ПРОТИВ КАПИТАЛИЗМА, ПРОТИВ ФАШИЗМА
COMINTERN - KOMINTERN - КОМИНТЕРН - КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ

   
 

Положение дел в Коминтерне, успехи, достижения, проблемы и трудности с разной степенью детализации обсуждались на каждом съезде крупнейшей секции Коминтерна - Российской Коммунистической партии (большевиков) - РКП(б).

После того как на Втором конгрессе Коминтерна в 1920 г. были утверждены организационные принципы построения Коммунистического Интернационала (прежде всего "21 условие") процесс международного коммунистического партстроительства развернулся.

И вот что докладывал в марте 1921 года на Х съезде РКП(б) товарищ Г.Е.Зиновьев. Текст выступления приводим полностью по книге "Десятый съезд РКП(б). Март 1921 года. Стенографический отчет" (Москва, 1963).

   

 



ДОКЛАД О КОМИНТЕРНЕ
на Х съезд РКП(б) - март 1921 г.

ЗАСЕДАНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

(16 марта , утреннее)

Председательствует т. Каменев.

<....>

Председатель. Товарищи, мы переходим к заслушанию доклада представителя Коминтерна. Слово имеет т. Зиновьев.

Зиновьев. Товарищи, ЦК того состава, который только что сдал полномочия съезду, должен был в текущем году уделить немало внимания международному рабочему движению, так как наши представители в Коминтерне должны были принять самое ближайшее (руководящее) участие во всех наиболее крупных политических и организационных вопросах, которые стояли на очереди международного рабочего движения. За истекший год произошел, как вы знаете, II конгресс Коммунистического Интернационала, который безусловно явился историческим конгрессом, — в этом не может быть ни малейшего сомнения. Он оставит в истории международного рабочего движения неизгладимый след. Я не стану подробно отчитываться перед нашим партийным съездом об этом II конгрессе, так как уверен, что громаднейшее большинство из вас с работами этого конгресса достаточно знакомо. Я остановлюсь только на том, что последовало после этого конгресса Коммунистического Интернационала.

Международная политическая обстановка, в которой созывался II конгресс, во многом сильно отличалась от нынешней обстановки. Второй конгресс заседал тогда, когда наши армии приближались к Варшаве. В зале конгресса висела большая карта, где каждый день отмечалось передвижение наших войск. И делегаты каждое утро с захватывающим интересом стояли у этой карты. Это был до известной степени символ: лучшие представители международного пролетариата с захватывающим интересом, можно сказать, с замиранием сердца, следили за каждым продвижением наших армий, и все превосходно отдавали себе отчет в том, что если военная цель, поставленная нашей армией, осуществится, то это будет означать громадное ускорение международной пролетарской революции. Все понимали, что от каждого шага вперед нашей Красной армии тогда зависели в буквальном смысле слова судьбы международной пролетарской революции.

Вы знаете, товарищи, что. военное счастье нам не улыбнулось, и мы должны были быть свидетелями большого отступления. Это отступление привело к известной задержке намечавшегося темпа международной пролетарской революции. Разумеется, тут сыграл роль еще целый ряд других факторов, не зависящих от Советской России, от ее армий, но несомненно, что громадное влияние оказали наши неудачи на этом участке боевого фронта, который был в подлинном смысле слова важнейшим участком фронта международной пролетарской революции. Мы ставили тогда в частных совещаниях на II конгрессе вопрос о переходе к наступательной тактике Коммунистического Интернационала.

Тогда стали практически обсуждаться вопросы о том, может или нет одна победившая рабочая республика «на штыках» нести социализм в другие страны. На этот счет намечались кое-какие разногласия. К сожалению, надо сказать, что этот вопрос сейчас не слишком актуален, о нем (можно спорить сейчас только теоретически.

Темп международного пролетарского движения, несомненно, замедлился. Но II конгресс Коминтерна всю свою тактику строил на два фронта, на две возможности, на две перспективы. Это так и полагается марксистам, достаточно дальновидным руководителям международного пролетариата. Уже тогда, когда наши военные успехи были большими, громадное большинство конгресса вполне ясно сознавало, что мы должны строить свою тактику так, чтобы она была достаточно гибкой, достаточно приспособленной к обеим возможностям, — к более быстрому темпу и к более медленному. В связи с этим я полагаю, что основные тактические решения, принятые II конгрессом Коминтерна, незыблемы и нисколько не поколеблены тем, что движение международной революции пошло более замедленным темпом, чем это можно было ожидать и хотелось бы ожидать в дни, когда наша армия брала сильнейшие польские крепости, как карточные домики. Во всяком случае, решения II конгресса Коминтерна стали эпохой в жизни рабочих партий всего мира. Нет ни одной партии, которая неделями, месяцами не обсуждала бы этих решений. Нет ни одной страны, в которой эти решения не появлялись бы полностью, несмотря на все запреты, на все рогатки, военную и прочую цензуру. Нет ни одного рабочего союза и, вероятно, нет сколько-нибудь большой рабочей группы, группы сознательных пролетариев, во всем мире, которые не изучали бы, не зачитывали бы до дыр тезисов II конгресса Коминтерна. Это объясняется тем, что II конгресс Коминтерна поставил и решил, и надо сказать, правильно решил, все злободневные вопросы целой эпохи, которая стояла и стоит перед международным движением. Я попытаюсь дать вам беглый обзор того, как развивались события после II конгресса Коминтерна в важнейших партиях, присоединившихся к Коминтерну, и каково положение вещей в этих партиях сейчас.

Первым крупнейшим событием после II конгресса Коминтерна был съезд в Галле* . Это был, несомненно, поворотный пункт в развитии европейского рабочего движения. Вам, разумеется, в основных чертах известен ход событий в Галле. Я не буду загромождать свой доклад подробностями об этом съезде. Скажу только коротко. Там создалось своеобразное положение. Накануне съезда в Галле мы имели в Германии коммунистическую партию, которая насчитывала примерно 50 тысяч членов. К этой партии, имевшей 50 тысяч членов, идейно присоединились после съезда в Галле 450 тысяч.

* Чрезвычайный съезд независимой социалдемократической партии Германии происходил в Галле 12 —17 октября 1920 года. На съезде участвовало 458 делегатов. В качестве гостей на съезде присутствовали Г. Е. Зиновьев, А. С. Лозовский, Жан Лонгэ, Л. Мартов и др. В порядке дня съезда стояли: 1. Отчет правления партии; 2. Отчет ревизионной комиссии 3. Доклад о Коммунистическом Интернационале и 21 условия приема и 4. Выборы правления и ревизионной комиссии.

На съезде боролись два крыла: «правое», отвергавшее «диктатуру Москвы» и «левое», отстаивавшее присоединение независимых к Коммунистическому Интернационалу на основе выработанных II конгрессом условий приема. Прения по спорному вопросу заняли четыре дня: 13, 14, 15 и 16 октября 1920 года.

Выступавший на съезде с обширной речью представитель Коммунистического Интернационала Г. Е. Зиновьев заявил, что в Германии имеются налицо экономические предпосылки для социалистической революции, но революционное рабочее движение как в Германии, так и в других промышленных странах упирается в противодействие правых социалистов, ставших последним оплотом буржуазии. Созданный ими Амстердамский Интернационал является «наиболее опасным орудием против социализма». Коснувшись борьбы в рядах независимой социалдемократической партии Германии, Г. Е. Зиновьев подверг резкой критике позиции правого крыла независимых.

