США: НЕГРИТЯНСКАЯ ПРОБЛЕМА

Гл. V. ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ КАПИТАЛИЗМ И НЕГРИТЯНСКАЯ ПРОБЛЕМА (президентство Л.Джонсона)

Закон 1964 г. о гражданских правах.

Президент Линдон Джонсон в послании конгрессу 27 ноября 1963 года включил принятие нового закона о гражданских правах в число «неотложных задач»: «Мы слишком долго говорили в нашей стране о равных правах. Мы говорили об этом 100 или даже более лет. Сейчас пришло время написать следующую главу и написать ее в книге Законов».
Касаясь мотивов, побуждавших президента занять подчеркнуто положительную позицию в отношении билля о гражданских правах, политический обозреватель «Нью Йорк Таймс» Том Уикер отмечал три основные причины: международную, внутриполитическую и личную. «Во-первых, в условиях крайнего обострения международных отношений ни один американский президент не мог воздержаться от действий, направленных на то, чтобы смягчить недовольство одной десятой части населения и сохранить внутренний порядок». Во-вторых, предвыборные соображения демократической партии. Джонсон, по мнению Уикера, не смог бы одержать победу в 1964 г., а демократическая партия — сохранить свои позиции в конгрессе, если бы они оттолкнули от себя негров и либерально настроенных белых избирателей в городах, отказавшись поддержать законодательство о гражданских правах.

Наконец, у Джонсона была еще и личная проблема, связанная с его техасским происхождением и политической биографией. Как южанин и как человек, который голосовал против законопроектов о гражданских правах в 1957 и 1960 гг., он должен был убедить негров и либералов, т. е. значительную часть своей собственной партии, что он полностью поддерживает дело обеспечения гражданских прав, что как президент он может возвыситься над взглядами Юга до кругозора общенационального масштаба.


Вашингтонские политические обозреватели Р. Эванс и Р. Новак также отмечают, что, разрабатывая свой политический курс, Джонсон исходил из необходимости сохранить ту коалицию избирателей, на которую опирались президенты-демократы со времен Ф. Д. Рузвельта. С первых же шагов в качестве президента Джонсон стремился «укрепить свои еще слабые связи с влиятельными группами на Севере, которые составляли основу силы демократической партии: с негритянскими организациями, профсоюзами, политическими машинами больших городов и либеральной интеллигенцией».

Таковы были факторы, которые в первую очередь определили позицию нового хозяина Белого дома по вопросу о законодательстве по гражданским правам.

В ежегодном послании «О положении страны» 8 января 1964 г. президент вновь остановился на негритянской проблеме. Джонсон отметил, что «возможности» в найме на работу, в образовании, в получении жилищ и других областях должны быть открыты для всех американцев, независимо от цвета кожи. Он заявил, что необходимо уничтожить все виды расовой дискриминации, так как это не только экономический или социальный, или политический, или международный вопрос, но и вопрос моральный. Президент призывал конгресс одобрить билль.

В палате представителей акт (НК — 7152) был принят 10 февраля 1964 г. («за» — 290, «против» — 130). Билль поддержало подавляющее большинство республиканцев (138 против 34). Среди демократов «за» проголосовало 152 конгрессмена, из них только 11 южан, «против» — 96, из них 92 южанина.

Основная борьба вокруг билля развернулась в сенате — сначала в комитетах, затем на пленарных заседаниях. Южанам не удалось похоронить законопроект в юридическом комитете, возглавлявшемся Истлендом. Лидер блока южан Ричард Рассел (демократ от штата Джорджия) заявил 26 марта: «Мы проиграли в мелких стычках... Теперь мы начинаем войну». Под войной южане имели в виду использование испытанного метода обструкционистской тактики.

Со своей стороны руководители движения за гражданские права готовились усилить давление на конгресс. 26 марта М. Л. Кинг предупредил, что, если южане будут флибустьерствовать дольше, чем один месяц, его организация примет участие в программе прямых действий в Вашингтоне и по всей стране.

Обсуждение билля в сенате продолжалось 82 рабочих дня — это были самые долгие дебаты в истории конгресса США. В обструкционистской тактике участвовали только сенаторы-южане: 18 демократов и республиканец Джон Тауэр (штат Техас). На этот раз заседания сената не были круглосуточными, как в 1960 г.,— и по соображениям здоровья сенаторов и для того, чтобы заседания «не напоминали цирк». Сенатор Рассел разбил своих единомышленников на три смены, которые поочередно занимали трибуну, разглагольствуя и о «смешении рас», и об овсяной крупе, которой питается население Миссисипи, о жизни венгерских иммигрантов в США,— лишь бы не остановить словесный поток. Что касается самого законопроекта, то самыми неприемлемыми, с их точки зрения, были два его раздела: о прекращении федеральной помощи штатам в случае дискриминационной практики и о запрещении дискриминации при найме. Однако администрация заявила, что не намерена настаивать на внесении изменений в билль, принятый палатой представителей.

В течение длительного времени сторонники законопроекта не могли набрать 2/3 голосов, необходимых для прекращения прений. Сенатор Губерт Хэмфри, который возглавлял борьбу за принятие билля в сенате, подверг критике не только южан, проводивших обструкционистскую тактику, но и тех сенаторов с Севера и Запада, которые не желали положить ей конец. В то же время, проявляя характерную для них непоследовательность, либералы не решались воздействовать на противников билля с помощью массовых выступлений в поддержку гражданских прав.

Г. Хэмфри и Т. Кихел (сенатор-республиканец от штата Калифорния) сделали совместное заявление, призывавшее негров прекратить всякие демонстрации протеста. Сенаторы утверждали, будто эти выступления «создают ненужные неудобства для других» и «затрудняют» им проведение билля в сенате. В действительности именно развертывание массовой борьбы в конечном счете и решило судьбу билля. Отвергая советы либералов, негритянские организации усиливали давление на конгресс.

В поддержку билля выступили также многочисленные профсоюзные, религиозные и другие общественные организации. В конце апреля в Вашингтон прибыло более 6 тыс. священнослужителей — представителей различных вероисповеданий. Они призвали к скорейшему принятию законопроекта. Выступления церковников отражали важные сдвиги в общественном мнении страны. Как показали опросы, подавляющее большинство американцев высказывалось за принятие законопроекта. В этих условиях лидеры республиканцев не захотели брать на себя ответственность за срыв билля, что было чревато опасными вспышками в раскаленной атмосфере негритянских гетто. Они были вынуждены пойти на компромисс.

В мае начались переговоры между Г. Хэмфри, Р. Кеннеди, Э. Дирксеном и другими сенаторами. 13 мая они достигли соглашения. После этого Дирксен поддержал предложение о прекращении прений.

10 июня сенат 71 голосом против 29 принял решение о закрытии дебатов. Подобное решение сенат принимал второй раз за последние 29 лет и впервые по вопросу о гражданских правах10. 19 июня билль был принят сенатом 73 голосами против 27. Среди последних были 21 демократ (20 южан), а остальные — республиканцы, включая Барри Голдуотера, который выступал против федерального законодательства, запрещающего дискриминацию в сфере занятости и в местах общественного пользования. «Для того чтобы обеспечить все запреты, налагаемые биллем,— заявил Голдуотер, — потребуется создать федеральные полицейские силы гигантских размеров».

