс и могло обречь билль на поражение.

Основные негритянские организации выразили свою неудовлетворенность правительственным биллем. Даже такая умеренная организация, как Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения, на своем 54-м съезде в июле 1963 г. заявила, что билль «не отвечает минимальным требованиям, порожденным существующим положением». Отражением боевых настроений негритянских масс явился призыв НАСПЦН, несмотря на давление со стороны администрации Кеннеди, к продолжению демонстраций летом.

В этот период массовые демонстрации были особенно необходимы, и шесть ведущих негритянских организаций договорились о совместном проведении похода на Вашингтон. Первоначально президент занял отрицательную позицию в отношении похода. Однако, увидя невозможность добиться его отмены, Кеннеди счел целесообразным заявить о его поддержке. В Вашингтон со всех концов страны съехалось более 200 тыс. негров и белых. 23 августа у памятника Линкольну состоялся грандиозный митинг. Участники похода требовали немедленного принятия законопроекта о гражданских правах, запрещения сегрегации в школах, пресечения жестокостей полиции, принятия действенных мер по борьбе с бедностью среди черных и белых. Когда перед участниками похода появилась группа конгрессменов, тысячеголосый хор вместо приветствия скандировал: «Примите законопроект!»

Поход на Вашингтон был подготовлен шестью ведущими негритянскими организациями: Южным советом христианского руководства, Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения, Студенческим координационным комитетом ненасильственных действий, Конгрессом расового равенства, Советом американских рабочих-негров и Городской лигой. Поход явился демонстрацией единства «большой шестерки», их способности вести за собой широкие массы негритянского населения, усиления поддержки освободительной борьбы черных американцев со стороны белого рабочего класса и отдельных профсоюзов. В последующие годы негритянскому движению уже ни разу не удалось осуществить единство действий в таких широких масштабах, Разногласия в рядах «большой шестерки» проявились и в дни похода. Руководитель СККНД Джон Льюис в своем выступлении в Вашингтоне намеревался заявить, что законопроект Кеннеди является «очень ограниченным и запоздалым» и ничего не дает негритянской бедноте. Льюис призывал «пройти маршем по Югу... подобно Шерману» и «сжечь Джима Кроу дотла». По настоянию остальных организаторов похода он исключил из своей речи эти места. Но сам этот эпизод лишний раз свидетельствовал о нарастании воинственных настроений среди части негритянского населения, о его разочаровании в ненасильственных методах борьбы.

Наряду с маршем на Вашингтон по всей стране продолжались демонстрации, походы, митинги и другие массовые выступления негров. Атмосфера в гетто накалялась. Все чаще здесь можно было услышать призывы к вооруженной борьбе. В Белом доме с тревогой следили за повышением политической температуры. «Каждый день этого лета, — вспоминает А. Шлезингер, — казалось, приносил сообщения о новых, зловещих тенденциях в поведении негров. В Гарлеме они бросали яйца в Мартина Лютера Кинга, а негритянский митинг в Чикаго освистал не только мэра Ричарда Дейли, но даже Джеймса Мередита».

Под влиянием продолжающихся массовых выступлений негров группа членов палаты представителей, входивших в юридический комитет, пришла к выводу, что правительственный билль недостаточен для того, чтобы «заставить негров покинуть улицы». Они внесли ряд поправок, которые значительно расширяли сферу действия законопроекта и усиливали ответственность правительства за его соблюдение. Они предлагали запретить дискриминацию не только в правительственных учреждениях и на предприятиях, выполняющих государственные подряды, но и на всех предприятиях с числом занятых более 25 человек. Значительно расширился перечень общественных мест, в которых запрещалась сегрегация. Министерство юстиции наделялось широкими полномочиями привлекать к ответственности нарушителей закона.

Правительство встретило поправки без энтузиазма. Оно стало настойчиво убеждать их авторов отказаться от своих предложений или «смягчить» их. Р. Кеннеди заявил, что новые поправки дают министерству такую огромную власть, которой оно не должно иметь. После длительных переговоров конгрессменам из юридического комитета пришлось отказаться от некоторых предложений. Но тем не менее они, по словам американского историка Артура Уаскоу, проработавшего несколько лет в конгрессе, «вынудили президента двинуться «влево» дальше, чем он ранее намеревался». Этим демократам удалось добиться определенной поддержки в палате представителей со стороны демократов из крупных городов Севера со значительным негритянским населением, а также некоторых республиканцев. Успехи этой коалиции определялись, по словам Уаскоу, «ходом событий на улицах», «воинственным протестом» негров, который оказывал влияние на многих конгрессменов.

Напряженная борьба вокруг билля развернулась и в сенате. Что касается позиции администрации, то она, по словам Уаскоу, «боялась и потери в конгрессе поддержки южан по другим разделам своей программы, и «северного белого бумеранга» в случае, если она сделает слишком много в отношении гражданских прав».

Администрация не столько действовала в соответствии с определенной программой, сколько реагировала на требования и выступления негритянских масс. Размеры уступок, на которые шло правительство Кеннеди, так же как в свое время и правительство Ф. Д. Рузвельта, были прямо пропорциональны силе давления масс и влияния международных факторов.

Характеризуя сущность негритянской проблемы в США, президент Кеннеди говорил 11 июня 1963 г.: «Мы сталкиваемся в первую очередь с моральным вопросом. Он так же древен, как Библия...».

Законопроект правительства так и не был принят при жизни президента Кеннеди.