Большинством 237 голосов против 156 съезд высказался за принятие «21 условия» приема в Коммунистический Интернационал, после чего правые, покинув съезд, продолжали заседать отдельно в другом помещении, назвав себя съездом независимых социалдемократов Германии. «Правые» независимые существовали в таком качестве несколько лет, примыкая ко II 1/2 Интернационала, а затем значительная часть их влилась в ряды социал-демократической партии.

«Левое» крыло независимых, примкнув к коммунистам, сконструировало объединенный с коммунистами ЦК.

 

Совершенно своеобразное положение, — когда полмиллиона идейно присоединились к 50 тысячам. Понятно, мы не могли ожидать, что такое объединение произойдет сразу и вполне безболезненно. Следовало ожидать, что будут известные рецидивы, шатания, которые были раньше в Независимой партии, от которой мы откололи около половины — полмиллиона членов. Мы имели в Галле столкновение на европейской арене наших взглядов и взглядов оппортунизма в самой его законченной и утонченной форме, которую представляло правое крыло независимых. Это правое крыло не является грубым, топорным, узким меньшевизмом, а является в известной степени подчиненным, «научным» обоснованием оппортунизма. Мы имели в Галле в сущности спор перед всей Европой, перед рабочими всего мира. Это была решительная идейная схватка наших взглядов с взглядами лоследних могикан старого заплеванного оппортунизма Каутского и Гильфердинга. Нет сомнения в том, что победителями из этого поединка вышли мы. Это было признано не только нашими друзьями, но и нашими врагами, которые косвенно, своим воем, жалобами, бешеной руготней подтвердили, что они потерпели в Галле идейное поражение. Мы откололи полмиллиона членов. Теперь перед нами стоит вопрос о том, как будет развиваться дальше партия в полмиллиона членов, созданная в значительной мере усилиями Исполкома Коминтерна. Дело, как следовало ожидать, не пошло достаточно гладко. Мы имеем сейчас небольшой кризис в Германии. Я получил на этом съезде ряд записок, в которых товарищи просят объяснить, чем вызвано, что из ЦК Объединенной коммунистической партии Германии пять его членов, в том числе такие люди, как Клара Цеткин, вышли * .

* В связи с расколом в Итальянской социалистической партии ЦК Объединенной Коммунистической партии Германии принял резолюцию, приветствующую образование Коммунистической партии Италии и осуждающее позицию ее лидера Серрати, не соглашавшегося с требованиями Коминтерна («21 условие») изгнать из руководства партии «центристов», «оппортунистов» и т.п. В феврале 1921 г. (заседание расширенного ЦК ОКПГ) из ЦК Объединенной коммунистической партии Германии вышли пять членов ЦК: Кл. Цеткин, О. Брасс, А. Гофман, Э. Деймиг и председатель ЦК — П. Леви, объясняя это несогласием с политикой Коминтерна по итальянскому вопросу. Самовольный выход членов ЦК из состава руководящего органа был отмечен ИККИ как случай недисциплинированности в руководящих слоях Оъединенной коммунистической партии, вызванный наличием в партии правого крыла. 15 апреля 1921 г. ЦК ОКПГ исключил П.Леви из партии. К.Цеткин вскоре признала свои ошибки в итальянском вопросе и в августе 1921 г. вновь была избрана в состав Центрального комитета.


Дело объясняется следующим. Вы увидите из дальнейшего доклада, что у нас очень остро стал вопрос итальянский. Это итальянский вопрос не является только вопросом Италии. Вы увидите из дальнейшего изложения, что наш конфликт с известной частью итальянских социалистов является конфликтом по существу дела международным. Забегая вперед, скажу, что в Италии происходит борьба коммунистов против центристов в лице Серрати и его группы. Центристские элементы в Италии субъективно считают себя коммунистами, но на деле они еще одной ногой стоят в лагере «центра»*.

* Итальянская социалистическая партия, одна из первых примкнувшая к III Интернационалу (март 1919 г .), после того как II конгрессом Коммунистического Интернационала были выдвинуты «21 условие», заняла в большинстве своем половинчатую позицию. Лидер партии — Дж. Серрати («центрист»), имевший за собой большинство внутри партии, на II конгрессе Коммунистического Интернационала разошелся с решениями конгресса по целому ряду вопросов (аграрный, национальный, колониальный» о вхождении английских коммунистов в Рабочую партию) и в том числе по вопросу об условиях приема в Коммунистический Интернационал, настаивая на применении их в соответствии с местными условиями, т. е. фактически — на сохранении в рядах Итальянской социалистической партии реформистской части. Коммунистическая часть итальянской делегации присоединилась к большинству конгресса.

Борьба по вопросу о «21 условии» Коммунистического Интернационала, в частности во вопросу об отношении к реформистам, сразу же после II конгресса получила отражение внутри Итальянской социалистической партии. 28 сентября — 1 октября 1920 г . в Милане, на заседании ЦК социалистической партии по вопросу о «21 условии» вносятся две резолюции. Половинчатая резолюция (предложена Баратоно) принципиально признает 21 пункт условий Коммунистического Интернационала, но подтверждает необходимость «сохранить нерушимым единство Итальянской социалистической партии». Резолюция коммунистов (Террачини), принимая «21 условие», решительно ставит вопрос о «радикальной чистке партии путем удаления из нее реформистских и оппортунистических элементов». Резолюция Баратоно большинством отвергается (7 голосами: Террачини, „Дженнари, Реджент, Тунтар, Казуччи, Марциале и Беллони, против 5: Баратоно, Цанарини, Баччи, Джакомини, Серрати).

Серрати в целом ряде статей в журнале « Communismo » (ст. «Второй конгресс Коммунистического Интернационала», № 24, 15 — 30 сентября 1920 г .) и в « Avanti !» («Задачи текущего момента», 24 октября 1920 г ., «Фроссар-унитарист, как и мы», 7 декабря 1920 г . и т. д.) критикует решения II конгресса и отстаивает единство Итальянской социалистической партии, т. е. единство с реформистами, несмотря на то, что последние созывают 11 октября свой фракционный съезд в Реджио-Эмиля, подтверждая в резолюциях свои реформистские взгляды.

В октябре 1920 г . коммунистическая фракция Итальянской социалистической партии на съезде в Имоле принимает решение отделиться от реформистов на предстоящем съезде и переименовать партию в Итальянскую коммунистическую (секцию III Интернационала). Серрати образует особую фракцию коммунистов-унитариев и созывает съезд ее во Флоренции 20 — 21 ноября. Резолюции, принятые съездом, настаивают на необходимости сохранения единства партии и высказываются за применение «21 условия» «в согласии с современными историческими условиями» Италии.

В декабре 1920 г . Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала обращается с письмом «Ко всем членам Итальянской социалистической партии, ко всем членам профессиональных союзов», с предложением «в кратчайший срок и во что бы то ни стало очистить ряды от язв реформизма» («Коммунистический Интернационал» № 15, стр. 3395—3400)1 Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала ставил перед итальянской партией вопрос о признании «21 условия» ультимативно, считая недопустимым оставление реформистов в рядах своей итальянской секции, вопреки решению II конгресса Коммунистического Интернационала, особенно в момент назревавших в то время в Италии решающих боев пролетариата с буржуазией. Разногласия по этому вопросу приводят к расколу Итальянской социалистической партии в Ливорно в январе 1921 г .