На церемонии подписания законопроекта президент Джонсон заявил: «Мы не должны подходить к соблюдению и проведению в жизнь закона в духе мщения. Его цель не состоит в наказании. Его цель состоит не в том, чтобы разделять, а в том, чтобы покончить с разделением, которое продолжалось так долго. Его цель — общенациональна, а не региональна ... Закон в большей степени полагается на добровольное согласие, чем на усилия со стороны штатов и местных властей по обеспечению прав граждан. Он предусматривает, что федеральные власти будут предпринимать какие-либо шаги только в том случае, когда другие не смогут или не захотят выполнить свои обязанности...».

Выступление президента звучало скорее как поощрение расистских кругов, чем требование положить конец дискриминации. Как показали дальнейшие события, они так и истолковали позицию правительства.

Лидеры основных негритянских организаций — М. Л. Кинг, Р. Уилкинс, У. Янг и Дж. Фармер положительно оценили новый закон.

Закон 1964 г. охватывал широкий круг вопросов. Он запрещал какую бы то ни было дискриминацию при регистрации избирателей, расовую и иную дискриминацию в общественных местах, ресторанах, кафе, кинотеатрах, театрах, спортивных сооружениях, концертных залах, парках, плавательных бассейнах, библиотеках и т. д.; он управомочивал министерство юстиции возбуждать судебные иски по поводу сегрегации в школах, а также предусматривал предоставление школьным округам финансовой и технической помощи в проведении десегрегации. В программах, осуществляемых с федеральной финансовой помощью, запрещалась расовая дискриминация на предприятиях с числом работников не менее 100. (В течение четырех лет действие этого положения должно было распространиться на предприятия с числом работников не менее 50 человек.) Учреждалась двухпартийная Комиссия по обеспечению равных возможностей при найме.

Закон 1964 г. был важным шагом вперед на пути к формальному равноправию негритянского населения. Однако его компромиссный характер отражался практически во всех его разделах, содержащих целый ряд оговорок и ограничений.. Например, закон не отменял в принципе проверки грамотности, он запрещал только устные испытания. Поэтому при низком образовательном уровне негритянского населения на Юге, особенно среди пожилых негров, закон давал расистам юридические основания отстранять тысячи негров от участия в выборах. Закон касался только выборов президента и членов конгресса США, выборы же в штатах и на местах по-прежнему должны были проводиться на основе существовавших там законов, многие из которых носили явно дискриминационный характер. Дискриминация в ресторанах, отелях, кинотеатрах и других местах общественного пользования запрещалась только в тех случаях, когда основная масса товаров и большая часть развлечений была связана с торговлей между штатами, а жилье сдавалось транзитным пассажирам или лицам, совершающим поездки между штатами.

Закон не распространялся на парикмахерские, магазины розничной торговли, бары, кегельбаны, а также частные клубы.

Закон запрещал Комиссии по гражданским правам заниматься расследованием практики приема в члены различного рода «братств», клубов, религиозных и некоторых других общественных организаций и их деятельности, если она касается только их членов. Раздел закона о «равных возможностях при найме и работе» оговаривал, что его положения не распространяются на членов Коммунистической партии США или других «организаций коммунистического действия или коммунистического фронта». Тем самым закон поощрял предпринимателей лишать работы прогрессивных американцев только за их политические убеждения. Закон предусматривал, что отказ в ассигнованиях на проведение федеральных программ в случае обнаружения фактов расовой дискриминации мог иметь место только в том случае, когда все попытки добиться добровольного прекращения дискриминации оказались безрезультатными и требовалось вмешательство соответствующего федерального министерства или агентства. Кроме того, требовалось предварительное (за 30 дней до прекращения ассигнований) уведомление конгресса об обстоятельствах дела и основаниях для указанного вмешательства.

Самый главный недостаток закона — его в значительной степени декларативный характер. Он несколько расширил правомочия министерства юстиции на возбуждение судебных дел в случае нарушения статей, запрещающих дискриминацию. Однако закон, во-первых, устанавливал весьма сложную и длительную процедуру обжалования случаев расовой дискриминации. От лиц, решивших начать такую тяжбу, потребовалось бы немало усилий, времени, средств, не говоря уже о необходимости знать многие запутанные положения закона. Во-вторых, закон не предусматривал строгого наказания лиц, виновных в дискриминационной практике.

Выборы 1964 г. и негритянский вопрос

Обострение негритянского вопроса оказало влияние на ход и результаты избирательной кампании 1964 г. Большинство американцев стало в той или иной степени понимать необходимость принятия определенных мер по обеспечению гражданских прав черных американцев. Опрос, проведенный в 1964, г. журналом «Ньюсуик» совместно со службой Луиса Харриса среди белого населения США, дал следующие результаты: не менее 93% американцев (на Юге — не менее 88) считали, что негры должны голосовать на выборах, 88% (на Юге — 75) были против сегрегации в автобусах и поездах и выступали за предоставление неграм равных возможностей при устройстве на работу. 71% белых (на Юге — 44) одобрил использование федеральных войск в Литл-Роке и 65% (на Юге — 34) — использование войск в Миссисипи.

Было бы неверно из результатов опроса сделать вывод, будто большинство американцев уже полностью избавилось от расистских предубеждений и стереотипов. Напротив, опрос подтвердил широкое распространение в США расистских взглядов и настроений. Существенно было другое: влияние расистской идеологии на массы белого населения США ослабело в сравнении с 40— 50-ми годами. Большинство белых американцев выступало за предоставление неграм гражданских прав. Эти важные сдвиги в массовом сознании американцев оказывали влияние на расстановку политических сил в стране.

Почти трехмесячная обструкционистская тактика диксикратов в сенате показала решимость расистских кругов бороться против законодательства о гражданских правах, против удовлетворения требований негритянского народа. Расизм являлся одним из источников, который питал ультраправую коалицию.

Центром притяжения всех этих реакционных сил стал сенатор от Аризоны Б. Голдуотер, который был выдвинут республиканской партией кандидатом в президенты. Внешнеполитическая платформа Голдуотера носила откровенно агрессивный, авантюристический характер. Во внутренней политике он призывал к почти полному сокращению государственных ассигнований на социальные нужды, выступал за усиление антирабочего законодательства, обрушивался не только на прогрессивные силы США, но и на весьма умеренные буржуазно-либеральные круги, обвиняя их в «пособничестве коммунизму».

Голдуотер и его сторонники отражали интересы и взгляды наиболее реакционных, шовинистических, расистских элементов буржуазного общества США. Они не скрывали своего враждебного отношения к негритянскому движению. Апелляция к расистски настроенным избирателям явилась одним из главных элементов их предвыборной тактики.

В основу своей предвыборной кампании 1964 г. Голдуотер положил «южную стратегию». Она включала две основные задачи: удержать за собой штаты, в которых Никсон победил в 1960 г., и осуществить вторжение на Юг, призванный стать точкой опоры для будущей победы. Эта стратегия по сути дела описывала со счетов промышленные штаты Северо-Востока и частично Среднего Запада. По мнению Голдуотера, задача заключалась в том, чтобы убедить большинство избирателей-южан, поддерживающих демократов, считать республиканскую партию «своим родным домом». Под его руководством республиканская партия стала, как отмечает вашингтонский обозреватель Р. Новак, все больше превращаться в Партию «белого человека».