 

В момент, когда итальянский вопрос стал острым, в германской партии, которая сама только что вышла из той же самой болезни, началось известное колебание по той же самой линии. Это колебание отразилось в ЦК Объединенной коммунистической партии. Само собой понятно, когда начинается известное брожение в партии или когда партия доживает старый кризис, когда намечаются новые группировки, по крайней мере, вначале бывают случайные присоединения, которые быстро отпадают потом. Мы знаем по собственному опыту, что бывали отдельные группы работников, которые в начале кризиса оказывались в том лагере, в котором им не следовало быть, по причинам более или менее эпизодическим. И потом, когда все выяснялось, эти товарищи занимали позиции в том лагере, где им быть надлежит по их мировоззрению, по их темпераменту и по их прошлой работе. Примерно такой же казус случился с т. Кларой Цеткин. Она не так давно была в России. Мы констатировали полную солидарность с ней почти по всем вопросам. Мы дали ей мандат представлять Исполком на в высшей степени важном съезде в Туре* во Франции. Она выполнила это блестяще.

* Имеется в виду съезд Французской социалистической партии, происходивший в Туре 25 — 30 декабря 1920 года. На съезде участвовало 285 делегатов от 84 областных организаций, имевших 4575 мандатов. Центральным на съезде был вопрос о присоединении Французской социалистической партии к Коммунистическому Интернационалу. Генеральные прения по этому боевому тогда вопросу, начавшиеся на вечернем заседании 26 декабря 1920 г. , продолжались три дня. Часть руководителей партии во главе с Л.Блюмом и Ж.Лонге призывали остаться во II Интернационале, обещая его «реконструкцию». В прениях участвовали: Марсель Самба, Вальян-Кутюрье, Марсель Кашен, Поль Фор, Томази, Компер, Морель, О. Фроссар, Леон Блюм, Ш. Раппопорт, Верфейль, Ж. Лонге и др. 26 декабря на дневном заседании съезда выступила с большой речью за присоединение к Коммунистическому Интернационалу Клара Цеткин, прибывшая в Тур нелегально. 29 декабря на вечернем заседании съезд большинством 3208 мандатов против 1022 мандатов (при 397 воздержавшихся и 32 отсутствовавших) постановил присоединиться к Коммунистическому Интернационалу на основе «21 условия», положив начало Французской коммунистической партии. Отколовшееся меньшинство во главе с Л.Блюмом ушло со съезда и образовало свою партию, сохранив прежнее название – социалистическая. Окончательное оформление коммунистической партии произошло на партийном съезде в мае 1921 года.

 

Когда же наметилась известная правая группировка в рядах ЦК Объединенной коммунистической партии Германии, она — я уверен, по случайным причинам и не надолго — на первых порах оказалась не в том лагере, где она, несомненно, будет завтра или послезавтра. Ее место, несомненно» в лагере левого крыла Германской. коммунистической партии, которое полностью стоит на платформе Исполкома Коминтерна. Как ни печально то обстоятельство, что она вышла из состава ЦК, мы уверены, что это есть маленький эпизод в ее жизни, что это есть мимолетное явление, которое скоро пройдет. Другой член, вышедший из рядов ЦК Объединенной партии всем своим прошлым был, наоборот, подготовлен именно к тому, чтобы в такой момент колебнуться в правую сторону. Я говорю о т. Пауле Леви, который стал выдвигаться в последние годы, после того как буржуазия отсекла голову Германской коммунистической партии*.

* Речь идет об убийстве вождей Коммунистической партии Германии; К. Либкнехта и Р. Люксембург, совершенном в ночь с 15 на 16 января 1919 г . офицерами штаба кавалерийской стрелковой дивизии и подготовленном при соучастии шейдемановцев.

На истории Германии мы убеждаемся, как дальновидна иногда бывает разбойничья политика буржуазии. Понятно, мы все, как марксисты, знаем, что роль отдельной личности в истории не так решающа, когда дело идет о движении многих миллионов. Но на примере Германской коммунистической партии мы видим все же, какое решающее значение имело то, что буржуазия сумела отсечь голову германской революционной партии пролетариата. Тов. Леви пришлось стать у руля партии тогда, когда она была разбита, когда она потерпела поражение в первом, январском, восстании*.

* Январское восстание берлинских рабочих во главе со «спартаковцами» против правительства социал-соглашателей Носке — Шейдемана, происходившее 5—13 января 1919 г ., было разгромлено отрядами, сформированными социалдемократом Носке из офицеров, буржуазных студентов и реакционных элементов среди бывших фронтовиков

 

Он сделал свою политическую карьеру на борьбе против «левых» элементов, которые действительно много путали и путают сейчас, но среди которых есть и много преданных делу революции рабочих. Он все время был склонен направлять Германскую коммунистическую партию направо. С т. Леви был у нас спор на II конгрессе Коминтерна. Зная, как мало осталось образованных вождей в рядах германской партии, мы, все, и особенно т. Радек, который лучше знал германские условия, чем каждый из нас, старались поддержать т. Леви, оказать ему помощь в его борьбе против противников, но чем дальше, тем больше мы убеждались в том, что т. Леви уклоняется в оппортунизм. И теперь, когда я отчитываюсь перед вами, среди нас нет ни малейших сомнений, ни малейших разногласий в том, что идейная борьба против этого товарища абсолютно необходима. И те из нас, как т. Радек, которые по вполне понятным причинам, ввиду своей большей близости к германскому рабочему движению, больше всего старались оттянуть момент нашего разрыва с Леви, теперь, исходя из интересов рабочей партии в Германии, думают иначе. Теперь на этот счет у нас полная солидарность: дальше тянуть нельзя, и т. Радек первый открыл идейную борьбу против Леви и его группы* в самой Германии.

* Группа П. Леви в момент кризиса в Итальянской социалистической партии (съезд 1921 г . в Ливорно) стала по итальянскому вопросу на сторону Серрати.

В то время как ИККИ оценивал группу унитариев во главе с Серрати, защищавшую реформистов ради «единства» партии, как центристскую, группа Леви считала разрыв с ней «левой» ошибкой ИККИ, вызванной стремлениями его к «сектантству», препятствующему доступу широких масс в ряды партии. Делегированный ОКПГ на съезд в Ливорно Леви, — в то время председатель партии, поддерживал точку зрения Серрати, а вернувшись в Германию открыто повел кампанию против Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала (в «Rote Fahne» от 23 января 1921 г .), обвиняя его в том, что он, якобы, выбросил из Коммунистического Интернационала здоровую революционную> партию, а затем Леви начал без ведома ЦК переговоры с Серрати. Не получив поддержки по итальянскому вопросу со стороны большинства членов ЦК, Леви и его единомышленники самовольно вышли из состава ЦК. Позднее, после поражения мартовского выступления 1921 г . в Средней Германии, глава группы Леви выпустил брошюру «Unser Weg. Wider den Putschismus» (апрель 1921), в которой яростно нападал на ЦК, называя мартовское выступление «бакунистским путчем». 8 апреля О. Брасс,. Э. Деймиг, К. Гейер, А. Гофман, К. Цеткин (вскоре отошла от Леви), П. Эккерт, Г. Мальцан и П. Нейман заявили, что ЦК ОКПГ отступил от принципов III Интернационала организацией мартовского «путча», и выразили солидарность с П. Леви. Таким образом, в ОКПГ откристаллизовалось правое, крыло в руководящей верхушке.

Центральный комитет ОКПГ осудил политику группы, исключив 15 апреля вождя ее Леви из партии. ИККИ подтвердил это решение («ввиду неслыханного нарушения Леви дисциплины»). После исключения Леви сторонники его, организовавшись в «Группу коммунистического сотрудничества», повели борьбу против руководства ОКПГ и политики РКП (б). 22 января 1922 г . они были также исключены из партии. Внутрипартийный кризис, связанный с группой Леви, ОКПГ изжила только к 1923 г . Леви же и его сторонники перекочевали в ряды германской социалдемократии.

 

Развитие событий пошло следующим образом. Не так давно состоялось заседание расширенного ЦК Объединенной коммунистической партии Германии — то, что у нас совпадает с нашей партийной конференцией, и там был поставлен вопрос об итальянских событиях, вопрос об отношении к левым элементам в Германии и во всем Коммунистическом Интернационале. Тут и произошло известное вам разделение. С удовлетворением могу констатировать, что конференция Германской коммунистической партии быстро обновила свой ЦК, поставила во главе его левые элементы и не поколебалась в эти трудные минуты. Есть все основания полагать, что те колебания, которые мы наблюдаем сейчас в Германии, так и останутся колебаниями только на верхах. Нет никакого сомнения, что когда вопрос будет поставлен на обсуждение широких масс, то они в подавляющем большинстве выскажутся за непримиримую политику Исполкома Коминтерна, В Германии немалую роль сыграл вопрос об отношении к Германской коммунистической рабочей партии*. Это маленькая сравнительно партия, которая откололась от основного ядра «Союза Спартак»** после январского поражения 1919 г . и которая потом частью перешла назад в ряды коммунистической партии. Но одно ядро, довольно сплоченное, осталось особой партией.

* Коммунистическая рабочая партия Германии образовалась из отколовшейся на Гейдельбергском съезде Коммунистической партии Германии (октябрь 1919 г .) группы «левых» коммунистов (среди которых было значительное количество анархо-синдикалистских элементов), считавших тактику Коммунистической партии Германии оппортунистической. Учредительвый съезд КРПГ состоялся 4 апреля 1920 г . в Берлине. Основными положениями платформы КРПГ были: отказ коммунистов от использования парламентаризма в современной Германии и образование вместо существующих профессиональных союзов самостоятельных фабрично-заводских организаций. В противовес вхождению в общие (реформистские, «свободные») профессиональные союзы КРПГ образовала отдельный Всеобщий германский рабочий союз — немногочисленный, оторванный от масс, типичный сектантский союз. КРПГ отрицала руководящую роль коммунистической партии в пролетарской революции. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала в своем «Открытом письме к членам Коммунистической партии Германии» от 2 июня 1920 г . охарактеризовал программные заявления, тактические и организационные положения КРПГ как «явное отступление от коммунизма» «в сторону мелкобуржуазной анархической тактики». Вскоре же после образования КРПГ в ее рядах начались большие разногласия. В августе 1920 г. из КРПГ была исключена группа Фр. Вольфгейма — Г. Лауфенберга, развившая своеобразную систему «национального большевизма». Другая группа — Отто Рюле, высказывавшаяся против существования отдельной политической партии как образования реакционного и оппортунистического, ведшая борьбу главным образом во Всеобщем германском рабочем союзе, откололась от КРПГ и образовала свой особый Всеобщий рабочий союз. На II конгрессе Коммунистического Интернационала (1920 г.) КРПГ, принятая в состав Коммунистического Интернационала в качестве сочувствующей, была представлена двумя делегатами, покинувшими, однако, конгресс в первый же день. Принятые конгрессом 21 условие КРПГ рассматривала как эволюцию Коммунистического Интернационала в сторону реформизма. На III конгресс Коммунистического Интернационала (1921 г.) КРПГ послала свою делегацию с целью добиться признания Коммунистическим Интернационалом «неприкосновенности» своей программы. Коммунистическая рабочая партия Германии отвергла требование конгресса объединиться с Коммунистической партией Германии и принять «21 условие» и заявила о своем выходе из Коммунистического Интернационала. В 1922 г . КРПГ под руководством Гортера и А. Паннекука сделала попытку организации «Коммунистического рабочего Интернационала», не имевшую, однако, никакого успеха.

** Союз «Спартак» (первоначально — группа. «Интернационал») — подпольная организация революционных социалдемократов-интернационали-стов, созданная сторонниками лево-радикального крыла германской социал-демократии К. Либкнехтом, Р. Люксембург, Л. Иогихесом, Фр. Мерингом в начале мировой войны, после измены официальной социалдемократии и краха II Интернационала. Организационно оформился на конференции 1 января 1916 года.

«Спартак» выступал против империалистской войны и вел борьбу с со циал-шовинистами и центристами. Но в то же время спартаковцы расходились по ряду важнейших вопросов теории и тактики пролетарской революции с большевиками, проявляя в этих вопросах полуцентристские колебания. В частности «Спартак» не понимал необходимости организации III Интернационала и не шел на раскол с центристами, а в 1917 г . примкнул к Независимой социалдемократической партии как автономная единица. Только после ноябрьской революции 1918 г. «Спартак» выступает как самостоятельная организация (имея свой ЦО «Rote Fahne») с требованием вооружения пролетариата и передачи власти Советам. 31 декабря 1918 г . вырабатывает свою программу и преобразовывается в Коммунистическую партии Германии.

 