Реакционные американские историки оспаривают утверждения о расистской позиции Голдуотера. За все время избирательной кампании, подчеркивают они, республиканский кандидат не употребил «ни одного сегрегационистского выражения». Действительно, он прямо не заявлял о поддержке расовой дискриминации и сегрегации. Тем не менее его подлинная позиция по негритянскому вопросу не вызывала ни у кого сомнения. Свои расистские взгляды Голдуотер прикрывал довольно прозрачным камуфляжем. Во-первых, он выступал против вмешательства федеральных органов в вопросы сегрегации и дискриминации негритянского населения. При этом он утверждал, что, не будучи лично против требований негров, считает необходимым осуществлять решения всех вопросов властями штатов. По этому поводу Р. Уилкинс язвительно заметил: «Голдуотер напоминает римских императоров — они тоже говорили, что лично не выступают против христиан, но... оставляли их на растерзание львам». Во-вторых, Голдуотер стремился использовать в политических целях так называемый «белый бумеранг» — враждебное отношение части зараженных расовыми предрассудками американцев к борьбе негритянского народа. В своих выступлениях, не упоминая негров, он говорил о решимости обеспечить «законность и порядок», покончить с «насилием на улицах». Все это, по словам известного социолога Сеймура Липсета, «было недвусмысленной апелляцией к опасениям белых в связи с расовой проблемой».

Политическая платформа Голдуотера вызвала критическое отношение со стороны многих представителей монополистического капитала, традиционно поддерживающих республиканскую партию. Считая, что Л. Джонсон выступает за более целесообразные пути и методы укрепления внутренних и международных позиций американского империализма, они открыто перешли в лагерь демократов. Ряд видных республиканских деятелей — губернаторы Н. Рокфеллер (штат Нью-Йорк), Дж. Ромни (штат Мичиган), У. Скрэнтон (штат Пенсильвания) и др. тщетно пытались в 1963—1964 гг. «остановить» Голдуотера, который захватывал руководство партией в свои руки. Они считали, что его программа противоречит интересам господствующего класса США. Она, по их мнению, не только не способствовала укреплению внутренней стабильности, но могла лишь еще больше обострить социальные конфликты внутри страны, в том числе расовые отношения, расшатывая единство правящего лагеря.

Одним из вопросов, по которым имелись расхождения между Голдуотером, с одной стороны, и Н. Рокфеллером, Дж. Ромни — с другой, был негритянский. Различные позиции этих деятелей обусловливались не только их разногласиями по общим политическим проблемам. Не последнюю роль играла и специфическая обстановка в каждом штате. В штатах Нью-Йорк и Мичиган либеральные круги пользовались большим влиянием, здесь быстро росло негритянское население. В Аризоне же политический климат традиционно отличался своим консерватизмом, негритянское население там было незначительно.

Свои политические взгляды Н. Рокфеллер изложил в специальном заявлении в июле 1963 г. Это был редкий в истории республиканской партии документ, в котором резко осуждалась политическая позиция всего крайне правого крыла. В заявлении подчеркивалось, что лидеры берчистов и другие «элементы крайне правого охвостья безумцев» представляют собой «опасность для американских принципов и американских институтов». Рокфеллер выражал тревогу тех кругов монополистической буржуазии, которые не считали нужным в данной политической ситуации отказаться от парламентской формы государственной власти — к чему по сути дела стремились берчисты и их единомышленники. Подобный политический курс, подчеркивал Рокфеллер, был не способен разрешить острые социальные проблемы, стоявшие перед американским капитализмом. Он отвергал и предвыборную стратегию голдуотеровцев, считая, что она сужала массовую базу республиканской партии. Рокфеллер призывал к борьбе против попыток «воинствующих экстремистов» превратить республиканскую партию в «партию экстремизма», в «партию расизма». Это было открытым объявлением войны крайне правому крылу в партии. Победу в этой войне одержали голдуотеровцы. Только немногие видные республиканцы открыто поддержали губернатора Нью-Йорка. То были сенаторы от Нью-Йорка К. Китинг и Дж. Джавитс, принимавшие участие в подготовке заявления Рокфеллера.

Вопрос о гражданских правах негров был поднят противниками Голдуотера на национальном съезде партии в Сан-Франциско (13—16 июля 1964 г.). Сторонники Скрантона в письме к Голдуотеру обвиняли его в том, что он «слишком часто проявлял безответственность в отношении такого серьезного вопроса, как межрасовые столкновения». Внесенные Скрантоном, Ромни и Рокфеллером поправки о гражданских правах к проекту партийной платформы, хотя и носили умеренный характер, были отвергнуты съездом.

В своей речи на съезде по случаю его выдвижения республиканским кандидатом в президенты Голдуотер обрушился на «умеренность» и восхвалял «экстремизм». Он сделал упор на необходимость борьбы «против насилия на улицах», против «растущей угрозы... безопасности личности, жизни, собственности». Голдуотер при этом имел в виду не уголовных преступников, не произвол расистов, а массовые демонстрации негритянского населения.

В предвыборной платформе республиканцев негритянской проблеме было уделено меньше места, чем в любой из платформ в послевоенный период. Она ограничивалась обещанием «содействовать осуществлению законов о гражданских правах» и «улучшать» эти законы «в соответствии с меняющимися потребностями времени».

На съезде демократической партии в Атлантик-Сити (24—27 августа 1964 г.) также возникли разногласия в связи с негритянским вопросом. Но здесь они носили другой характер.

Столкнувшись с невозможностью добиться регистрации негров в штате Миссисипи, негритянские организации решили избрать другой путь для того, чтобы подорвать монополию власти белых расистов. По их инициативе в штате была создана Демократическая партия свободы Миссисипи (ДПСМ), съезд которой избрал делегацию на национальный съезд демократической партии. В делегацию входили 64 негра и 4 белых. Они настаивали на том, что представляют демократов штата, и попытались занять место официальной делегации, которая, как обычно, состояла из одних белых.

Президент Джонсон, стремившийся продемонстрировать единство демократической партии, оказался перед сложной дилеммой: он не хотел оттолкнуть демократов-южан, сделав серьезные уступки Демократической партии свободы Миссисипи. Но, с другой стороны, не хотел и вступать в конфликт с негритянским движением и его союзниками. Еще до начала съезда в Атлантик-Сити президент пришел к выводу о необходимости добиться компромисса. Посетившие Джонсона представители НАСПЦН, КРР и других организаций предупредили его, что, если не будут сделаны уступки, «хрупкий расовый мир, в котором он так нуждается во время избирательной кампании для того, чтобы предотвратить «белый бумеранг», разобьется вдребезги». Первоначально Джонсон рассчитывал добиться соглашения, сохранив все права за делегацией белых и допустив делегацию ДПСМ без права голоса. Он также предлагал принять новые процедурные правила избрания на будущие съезды, которые запрещали дискриминацию при формировании делегации. Этот компромиссный план не устроил ни одну из сторон. Демократическая партия свободы Миссисипи рассматривала его лишь как «выход из положения» для верхушки демократической партии.