Это — немногочисленная партия. Ее программа чрезвычайно запутана. Она отдает очень обильную дань синдикалистским и анархистским веяниям. Но среди членов ее, несомненно, тем не менее, есть, по общему признанию всех товарищей, несколько тысяч рабочих, глубоко преданных идее пролетарской революции, которых оттолкнуло от старой партии именно ее оппортунистическое крыло. При таком положении вещей Исполком Коминтерна считал необходимым сделать все, что возможно, чтобы не потерять это маленькое, но все-таки рабочее революционное ядро, хотя и настроенное в части своей синдикалистски. Наше отношение на международной арене к революционным анархистским элементам должно быть несколько иное, чем в Советской России. Оно должно быть на международной арене таково, какое оно было у нас в 1917 г ., когда мы не раз и не два шли против буржуазии, против Керенского, против меньшевиков вместе с определенным крылом анархистов и синдикалистов. Тогда дело шло о борьбе против буржуазии. Тут было кое-что, что объединяло нас. Всякий из вас, участвовавший в революции, вспомнит не мало случаев, когда мы должны были заключать известные боевые соглашения с синдикалистскими и анархистскими элементами. Часть из них потом перешла в наши ряды, часть работает и сейчас у нас на многих ответственных должностях в Советской республике, будучи ассимилирована пролетарской революцией. Разумеется, после завоевания власти пролетариатом, когда анархические разрушительные, дезорганизаторские элементы синдикализма и анархизма стали столь же враждебны нам, как были враждебны буржуазии, мы должны были изменить свое отношение к ним. Но на международной арене, где мы переживаем канун пролетарской революции, мы вынуждены, исходя из опыта русской революции, советовать нашим товарищам относиться более терпимо, в особенности к рабочим группам и к рабочим организациям, которые еще не вполне поняли значение нашей тактики, еще путаются после громадного кризиса социализма, пережитого международным движением в связи с войной. Такова была наша тактика на II конгрессе Коминтерна, и, прилагая ее к германским условиям, мы допустили с совещательным голосом в качестве симпатизирующей нам партии Германскую коммунистическую рабочую партию. Это несколько обострило положение в ЦК Объединенной германской коммунистической партии. Тов. Леви и его группа, которые выдвинулись в борьбе именно с этими элементами, увидели в этом грехопадение Коммунистического Интернационала, известную поддержку нами этих элементов против группы Леви. Это привело к тому положению, которое мы имеем. На ближайшем конгрессе мы думаем поставить этот вопрос ребром. Разумеется, долго тянуть такое положение, когда от одной страны представлены две партии, невозможно. Но мы сделаем все возможное, чтобы из Германской коммунистической рабочей партии перевести в ряды Объединенной коммунистической партии наиболее здоровые элементы. Я думаю, что наша тактика была и остается верной. Те колебания, которые обнаружились на верхах, ни в коей мере не заставят нас изменить своего отношения к этим элементам.

 

Я перехожу дальше к Франции. Во Франции мы одержали, несомненно, крупнейший успех.

Там нам пришлось сразу убивать двух зайцев. До конгресса в Туре французская партия имела в своих руках не только сторонников центра, не только Лонге, но имела и открытых Шейде-манов, Реноделя, Альбера Тома и компанию. И нам пришлось теперь «форсированным» маршем во Франции проделать то, что было проделано в других партиях в два приема. Нам в один прием пришлось произвести два раскола: изгнать и правое крыле и «центр»*. Эта операция блестяще удалась, и мы после этого сразу получили очищенную партию.

* Французская социалистическая партия на съезде в Страсбурге в феврале 1920 г . большинством голосов (4 200 против 337) постановила выйти из II Интернационала, но тогда же (3 000 против 1 600) отклонила и предложение о присоединении к III Интернационалу, приняв половинчатое решение — вступить в переговоры с ним, оставаясь пока промежуточной партией между II и III Интернационалом. Вступив, по поручению съезда, летом 1920 г ., в переговоры с ИККИ через представителей Кашена и Фроссара (присутствовали с совещательным голосом на II конгрессе Коммунистического Интернационала), она изъявила желание примкнуть к Коммунистическому Интернационалу, но с условием, если будет допущена «в полном составе со всеми фракциями и секциями» («Коммунистический Интернационал» за 1920 г ., № 12, стр. 2066 — 2074 — доклады Кашена и Фроссара ИККИ).

Президиум ИККИ в специальном письме «Всем членам Французской социалистической партии, всем сознательным пролетариям Франции», врученном делегатам конгресса («Коммунистический Интернационал» № 13, за 1920 г ., стр. 2369 — 2380), изъявил готовность принять Французскую социалистическую партию, но предъявил к ней целый ряд требований, направленных главным образом на выпрямление ее классово-политической линии (размежевание с реформистами, чистка своих рядов и пр.) в духе известных «21 условий».

В рядах нашей партии во Франции осталось 160 000 членов. Их ежедневный орган имеет тираж свыше 200 000 экземпляров. Партия имеет сейчас крупнейший успех и в рядах профсоюзов. Это не значит, что мы имеем уже .во Франции 160 000 определенных коммунистов. Вполне возможно, что и там еще последуют известные колебания, что и там будут еще известные кризисы. Но в основном мы завоевали то, что нам нужно, и очистили партию от враждебных Коммунистическому Интернационалу элементов. Нигде во всем мире социалистическое знамя не было так унижено и опошлено, как во Франции. И только тем, что теперь из партии изгнано около 40 000 оппортунистов и «центристов», удалось создать иную обстановку. Теперь рабочие видят, что у них есть честная рабочая газета, что бывают на свете честные революционные парламентарии. Благодаря этому поднято уважение к рабочей партии и к социалистическому знамени, которое в этой стране было так унижено.

 

Перехожу к Италии, которая стоит теперь в центре всего внимания Коммунистического Интернационала. Здесь вопрос стоит весьма сложно. Внешним образом мы как будто на итальянском съезде потерпели поражение. Это вызвало известное смятение в рядах некоторых германских коммунистов, потому что есть и в Коминтерне люди, которые всегда хотят быть в большинстве, которые боятся остаться в меньшинстве, которые н& умеют итти против течения, когда это нужно. В Италии события развернулись следующим образом: прошлым летом к нам приехала итальянская делегация, которая потом участвовала также в конгрессе * . Большинство были профессионалисты и, как йотом оказалось, злейшие оппортунисты. Мы долгое время были отрезаны от заграницы, мы не знали тех политических отношений, которые там слагались, и мы приняли приехавших сначала как братьев. Но среди них оказалась часть открытых предателей, которые приехали прямо для того, чтобы помочь потом «своей» буржуазии против нас. Нашлись и такие среди них, которые сразу, как только очутились за границей, стали писать белогвардейские доносы на Советскую Россию и Коминтерн**. Только после их возвращения в Италию и тщательного ознакомления с ними здесь началась настоящая дифференциация и настоящая разборка в итальянской партии.

* Итальянская делегация прибыла в Советскую Россию в начале июня 1920 г. с целью изучения завоеваний Октябрьской революции и укрепления связи между Советской Россией и революционным пролетариатом Италии. В состав ее входили: Дж. Серрати и Вачирка — от ЦК Социалистической партии Италии; Н. Бомбаччи и А. Грациадеи — от социалистической фракции парламента Италии; Л. Д'Аррагона, Д. Биянки, Э. Колом-бино и Э. Дугони— от итальянской Всеобщей конфедерации труда; Т. Ган-лес, Ф. Поццани и Г. Нофри — от социалистических кооперативов и продовольственных организаций; Маркетти и Павирани — от социалистических муниципалитетов; Полано — от Федерации социалистической молодежи.

Делегация посетила Петроград, Кронштадт и Москву. Здесь часть ее (представители от итальянской Всеобщей конфедерации труда Д. Биянки, Д'Аррагона, Э. Дугони и Э. Коломбино) осталась на созванном по инициативе ИККИ 16 июня 1920 г . совещании представителей революционных профессиональных союзов Великобритании, Италии и России по вопросу об организации Красного Интернационала профессиональных союзов и приняла участие (первая половина июля) ц организации временного Международного совета профессиональных союзов (Межсовпроф).

Часть делегации, в лице Бомбаччи, Грациадеи, Серрати осталась на II конгрессе Коммунистического Интернационала в качестве делегатов Итальянской социалистической партии, Полано — от Федерации социалистической молодежи, Вачирка, Коломбино, Павирани и Д'Аррагона — с совещательными голосами.

** Зиновьев, очевидно, имеет в виду книгу членов итальянской делегации, приезжавшей в Советскую Россию летом 1920 г ., Г. Нофри и Ф. Поццани — «Россия, как она есть», выпущенную ими с предисловием Ф. Турати по возвращении их из Советской России, и книгу члена той же делегации Э. Коломбино «Три месяца в Советской России». В первой — Нофри и Поццани утверждали, что «Россия — страна не социалистическая, наоборот, это — страна весьма далекая от социализма». «В основе проповедей и выступлений русской революции лежит не столько научный социализм, сколько представление, еще слишком проникнутое сумбурным, утопическим и бакунинским социализмом. . . Поэтому, вместо того чтобы диктовать свои законы и навязывать свои догмы, Россия должна была бы сама поучиться в школе опыта, уже приобретенного теми народами, которые опередили ее в области культурных завоеваний социализма», и т. д. и т. п.

Э. Коломбино в своей книге, между прочим, писал: «Много раз говорили и повторяли, что основной принцип русской революции — это диктатура пролетариата. Но и в этом случае мы имеем дело, по меньшей мере, с преувеличением. Диктатура существует, — и, возможно, ко благу пролетариата, — но собственно он, бедняга, в настоящее время тут не при чем»... «Диктатуру осуществляет коммунистическая партия, вернее, даже ее фракция. Это безусловно диктатура немногих лиц. Это — социалистический царизм, который легко понять, если не оправдать, в стране, имеющей за собой века рабства и царской диктатуры» (стр. 142).

С полемическими статьями против постановлений II конгресса Коммунистического Интернационала выступал Дж. Серрати («Avanti!»* 21 сентября 1920 г.; «Comunismo» № 24 за 1920 г .; «AvantiI» 24 октября 1920 г.; «Avanti!» 7 декабря 1920 г.; «Avanti!» 11 декабря 1920 г.; «Avanti!» 1 января 1921 г.

* « Avanti!» - ежедневная газета, центральный орган Итвальянской социалистической партии, основана в декабре 1896 года, издавалась одновременно в Риме, Милане и Турине.

Самое сложное положение было с т. Серрати.

С ним мы встречались еще в Циммервальде. Серрати еще там был нашим противником, когда защищал Мартова. На втором конгрессе, в Кинтале он приблизился к нам *.


* На Международной социалистической конференции в Циммервальде (5 — 8 сентября 1915 г .) в Кинтале (24 — 30 апреля 1916 г .) идейная борьба происходила между сплоченной группой революционных марксистов-интернационалистов, так называемой «Циммервальдской левой», во главе с представителями ЦК РСДРП (б), и каутскианским большинством, составлявшим правый фланг Циммервальдского объединения. В Циммервальде Д. М. Серрати поддерживал центристов, в Кинтале он голосовал за внесенную «Циммервальдской левой» резолюцию об отношении социал-демократии к войне, по вопросу о Международном социалистическом бюро вносил отдельную резолюцию, собравшую 10 голосов, по остальным вопросам голосовал за резолюцию каутскианского большинства.

Во время войны он вел себя честно, он честно вел свой Центральный орган «Avanti!», превратив его тогда в одну из лучших социалистических газет во всей Европе.

Но, товарищи, с европейскими социалистами нередко бывает так, что, как говорится, поскобли хорошенько такого европейского «коммуниста», и перед тобой встанет на деле фигура вроде нашего «левого» меньшевика. Так оказалось ист. Серрати. Италия находится накануне революции. Как часто бывает с оппортунистами — чем ближе революция, тем больше душа уходит у них в пятки. Когда они чувствуют, что старое равновесие уничтожается, они теряют голову и уже не они управляют событиями, а события управляют ими. Серрати вместо того, чтобы направлять развивающееся движение, запутался и сбил других с толку. Серрати желает во что бы то ни стало оставить оппортунистов в партии потому, что после революции, говорит он, будет «большое хозяйство», а в большом хозяйстве каждая веревочка пригодится. Поэтому он всеми силами стремится оставить оппортунистов. Кто же будет миланским городским головой, если такого-то, имярек, поседевшего под оппортунистическим знаменем, изгнать из партии? У нас и без того мало людей. Вот как обывательски ставит вопрос Серрати, прикрываясь фразами об единстве. В рядах итальянской партии остаются подлинные меньшевики во главе с Турати. Турати издает и сейчас свой журнал, где перепечатывает подлую речь Мартова в Галле, как передовицу*. Турати смеется над коммунизмом, он смеется над пролетарской революцией в Италии, — он реформист чистейшей воды. И вот с такими- то людьми Серрати не хочет раскалываться.

* Речь Мартова на съезде независимых социалдемократов в Галле ( 1920 г .). в которой он резко нападал на Советскую Россию, была перепечатана Турати в журнале «Critisa Sociale» № 1, 15 января 1921 года

Во время самого конгресса Коминтерна итальянская делегация была чрезвычайно пестрая. Она почти ни по одному вопросу не смогла занять позицию от имени всей делегации. Тем не менее, из делегации впоследствии выкристаллизовалось определенное ядро, которое теперь преобразовалось в Италии в настоящую коммунистическую партию. В Италии было определенное крыло против парламентаризма, отдававшее дань синдикалистским настроениям. Руководителем его был т. Бордига. С величайшим удовлетворением мы должны сказать, что этот товарищ и его группа подчинились международной дисциплине и стали теперь надежнейшей ячейкой новой коммунистической партии . В Италии ореол Коммунистического Интернационала высок, и популярность его колоссальна. Там и оппортунисты на словах стоят за Коммунистический Интернационал. В 1905 и 1917 гг. у нас было так, что иногда левый кадет выглядел радикальнее, чем иной европейский социалдемократ. Примерно, то же самое мы наблюдаем сейчас в Италии. Там все выглядит более левым чем оно «есть в действительности. И в связи с этим там оппортунисты произносят революционные фразы, сторонники «центра» кажутся более левыми и называют себя коммунистами.

На самом съезде в Ливорно* цифры получились следующие: 97 000 «унитаристов», сторонников единства, которые называют себя также коммунистами, — это сторонники Серрати, 11 000 сторонников оппортунизма, сторонников Турати, и около 60 000 наших сторонников, которые принимают полностью все наши условия. Позиция большинства была чрезвычайно шаткой. Они всюду заявляли и на своем конгрессе говорили, что они также принимают наши условия, но что они «только» требуют «автономии» и того, чтобы принимаемые ими условия применять в Италии так и тогда, как и когда они найдут нужным. На нашем опыте мы знаем, что это значит, что означают все эти рассуждения: разрешите де нам 21 условие применить так, как мы хотим. Это означаем, что они эти условия вовсе не хотят применять, а хотят оставить все по-старому. Перед нашими сторонниками стоял вопрос о том, раскалываться с унитаристами или не раскалываться. Нашим представителем был там болгарский товарищ — Кабакчиев, — который был солидарен с нами во всем. Он поддержал там делегатов тех 60 000 коммунистов, которые порвали с Серрати. После этого эти 97 000, которые объединило» с оппортунистами, единогласно приняли такую резолюцию, что они апеллируют к III конгрессу Коминтерна и что они заранее заявляют, что они подчинятся постановлениям конгресса. Во всяком случае сейчас положение такое, что ради прекрасных глаз 11 тысяч оппортунистов любитель единства Серрати раскололся с 60 000 коммунистов. Это поставило его в самое нелепое положение. Он приезжал недавно в Берлин, чтобы через немецких товарищей вести переговоры с нами, и когда его спрашивали: «В каком положении вы находитесь?» — он употребил следующий оборот речи: «Мы вроде тех, которые стоят devant l'eglise (перед церковью), мы постоим некоторое время, пока врата церкви раскроются перед нами». Сколько времени придется стоять им в этой позе, мы не знаем. Во всяком случае думается, что нам надо добиться того, чтобы дверь раскрыли не раньше, чем из партии Серрати будет изгнана вся та нечисть, которая называется оппортунистами.