Руководство этой партии поручило уладить конфликт Г. Хэмфри и председателю профсоюза рабочих автомобильной промышленности У. Рейтеру. В конечном итоге руководство демократов согласилось предоставить двум представителям ДПСМ полные права делегатов. Однако большинство делегации ДПСМ отвергло это предложение. Делегация Миссисипи в знак протеста против компромиссного решения покинула съезд.

Принятая в Атлантик-Сити платформа демократической партии обещала «принудительное» проведение в жизнь закона о гражданских правах 1964 г. (в отличие от республиканцев, которые обещали «полное осуществление» и «честное выполнение закона»). Платформа почти полностью обходила социально-экономические проблемы черного населения. Демократы осудили дискриминацию в системе ученичества, но в то же время «твердо выступили против политики установления квот»*. Установление квот, благоприятных для негров, характеризовалось в платформе как «дискриминация наоборот». В целом платформа была, по словам американского историка Дж. Мартина, «более умеренной и значительно менее либеральной, чем ее платформа 1960 г.».

* Имелись в виду квоты приема негров в ученики и т. д., против чего выступили многие предприниматели и реакционные лидеры ряда цеховых профсоюзов.

На президентских выборах 1964 г. основные массы негров поддержали Джонсона. Откровенно антинегритянская позиция Голдуотера не оставляла им другой альтернативы. Никогда в прошлом негритянские избиратели не оказывали кандидату демократов такую единодушную поддержку, как в 1964 г.

Об этом свидетельствуют следующие данные (в %):

Избирательный округ (или участок) со значительным негритянским населением

1952 г.
1956 г.
1960 г.
1964 г.
Чикаго (участок 2-й)
77
68
80
95
Детройт (участок 3-й)
90
84
90
Лос-Анджелес (округ 2-й)
77
72
82
92
Филадельфия (участок 32-й)
83
79
83
97

По США в целом (по данным опросов Гэллапа).

79
61
68
94

.
Без голосов избирателей-негров Джонсон не одержал бы победы в четырех южных штатах — Арканзасе, Флориде, Теннесси и Виргинии. В пяти южных штатах, где победил Голдуотер (Алабама, Джорджия, Луизиана, Миссисипи и Южная Каролина), мог бы победить Джонсон, если бы негры участвовали в голосовании пропорционально своей численности.

Выборы закончились не только сокрушительным поражением Голдуотера. Оказались отвергнутыми избирателями и многие консервативные конгрессмены и сенаторы. В новом составе конгресса либералы имели более прочные позиции.


Закон об избирательных правах 1965 г.

Выборы 1964 г. вновь показали, что значительная часть негритянского населения, особенно на Юге, по-прежнему была фактически лишена возможности пользоваться избирательными правами. Тысячи негров, пытавшихся зарегистрироваться для участия в выборах, подвергались запугиваниям, избиениям, арестам, экономическим репрессиям. Особого размаха этот террор и произвол достигли на Юге. Конгресс расового равенства, Студенческий координационный комитет ненасильственных действий предпринимали героические усилия для регистрации негров. Но воздвигнутые расистами барьеры перед избирательными участками оказалось преодолевать еще труднее, чем сегрегационные барьеры в закусочных и парках. Все лето 1964 г. более тысячи энтузиастов — студентов-добровольцев, сотрудников СККНД и КРР, юристов НАСПЦН и священников,— проявляя подлинное мужество перед лицом озверевших расистов, пытались регистрировать черных жителей Миссисипи.

Местные власти и расистские банды развернули против борцов за гражданские права настоящую войну. Только за четыре месяца (июль — октябрь 1964 г.) трое из них были убиты, трое тяжело ранены, 80 человек избиты, более тысячи арестованы. Расисты сожгли 35 негритянских церквей, взорвали 30 домов. Несмотря на эту вакханалию насилий, борцы за гражданские права продолжали свою работу в штате. Их самоотверженность поднимала дух негритянского населения. Но практические результаты кампании по регистрации были более чем скромными: число официально зарегистрированных избирателей удалось увеличить лишь примерно на 1200 человек. Если в 1959 г. в Миссисипи зарегистрировались 6,2% негров избирательного возраста, то в 1964 г.— 6,7%.
В других штатах Юга этот процент был несколько выше, но и там прогресс в сравнении с 1959 г. был незначительным.

В 1964 г. в 11 южных штатах число зарегистрировавшихся негров избирательного возраста составило 1937,9 тыс. чел. - 38,6% от общей численности негритянского населения (6,7% в Миссисипи, 21,6% - Алабама, 67,2% - в Теннеси).

Характерно, что чем выше был процент негритянского населения, тем ниже уровень регистрации негров в данном округе. Это объяснялось тем, что именно в округах со значительным негритянским населением расисты прилагали особые усилия для отстранения черных избирателей от участия в выборах, чтобы не допустить их в органы власти.

В этих условиях первоочередным требованием движения за гражданские права стало принятие нового законодательства, которое обеспечило бы негритянскому населению реальную возможность участия в выборах на всех уровнях и по всей стране. Местом для решительной борьбы за право регистрации и участия в выборах М. Л. Кинг избрал небольшой южный городок Селму (штат Алабама). Выбор на этот город пал не случайно: если Бирмингем был символом сегрегации, то Селма — символом политического бесправия негров, их полного отстранения от участия в политической жизни. Регистрация избирателей проводилась здесь только дважды в месяц. Ее процедура была до предела осложнена. Желающий зарегистрироваться должен был заполнить более 50 бланков, написать под диктовку раздел конституции, ответить на четыре вопроса о государственном устройстве, прочитать четыре отрывка из конституции и ответить на четыре вопроса по тексту.

В округе Даллас, в котором расположена Селма, насчитывалось 15155 негров и 14400 белых избирательного возраста. В январе 1965 г. были зарегистрированы 9542 белых и только 335 негров. Между маем 1962 г. и августом 1964 г. только 93 из 795 негров, обратившихся с просьбой о регистрации, были занесены в списки избирателей. При таких темпах потребовалось бы более 300 лет для регистрации всего черного населения.

В течение января — марта 1965 г. участники движения за гражданские права под руководством М. Л. Кинга развернули активные действия по регистрации черных жителей Селмы. Они организовали массовый поход из Селмы в Монтгомери — столицу Алабамы. Губернатор Дж. Уоллес приказал прекратить поход. В ответ на требование о равных избирательных правах для негров он заявил, что «не уступит ни на йоту». 7 марта против участников похода были брошены части национальной гвардии штата и конная полиция. Они использовали слезоточивый газ, избивали мирных участников похода дубинками и ногами. Около 40 человек получили тяжелые увечья, многие были брошены в тюрьмы. Заодно с полицейскими действовали куклуксклановцы и другие террористические банды. 9 марта они зверски избили прибывшего из Бостона белого священника Джеймса Риба. Спустя два дня он скончался.