* XVII национальный съезд Итальянской социалистической партии происходил в Ливорно 15 — 21 января 1921 года. На съезде боролись три фракции: коммунисты во главе с А. Бордигой и Н. Бомбаччи, коммунисты-унитарии («центр»), руководимые Д. М. Серрати, и реформисты (фракция «социалистической концентрации»), возглавляемые Ф. Турати, Э. Модильяни и К. Тревесом.

Из трех предложенных фракциями резолюций по наиболее остро стоявшему вопросу — о принятии «21 условия» Коммунистического Интернационала и об исключении из партии реформистов — прошла большинством голосов (98 тысяч) резолюция унитариев, отвергавшая безоговорочное принятие «21 условия». Резолюция коммунистов, стоявших за безоговорочное принятие этих условий и исключение из партии реформистов и поддержанных представителями ИККИ, собрала 58 783 голоса и реформистская — 14 625 голосов; воздержались — 981. Коммунисты ушли со съезда. Таким образом, Итальянская социалистическая партия, до тех пор представленная в Коммунистическом Интернационале (постановила присоединиться к Коммунистическому Интернационалу еще в октябре 1919 г ., была представлена на II конгрессе), распалась на две части: коммунистическую и социалистическую. Последняя объединила реформистов и «унитарных коммунистов». В октябре 1921 г . она окончательно порвала с Коммунистическим Интернационалом, а в октябре 1922 г . раскололась на максималистов и реформистов.

Коммунистическая часть, покинувшая съезд, в тот же день вышла из социалистической партии и образовала Коммунистическую партию Италии, объединив три группы: 1) Туринскую (возникла в 1919 г ., на II конгрессе), больше всех приближалась к линии Коммунистического Интернационала, опиралась по преимуществу на пролетарские слои, издавала журнал « Ordine Nuovo » («Новый Строй»), 2) Неапольскую (руководители А. Бордига, Гриеко), состояла, главным образом, из интеллигентов, издавала журнал «Il Soviet» («Совет») и 3) «Левую максималистскую» (образовалась внутри максималистской фракции социалистической партии, руководимой Э. Дженнари, Фортикиари). В ЦК новой партии вошли Фортикиари, А. Бордига, Репосси, Мизиано, Н. Бомбаччи, Л. Полано, Грамши, Террачини, Дженнари, Гриеко, Сесса, Беллони и др.

В феврале 1921 г . к Коммунистической партии Италии примкнула еще организация социалистической молодежи, а после III конгресса Коммунистического Интернационала — «Фракция III Интернационала», вышедшая из партии максималистов в феврале 1924 года.

Это обстоятельство создало некоторый поворотный пункт в развитии Коммунистического Интернационала. Итальянская партия была одной из лучших. Положение в этой стране наиболее революционное. И все-таки мы и там видим пережитки оппортунизма, и там не хотят изгнать из партии тех, которые являются прямыми агентами капитала. Мы напоминали на II конгрессе т. Серрати слова Либкнехта: «Враг стоит в собственном отечестве». А у вас, — говорили мы, — враг находится в собственном дому. Турати и его сторонники — наши враги: они сорвали великолепное революционное движение осенью истекшего года, когда итальянские рабочие революционным путем стали брать фабрики и заводы и организовать красные отряды* . Это движение было сорвано сторонниками итальянских меньшинств во главе которых стоят Турати и Д'Арагона. Внешним образом, говорю я, мы в Италии получили как бы неуспех, мы собрали там меньшинство. Но это — к добру. Нам не надо шатких элементов. Накануне II конгресса мы говорили, что слишком многие прут в двери Коммунистического Интернационала и что надо поставить хорошую охрану, чтобы не допускать к нам ненадежных элементов. То же мы говорим и теперь. Вы видите, что получается целая цепь: Леви требует единства с Серрати, Серрати— единства с Турати, а Турати — единства с буржуазией. Само собой понятно, что мы, проделавшие всю борьбу в нашей, собственной стране, не для того вели борьбу в национальном масштабе, чтобы сдать позиции в интернациональном масштабе. Тут нельзя сделать ни малейших отступлений. Итальянский узел является центральным узлом, и вокруг него развивается, борьба также и в Германии.

* Имеется в виду одно из крупнейших по размаху и глубине революционных движений Италии — сентябрьское 1920 года. Начавшись с забастовки металлистов за повышение заработной платы в Турине и Милане после объявления промышленниками локаута, оно разрослось в широкое движение за захват промышленных предприятий. После локаута (закрытия предприятий и увольнений всех сотрудников) рабочие заняли около 300 предприятий города, затем движение распространилось по главным промышленным центрам Италии – Рим, Турин, Генуя, Неаполь. Пролетариат захватывает фабрики и заводы (до 600) и берется за управление производством через фабрично-заводские комитеты. Для охраны заводов от покушений промышленников создается отряд Красной гвардии. К движению присоединяются крестьянские и батрацкие массы, захватывающие помещичьи земли в ряде провинций. Революционное крыло социалистической партии (будущие коммунисты) не смогло овладеть руководством движения. Оно остается в руках реформистов. Правительство не было в состоянии оказать сопротивление быстро развивавшемуся революционному движению, и оно не было подавлено силою; а было предательски сорвано реформистами. Не давая движению распространиться на всю Италию и превратиться в борьбу за политическую власть, Д'Аррагона и другие желтые вожди профессиональных союзов (при молчании Серрати и его сторонников) одурачивают рабочих и заключают компромисс с правительством Джиолитти, лицемерно обещающим ввести рабочий контроль над производством, который, конечно, не был введен. Предприниматели не только берут обратно фабрики и заводы, но и переходят в наступление – после освобождения предприятий начинаются репрессии против участников движения.

 

Далее — наиболее важная партия — чехо-словацкая* . В ней около полумиллиона членов — 480 000 **. Там съезд партии состоится 20 числа этого месяца.