Кровавые расправы над демонстрантами, убийство Риба всколыхнули всю страну. В Бостоне состоялся 30-тысячный митинг. Во многих городах прошли демонстрации и митинги солидарности с борцами за гражданские права. Конгрессмены и сенаторы получали тысячи возмущенных писем с призывом положить конец бесчинствам расистов. НАСПЦН призвала президента послать в Селму федеральные войска, чтобы оградить участников маршей от насилия со стороны войск и полиции штата. Многие священники критиковали Джонсона за то, что он не вмешивается в события. Профсоюз рабочих сталелитейной промышленности в телеграмме президенту 12 марта потребовал предпринять все необходимые меры для охраны жизней в Алабаме. Вокруг Белого дома круглые сутки ходили пикеты, требовавшие вмешательства президента. В здании конгресса и около Белого дома были устроены «сит-ины». 15-тысячная демонстрация во главе с вашингтонскими священниками состоялась вблизи Белого дома. Ее участники также требовали вмешательства федеральных властей. Со всей страны от Калифорнии до Мэна сотни людей направились в Селму, чтобы лично поддержать героических участников похода.

В течение всех этих недель, пока возглавляемые губернатором Уоллесом силы расизма творили произвол и насилия в отношении участников марша , президент Джонсон, пишет его биограф Эрик Голдман, «действовал осторожно». Он не желал использовать федеральные вооруженные силы без просьбы губернатора штата. «В то же время ему не хотелось и предстать в качестве слабого президента, который опасается приструнить хвастливых губернаторов». В принципе Джонсон отрицательно относился к массовым демонстрациям. По его мнению, негры «могли бы добиться для себя большей пользы», не прибегая к массовым походам. Однако в данном случае Джонсон не хотел и полного срыва похода: он опасался, что «если Кинг будет дискредитирован неудачей, то руководство движением за гражданские права могли бы захватить другие, намного более безответственные, лидеры».

Тем не менее президент медлил с непосредственным вмешательством. 9 марта он выступил с заявлением, в котором осудил жестокость в отношении негров и обратился с призывом к властям Алабамы и к участникам марша (!) уважать закон. В тот же день президент отдал распоряжение привести в состояние готовности 700 солдат федеральной армии. Два дня спустя министр юстиции Катценбах заявил, что возбудит судебное преследование против официальных лиц Алабамы, которые «совершенно безрассудно» использовали «силу» против участников марша.

13 марта состоялась трехчасовая встреча Джонсона с Уоллесом. Губернатор Алабамы обещал президенту обеспечить безопасность участников марша, но, вернувшись в Бирмингем, на объединенном заседании обеих палат осудил марш как «коммунистическую» тактику.

Положение Уоллеса становилось все более затруднительным, поскольку судебные инстанции одна за другой выносили решения, подтверждавшие права участников марша на проведение похода в Монтгомери из Селмы. 17 марта постановление на этот счет было издано федеральным окружным судьей. Через два дня Уоллес в телеграмме президенту заявил, что штат Алабама не имеет необходимых финансовых средств и персонала для охраны участников похода. «Теперь,— пишет Э. Голдман, — у президента Джонсона было именно то, в чем он нуждался, — официальная просьба губернатора Алабамы об обеспечении безопасности участников марша». Р. Эванс и Р. Новак также отмечают: «Джонсон был в восторге от того, что промах Уоллеса дал ему возможность вовремя вмешаться и тем самым удовлетворить участников движения за гражданские права, возложив одновременно ответственность прямо на Уоллеса, бескомпромиссного поборника сегрегации».

Наконец 20 марта президент Джонсон подписал прокламацию, в которой подчеркивал угрозу «насилия» в Алабаме, и исполнительный приказ, уполномочивавший министра обороны использовать «любые федеральные войска, которые могут оказаться необходимыми». В Селму были направлены около 1900 солдат национальной гвардии, подразделения военной полиции и другие воинские части. Под охраной этих войск 21 марта 3200 участников похода во главе с Кингом и другими негритянскими, профсоюзными, церковными и политическими деятелями направились в Монтгомери. 50-мильный поход закончился грандиозным митингом в столице штата.

Несколько часов спустя расисты застрелили одну из белых участниц похода, Виолу Луизо, приехавшую в Селму из Детройта. Опасаясь волнений в негритянских гетто, высокопоставленные официальные лица поспешили выразить свое соболезнование. Молчавшие десятилетиями, когда сотни негров погибали от рук линчевателей и полицейских, политические деятели обеих партий вдруг наперебой начали публично выражать сочувствие родственникам погибшей и осуждать убийц. Вице-президент Хэмфри лично посетил семью покойной, губернатор Мичигана Ромни объявил в штате траур, президент Джонсон осудил «врагов справедливости», использующих «веревку и ружье». США давно уже не видели подобной ярмарки лицемерия и ханжества.

В дни, когда шла борьба на улицах Селмы, президент Джонсон, выступая перед совместным заседанием конгресса, транслировавшимся по телевидению, призвал принять закон, отменяющий ограничения для участия в выборах. Президент закончил выступление словами популярного среди участников движения за гражданские права гимна «Мы преодолеем».

Влиятельные республиканцы в конгрессе и вне его, понимая необходимость принятия нового закона, не желали отдавать инициативу демократам. Пять губернаторов, четыре сенатора и 22 конгрессмена-республиканца в совместном заявлении обвинили президента в затягивании подготовки законопроекта. «Как долго,— говорилось в заявлении,— администрация будет просить конгресс и американский народ повременить, пока она все изучает и изучает требование доктора Кинга о новом федеральном законодательстве. Нужда в нем очевидна. Время для него пришло».

Лидер республиканского меньшинства в сенате Э. Дирксен счел целесообразным заявить, что он готовит свой законопроект об избирательных правах. Демократам пришлось вступить с ним в переговоры для подготовки совместного билля. 17 марта билль был направлен администрацией в конгресс. Он был принят сенатом 26 мая 77 голосами против 19 («за» голосовала коалиция — 47 демократов и 30 республиканцев, «против»— 17 демократов и два республиканца). Палата представителей утвердила билль 9 июля 333 голосами против 85 («за» — 221 демократ и 112 республиканцев, в том числе три южанина-республиканца и 33 южанина-демократа).

6 августа президент подписал билль, ставший законом об избирательных правах 1965 г. Процедуру подписания законопроекта Джонсон обставил как очередной политический спектакль. Сначала он прибыл в Капитолий, где произнес речь у статуи Линкольна. «Сегодня, — заявил он, — мы отбрасываем последние звенья жестоких старых оков». Затем Джонсон направился в «президентскую комнату» в сенате, где в свое время Линкольн подписывал закон об освобождении рабов, зачисленных в армию Конфедерации. Здесь Джонсон и скрепил своей подписью новый закон 1965 г. об избирательных правах. Без ложной скромности он сам определил свое место в истории — рядом с «великим освободителем рабов». Документ, лежавший на полированном столе красного дерева, был обязан своим рождением не мудрости и не доброй воле президента. Он появился на свет в результате яростного протеста в Селме, мужества и жертв тысяч белых и негров — борцов за гражданские права и страха правящей Америки перед взрывами в черных гетто.

Закон отменял дискриминационную практику так называемых проверок грамотности избирателей, наделял министерство юстиции правом направлять в штаты федеральных инспекторов, уполномоченных вносить в избирательные списки лиц, которым незаконно отказывается в регистрации или которые незаконно вычеркиваются из этих списков. Предусматривалась также посылка специальных ревизоров для наблюдения во время выборов за тем, чтобы все зарегистрированные избиратели были допущены к участию в голосовании и их голоса были зачтены при общем подсчете. В соответствии с новым законом лица, допускающие расовую дискриминацию при составлении избирательных списков или же пытавшиеся препятствовать неграм осуществлять свои избирательные права, должны привлекаться к судебной ответственности.

Закон этот несколько сдерживал произвол расистов, но вместе с тем носил ограниченный характер. Он распространялся лишь на те штаты, где в 1964 г. в выборах участвовало менее 50% избирателей: Миссисипи, Алабама, Южная Каролина, Джорджия, Луизиана, Виргиния и часть округов Северной Каролины. Между тем и в других штатах значительная часть негров была практически отстранена от участия в выборах.

Бунты в негритянских гетто

Прошло всего пять дней после торжественного подписания закона об избирательных правах 1965 г., когда телетайп в Белом доме стал выстукивать тревожные сообщения из Лос-Анджелеса. Вечером 11 июля в негритянском гетто в районе Уоттса начались волнения. Поводом послужил арест негритянского водителя. Полицейские заявили, что он вел машину в нетрезвом виде. Этот арест послужил той вспышкой, которая воспламенила десятилетиями накапливавшуюся здесь горючую смесь.

Из Уоттса волнения распространились на другие районы Лос-Анджелеса. Для подавления бунта власти бросили 40-ю бронетанковую дивизию национальной гвардии и 49-ю пехотную дивизию, не считая крупные полицейские силы. Шесть дней город полыхал в огне пожаров и сотрясался от взрывов и выстрелов. Когда рассеялся дым и умолкла стрельба, были подведены итоги: 36 человек убито, 1032 ранены или получили увечья, 3952 — арестованы, сожжено, повреждено или разрушено 977 зданий. По своим масштабам бунт в Уоттсе превосходил все прошлые выступления негритянского населения США. Он возвестил о начале «долгого жаркого лета» — периода негритянских бунтов, охвативших всю страну.

События в Уоттсе прозвучали грозным предостережением для Вашингтона. Они явились для правящей Америки неожиданностью. Власти надеялись, что два закона о гражданских правах снимут остроту негритянской проблемы. Однако, как показал взрыв в Уоттсе, законодательной терапии оказалось недостаточно: она почти не затронула основы социально-экономического положения обитателей черных гетто.

Мэр города Лос-Анджелес С. Иорти, известный своими ультраправыми взглядами, поспешил возложить ответственность за события на «преступные элементы» и на «коммунистов». Губернатор Калифорнии срочно создал комиссию под руководством бывшего шефа ЦРУ Д. Маккоуна для расследования «непосредственных и глубоких причин бунта в Лос-Анджелесе и подготовки рекомендаций для его предотвращения в будущем». Фонд Форда ассигновал на работу комиссии 150 тыс. долл. Через три с половиной месяца комиссия подготовила стостраничный доклад «Насилие в городе — конец или начало?» В нем признавалось, что восставшие не наносили ущерба школам, библиотекам и другим общественным зданиям. Основными объектами их нападения были магазины, отличавшееся высокими ценами. Не обнаружено было и свидетельств попыток кражи наркотиков в аптеках. В докладе приводились данные о нужде обитателей гетто, безработице, о трущобах, плохих школах.

В своих предложениях комиссия ограничилась общим призывом создать 50 тыс. новых рабочих мест для негров и провести некоторые другие мероприятия. Комиссия обошла вопрос о том, кто же виноват в бедственном положении негритянских масс и кто практически должен осуществлять предлагаемые ею меры. Пытаясь преуменьшить масштабы недовольства, охватившего гетто, комиссия утверждала, будто в беспорядках участвовало всего 10 тыс. человек, т. е. менее 2% черных жителей города, а остальные якобы только и ждали, когда власти восстановят порядок. «В действительности,— пишут двое очевидцев восстания, — большинство негров этого района поддерживали восставших». Резкой критике негритянская общественность подвергла и положение доклада о том, что участники якобы охвачены «бессмысленной яростью» и «духом разрушения». Отвергая подобные заявления, один из членов 'комиссии, Р. Блаунер. писал, что действия восставших представляли собой «прежде всего нападение на собственность, особенно на собственность, принадлежащую белым».

Доклад комиссии Маккоуна свидетельствовал о нежелании правящих кругов США вскрыть действительные причины событий в Уоттсе. Комиссия рассматривала бунт не как форму социального протеста, а как действия «преступных элементов». Последующие бунты в других городах вынудили правящие круги страны дать более реалистическую оценку событий.

Лос-Анджелес был еще окутан дымом пожарищ, когда вспыхнул бунт в гетто Чикаго. Для подавления восставших использовались 2 тыс. национальных гвардейцев, а также полиция. Волнения негров имели место в Спрингфилде на Севере, в Сан-Бернардино, Сан-Диего, Пасадене — на Западе страны.

В следующем году волнения вновь охватили гетто Чикаго, а также Омаху, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Кливленд, перекинулись на Юг — в Атланту и другие города. Всего в 1966 г. было 43 негритянских волнения, многие из которых носили характер бунтов.

Еще более широких масштабов достигли волнения в 1967 г. Крупнейшие восстания на Севере охватили Нью-Йорк, Детройт, Милуоки, на Юге — Хьюстон, Тампу, Атланту. Волнения охватили все районы страны: на Востоке их было 57, на Среднем Западе — 59, на Юге и в пограничных штатах — 27, на Западе — 21. Они происходили не только в перенаселенных гетто крупнейших промышленных центров, но и в небольших провинциальных городах.

Численность городского населения (тыс.)

Число волнений
до 50
37
50-250
61
250-500
30
500-1000
15
1000 и более
17

 

Подавляющее большинство волнений приходилось в 1967 г. на летние месяцы. Следующий год ознаменовался не «долгим жарким летом», а «короткой, но жаркой весной». Почти все взрывы возмущения в негритянских гетто произошли в апреле — в ответ на убийство М. Л. Кинга. Следующие данные, почерпнутые из американских официальных источников, дают общее представление о масштабах негритянских волнений и репрессий, обрушенных на их участников (в абсолютных числах):

Год
Крупные
бунты
Убитые
Раненые
Арестованные
1965
5
36
1200
10245
1966
21
11
520
2298
1967
75
83
1 897
16 389
1068
(апрель)
125
46
3 500
20 000
ИТОГО
226
176
7 123
48 932
       
         



Крупнейшее волнение в 1968 г. состоялось в столице Соединенных Штатов. Пороховой дым стелился вокруг Белого дома и Капитолия. В городе вспыхнуло более 700 пожаров. Газетные сообщения тех дней напоминали военные сводки. Для подавления «беспорядков» в Вашингтоне было использовано 15 тыс. солдат. В итоге: семеро были убиты, 1166 — ранены, 7370 — арестованы.

Бунты в негритянских гетто вызвали глубокую тревогу в правящем лагере США. Никогда еще в истории США выступления социального протеста не принимали такого острого и длительного характера, охватив буквально все районы страны. По неполным подсчетам, ущерб от разрушений составил за четыре года (1965— 1968 гг.) 760 млн. долл. Но несравненно большим был политический ущерб, нанесенный США. Его нельзя было измерить в долларах и возместить ими. «Великое общество», провозглашенное президентом Джонсоном, предстало перед всем миром обществом расового гнета и полицейского террора. Со всей очевидностью проявилась органическая связь между внутренней и внешней политикой американского империализма — агрессией в Индокитае и кровавыми расправами над неграми в самих США. Провалились попытки официальной пропаганды скрыть глубокие социальные причины волнений, приписав их лишь действиям «преступных элементов» и «коммунистических агитаторов». Бунты в негритянских гетто не только создавали угрозу хозяйственной и социальной жизни в стране, но и серьезно подрывали стабильность политической системы, углубляли поляризацию буржуазного общества.

Все эти обстоятельства заставили монополистическую буржуазию и правящие круги со всей серьезностью заняться негритянской проблемой, разработать политическую стратегию государственно-монополистического капитализма в данном вопросе. При этом и правительству, и руководству обеих буржуазных партий, и хозяевам ряда крупнейших монополий становилась очевидной невозможность ограничиться лишь провозглашением формального равноправия негров перед законом.

На разработку новой стратегии влияли и те дальнейшие сдвиги, которые происходили в самом организованном негритянском движении. Отметим два важнейших из них:


1. В 1966—1967 гг. прогрессивные негритянские деятели выступили с осуждением американской агрессии в Индокитае, за активное участие борцов за гражданские права в борьбе за прекращение войны. «Мы,— заявил в марте 1967 г. в своей резолюции съезд Южного совета христианского руководства,— сделаем все, чтобы остановить войну во Вьетнаме». Конгресс расового равенства на своем съезде в июле 1967 г. осудил войну США во Вьетнаме как «расистскую и колониалистскую», как «геноцид». М. Л. Кинг в своих многочисленных выступлениях подчеркивал, что война, которую США ведут во Вьетнаме, является незаконной, аморальной, несправедливой и противоречащей интересам американского народа. Цель этой войны, говорил Кинг 25 марта 1967 г. в Чикаго, «повернуть назад стрелки истории и увековечить белый колониализм». Кинг также считал, что война наносит ущерб делу борьбы за гражданские права и в политическом отношении, способствуя росту шовинизма и активизации ультраправых, милитаристских элементов, и в социально-экономическом плане, ведя к сокращению ассигнований на внутренние нужды. Кинг призывал борцов за гражданские права активно участвовать в антивоенном движении.

Эти выступления Кинга и других негритянских деятелей против агрессии США в Индокитае отражали идейный рост негритянского движения, усиление в нем антиимпериалистических тенденций.

2. Другой характерной чертой негритянского движения второй половины 60-х годов явилось усиление в нем воинственных тенденций, разочарование в белых союзниках, в ненасильственных методах борьбы. Выдвинутый Стокли Кармайклом в 1966 г. лозунг «власть черных» получил популярность в массах. Этот лозунг, в который негритянские деятели вкладывали различное содержание, в целом отражал рост чувства расовой гордости среди черных американцев, их решимость бороться против всех форм расовой дискриминации, падение влияния лидеров, проводивших соглашательскую, приспособленческую политику. Некоторые радикальные негритянские деятели стали склоняться к необходимости использовать вооруженные методы борьбы. Так, Рэп Браун, сменивший Стокли Кармайкла на посту руководителя СККНД, выступил против сотрудничества с белыми, призывал черных запасаться оружием.


Созданная в 1966 г. партия «Черная пантера» ставила своей задачей организацию самообороны населения гетто от насилий со стороны полиции.

Негритянское движение начало переносить упор с вопросов правового положения черного населения на социально-экономические проблемы. Одним из главных его требований стала ликвидация бедности и безработицы. Еще в 1963 г. глава Национальной городской лиги У. Янг предложил ассигновать 145 млрд. долл. на осуществление «плана Маршалла для США» — программы социальных мероприятий по оказанию помощи беднейшим слоям населения. В 1966 г. Институт Филипа Рэндолфа при участии видных экономистов и социологов разработал «Бюджет свободы», предусматривавший ассигнование 185 млрд. долл. в течение 10 лет на борьбу с бедностью, на строительство новых школ, больниц и другие неотложные социальные нужды. На Севере, а затем и на Юге все чаще проходили массовые выступления под лозунгом «Хлеба и работы».

В негритянском движении усиливалась роль промышленного пролетариата и других слоев рабочего класса, которые оказывали влияние на требования, формы и методы борьбы. Участились самостоятельные выступления негритянских трудящихся, получавших поддержку со стороны части белых рабочих. Важным событием явилась забастовка уборщиков мусора в Мемфисе (штат Миссисипи) весной 1968 г.— это было по сути первое организованное выступление негритянских рабочих на Юге. За ним последовала длительная забастовка негритянских работников городских больниц в Чарлстоне (штат Южная Каролина) в 1969 г. Происходило определенное сближение между негритянским движением и некоторыми профсоюзами. Прогрессивные негритянские лидеры активно выступали за расширение единства действий черной и белой бедноты против нищеты и безработицы, за переориентацию государственного бюджета, за резкое сокращение военных расходов и увеличение ассигнований на социальные нужды. Крупным политическим событием явился поход черных и белых бедняков в мае — июне 1968 г. на Вашингтон.

Эти процессы радикализации негритянского движения, его поворот к борьбе за социально-экономические требования, а также бунты в гетто показывали правящим кругам, что на данном этапе одних символических мер будет недостаточно для успокоения масс черного населения. Понимая необходимость расширения государственно-монополистических мероприятий социально-экономического характера, правящие круги вместе с тем в полной мере использовали и военно-полицейский аппарат. В целом их реакция на волнения в гетто и на общий подъем освободительной борьбы негритянского народа шла по нескольким линиям: военно-полицейские меры подавления; принятие репрессивного законодательства; изучение причин волнений в гетто и разработка программ по их предотвращению; социально-экономические мероприятия государства и бизнеса; пропагандистская деятельность.

Для подавления волнений в гетто власти использовали полицию, крупные соединения национальной гвардии и регулярные армейские части. Директива президента Джонсона местным органам власти требовала «не анализировать беспорядки, а прекращать их всеми имеющимися средствами». Мэр Чикаго Р. Дейли приказал полиции «стрелять в упор в поджигателей, в любого человека с зажигательной смесью». Только в апреле 1968 г. для усмирения волнений было использовано 68 тыс. солдат и национальных гвардейцев.

В 1967—1968 гг. было срочно проведено перевооружение полиции и национальной гвардии. Они получили бронетранспортеры и бронированные вертолеты, пуленепробиваемые шлемы и жилеты, контейнеры с новым отравляющим веществом «мэйс», гранаты со слезоточивым .газом и газом, лишающим на некоторое время сознания, сверхмощные прожекторы, ослепляющие людей, огнеметы и другие средства для усмирения восставших. Было создано около 125 новых подразделений национальной гвардии. Кроме того, Пентагон выделил в 1967 г. из состава регулярной армии семь бригад численностью в 15 тыс. солдат, специально предназначенных для действий в негритянских гетто. В апреле 1968 г. для этих целей было выделено еще пять армейских бригад численностью в 10 тыс. солдат.

В прошлом борьбой с «беспорядками» занимались власти штатов и подчиненные им части национальной гвардии и полиции. Теперь репрессии были подняты до уровня общегосударственной политики. Общее руководство операциями по «контролю над бунтами», как официально стали именовать подавление выступлений негритянских масс, правительство поручило Пентагону. Это превращение военного ведомства в главный центр по подавлению негритянских волнений и других выступлений социального протеста отражало рост милитаризма в стране, характерный для государственно-монополистического капитализма.

Под руководством Пентагона примерно полмиллиона национальных гвардейцев и почти полтора миллиона солдат и офицеров регулярных армейских подразделений прошли обучение тактике подавления негритянских бунтов и демонстраций. Особенно интенсивную подготовку получили специализированные подразделения. Инструкторы армии подготовили специальный курс из 16 лекций для обучения будущих усмирителей. Пособие по борьбе с «бунтарями» подготовил и Институт оборонных исследований, тесно связанный с Пентагоном.

Во всех районах США Пентагон создал специальные военно-оперативные центры, снабженные новейшим оборудованием по связи, разработал «мобилизационные планы» на случай «чрезвычайных обстоятельств». Планы предусматривали дислокацию, переброску и боевые операции военных подразделений, блокирование районов гетто, аресты радикальных негритянских лидеров, тесную координацию местных и федеральных органов власти.

Наконец, в апреле 1968 г. в Пентагоне был создан специальный Оперативный центр «по руководству всеми федеральными военными операциями, связанными с гражданскими беспорядками, и их координации». В него вошли представители всех родов войск. В 1969 г. в здании Пентагона для Центра был оборудован специальный комплекс, оснащенный телевизионными системами внутренней связи, светящимися картами и другим новейшим оборудованием.

Операции Пентагона против негритянских бунтов по своим масштабам представляли собой настоящую «малую войну», с той особенностью, что она велась на «внутреннем фронте». Такую войну наиболее реакционные круги США считали единственным способом разрешить социальные, экономические и политические проблемы негритянских гетто. Они активно добивались и усиления арсенала репрессивного законодательства. В июле 1967 г. палата представителей приняла билль против беспорядков (ПК — 421), внесенный республиканцем У. Креймером. Затем он застрял в сенате. Но в следующем году реакционным кругам удалось включить его положения в законопроект об «открытом жилье», одобренный конгрессом в 1968 г. Закон объявлял федеральным преступлением письменные или устные выступления, имевшие целью побудить или поощрить лиц участвовать в бунтах. Закон распространялся на лиц, которые либо лично пересекали границу штата, либо использовали для своих призывов средства связи (почту, телеграф, радио и т. д.). Принятый в 1968 г. закон о «контроле над преступностью» (О mnibus Crime Control and Safe Streets Act ) также был в значительной степени направлен против участников массовых выступлений черных американцев, а кроме того, и против студенческих, антивоенных и других демонстраций протеста. Многие видные буржуазные деятели были склонны представить волнения в гетто как результат «коммунистического заговора». Так, сам президент Джонсон дал в 1967 г. указание Федеральному бюро расследований «искать свидетельства заговора». Со своей стороны шеф ФБР Э. Гувер уверял, будто волнения в гетто — дело рук «молодых хулиганов» и «коммунистических и других подрывных, экстремистских элементов». Сенатор Истленд высказался еще категоричнее, заявив, якобы «бунты хорошо организованы и направляются коммунистической партией». Сенат поручил своему постоянному подкомитету по расследованиям выявить «преступников», виновных в организации бунтов. Предложение либерального сенатора Дж. Купера (республиканец от штата Кентукки) изучить экономические и социальные причины волнений в гетто было отвергнуто.

Однако отмахнуться от выявления подлинных причин правящие круги не могли. Без этого нельзя было разработать программу мероприятий по их предотвращению. Первую попытку разобраться в существе негритянской проблемы правительство предприняло еще в 1965 г. Под руководством известного социолога, помощника министра труда Д. Мойнихэна для президента был подготовлен специальный доклад. Мойнихэн усматривал важнейшую причину «кризиса в расовых отношениях», в «распаде негритянской семьи». Доклад призывал сконцентрировать основные усилия на решении этой главной задачи — создании устойчивой семьи. «Доклад Мойнихэна» был одобрен президентом Джонсоном. Однако негритянская общественность единодушно отвергла концепцию Мойнихэна как одностороннюю, не учитывающую всю совокупность факторов, которые определяют приниженное положение негритянского населения.

Следующим шагом в разработке политики правительства в негритянском вопросе явилась созванная по инициативе Л. Джонсона конференция (1—2 июня 1966 г., Вашингтон), проходившая под лозунгом «Обеспечить эти права». В ней участвовало 2600 представителей негритянских организаций, федерального правительства и местных органов власти, предпринимателей, профсоюзов, университетов и научных учреждений. Конференция обсудила доклад, подготовленный президентским советом, который был создан Джонсоном для этих целей. В докладе говорилось о необходимости принятия специальных программ по профессиональному обучению и трудоустройству безработных афро-американцев, ускорению темпов интеграции школ. В докладе отмечалась необходимость обеспечить выполнение законодательства о гражданских правах и принять закон о запрещении расовой дискриминации в жилищной сфере. Таким образом, главный упор в докладе делался на проведение социально-экономических мероприятий.

Бунты в Нью-Йорке и Детройте побудили Л. Джонсона создать 29 июля 1967 г. Президентскую комиссию по расследованию гражданских беспорядков. Ей было поручено ответить на три вопроса: «Что произошло? Почему произошло? Что должно быть сделано?» В состав комиссии, возглавлявшейся губернатором Иллинойса О. Кернером, входили политические деятели, представители бизнеса, профсоюзов и два негритянских деятеля — Р. Уилкинс и 3. Брук,— известных своими умеренными взглядами.

Анализ огромного фактического материала, в том числе опросы сотен участников бунтов, привел членов Комиссии к выводам, которые оказались во многом неприемлемыми ни для правительства Джонсона, ни для руководства республиканской партии:

бунты в негритянских гетто были вызваны не «коммунистическими заговорщиками», а глубокими «социальными, экономическими и психологическими причинами»;

«типичными участниками» бунтов были не «хулиганы» или «преступные элементы», а молодые негры, не удовлетворенные условиями своей жизни и работы. Они выступили «против местных символов белого американского общества, власти и собственности», а не против «белых как таковых». Для них характерно «крайне недоверчивое отношение к политической системе»;

«недовольство негров во всех городах вызывалось предрассудками, дискриминацией, неблагоприятными условиями жизни и их общим чувством фрустрации из-за своей неспособности изменить эти условия. Именно белый расизм — основная причина появления той взрывчатой смеси, которая накопилась в наших городах».


Практические предложения Комиссии в основном повторяли рекомендации вашингтонской конференции 1966 г. В докладе особо подчеркивалась необходимость совместной деятельности правительства и бизнеса в расширении занятости среди черных американцев, в их профессиональной подготовке, в строительстве жилищ для негритянской бедноты и т. д. Комиссия предлагала, чтобы правительство поощряло эту социальную деятельность бизнеса либо путем прямых дотаций, либо путем предоставления налоговых льгот, займов и т. д.

Комиссия Кернера в своих политических выводах пошла дальше не только всех аналогичных комиссий, создававшихся властями, но и буржуазных либералов обеих партий. Выводы и материалы доклада рисовали США как страну насквозь пропитанную расизмом. Этот главный вывод доклада подвергся критике со стороны и демократов, и республиканцев. Ряд представителей республиканской партии расценил доклад как «тенденцию возложить вину за бунты на всех, кроме самих бунтовщиков».