* Чешская коммунистическая партия образовалась на Учредительном съезде в Праге 14-16 мая 1921 г., в котором участвовали 569 представителей левой социалдемократической чешской партии — так называемой «марксистской левицы» (секции: богемская, моравская, силезская, словацкая), коммунистических групп Словакии и Закарпатской Украины, Союза молодежи. Большинством в 562 голоса против 7 были одобрены «21 условие» вступления в Коминтерн и провозглашено образование Коммунистической партии Чехо-Словакии. В ноябре 1921 г . она слилась с частью немецкой социалдемократической партии (рейхенбергские «левые»), образовав единую коммунистическую партию Чехо-Словакии. Секцией Коммунистического Интернационала является с III конгресса Коммунистического Интернационала

** В стенограмме сказано: «380 тысяч членов» Ред.

 

Мы не знаем точно, как сложатся там события. Конечно, громадное большинство рабочих за нас. Мы там имели первый случай перехода старого социалдемократа, вождя старой социалдемократической марки, на нашу сторону. Он приезжал к нам сюда, каялся в своих грехах, взял согласие от нас на то, что будет работать за организацию коммунистической партии, но в последнее время опять переживает рецидив некоторых колебаний, и коммунистическая партия должна быть, по-видимому, построена, через его голову.* В Чехо-Словакии мы имеем громадный национальный переплет: там живут рабочие различных национальностей, буржуазия натравливала их друг на друга десятками лет, поэтому рождение там коммунистической партии происходит с большим трудом. Эти муки родов мы наблюдаем в теперешние дни. Мы послали туда достаточно авторитетное представительство и надеемся, что нашим товарищам удастся выступить легально, и в ближайшие дни мы должны будем услышать окончательное решение чехо-словацких коммунистов.

* Речь идет об одном из бывших лидеров чехо-словацкой социалдемократической партии — Б. Шмерале. Побывав в числе других товарищей в Советской России, он, вернувшись на родину, примкнул к так называемой «марксистской левице» внутри социалдемократической партии, 26 — 28 сентября 1920 г . под руководством Шмераля и Гавлина созывается очередной съезд социалдемократической партии Чехо-Словакии при участии делегатов левого крыла. Правые, требовавшие отсрочки съезда до 25 декабря с целью якобы тщательного обсуждения условий III Интернационала, — на самом деле из тактических соображений, надеясь провести чистку и не допустить левых на съезд, объявили съезд незаконным, в ноябре созвали свой, исключили из партии сторонников III Интернационала и присоединились ко II Интернационалу. Сентябрьский съезд, обсудив в числе других вопросов вопросы программы и тактики партии (доклад Шмераля) и «21 условие» Коммунистического Интернационала (доклад Скалака), принял новую программу партии, отстаивавшую пока только общие принципы Коммунистического Интернационала (вопрос о присоединении к Коммунистическому Интернационалу съезд решил предварительно обсудить по ячейкам), выбрал новый ЦК, сохранив за партией старое название, и передал партийные помещения в руки нового Центрального комитета. В декабре 1920 г ., в ответ на провокационный насильственный захват правыми социалдемократами и правительством дома рабочих, в Чехо-Словакии вспыхивает всеобщая забастовка под лозунгами рабочего контроля над производством и захвата помещичьих земель. Забастовкой руководит ЦК «левицы» при участии немецких, венгерских, словацких «левых». Но когда становится ясным, что она будет потоплена в крови, ЦК «левицы» выпускает прокламацию с призывом прекратить борьбу.

3 марта 1921 г . общее собрание левого крыла социалдемократической .партии Чехии в Брюнне высказывается за присоединение к III Интернационалу. 12 марта в Рейхенберге открывается I съезд левого крыла немецкой социалдемократии Чехо-Словакии. Вождь чехо-словацкой «марксистской левицы» Шмераль, до тех пор нерешительно боровшийся за создание единой коммунистической партии, на съезде отходит вправо. Соглашаясь с общими принципами Коммунистического Интернационала, он настаивает на замедлении борьбы в условиях Чехо-Словакии, ссылаясь на слабость и национальную разрозненность пролетариата Чехо-Словакии. Съезд однако принимает решение присоединиться к III Интернационалу и переименовать свою организацию в Коммунистическую партию Чехо-Словакии (немецкая секция) — секция Коммунистического Интернационала.

14 мая 1921 г . в Праге созывается объединенный съезд лево-марксистского крыла социалдемократической партии Чехо-Словакии. Съезд 562 голосами против 7 принимает «21 условие» Коммунистического Интернационала и решает вопрос о создании единой коммунистической партии Чехо-Словакии

 

В Австрии состоялся откол от старой социалдемократической партии, примерно, независимых левых, которые перешли в ряды коммунистов. Это укрепило нашу партию там * . Но партия все же немногочисленная. В Австрии рабочий класс физически погибает. Нам говорили австрийские товарищи, приезжавшие оттуда: «Когда смотришь на рабочих демонстрантов в Вене, когда видишь просто их лица, когда видишь, как они голодны, измождены, иногда апатичны, то видишь, что в этой стране, которая попала под особенно жестокий перекрестный огонь всей международной буржуазии, рабочие погибают буквально»- В этой стране так сильно замордовали, замучили рабочий класс, заставили его голодать и холодать, что там наш класс как бы физически потерял свое будущее; настолько он обескровлен в буквальном смысле этого слова, что ему, пожалуй, не выбраться на дорогу иначе, как при поддержке мировой революции. Настолько чудовищна там была измена социалдемократии, настолько хитра и коварна была буржуазия и настолько безжалостно исковеркало пролетариев колесо истории, настолько сильно прошелся по ним жернов войны и жернов голода.

* Имеется в виду, очевидно, откол левой группы, социалдемократов во главе с Фреем и присоединение ее (1921 г.) к Коммунистической партии Австрии (образована в декабре 1918 г . лево-оппозиционной группой социал-демократов, примыкавшей к Циммервальду). Тогда же к коммунистической партии Австрии примкнули «Социалистическое объединение революционных рабочих Советов» и левое крыло «Поалей-Цион» (была представлена на III конгрессе).

Я перехожу к Балканам. Товарищи, у нас на Балканах достаточно сильные партии в таких странах, как Болгария и Югославия. Наши товарищи там близки к тому, чтобы даже на основе легальной буржуазной конституции завоевать большинство в стране, как показал целый ряд выборов. Наша партия является единственным революционным фактором в Болгарии*. Мы наблюдали там массовый переход бывших меньшевиков и некоторых средних элементов в ряды нашей партии. Это свидетельствует о громадной силе нашей партии в Болгарии. Мы наблюдали и у нас, когда началось банкротство меньшевизма довольно массовый переход целых групп и организаций к нам, переход всего лучшего, что было у меньшевиков. Примерно, то же самое теперь и в Болгарии. Надо сказать прямо и определенно, что это таит в себе и определенную опасность для нашей партии. И вожди Болгарской коммунистической партии, среди которых есть испытаннейшие марксисты, которые годами и десятками лет показали, что они действительно марксисты, эту опасность видят и вполне чутко, надеюсь, будут прислушиваться к этому процессу, происходящему внутри партии, и тщательно следить за тем, чтобы указанные элементы, входящие в нашу партию, не заразили болгарской партии, не внесли бы с собой элемента оппортунизма.

* Коммунистическая партия Болгарии — одна из старых революционных пролетарских партий. Образовалась из болгарской социалдемократической рабочей партии «тесняков» еще в 1903 г . под руководством Дм. Благоева, Г. Георгиева и Г. Киркова, расколовшихся с оппортунистическим направлением в социалдемократической партии (так называемые «широкие»). «Тесняки» во II Интернационале находились на крайне левом крыле. Вели борьбу против Балканских войн, против вмешательства Болгарии в мировую войну, решительно высказывались против военных кредитов, разоблачая завоевательные цели болгарской буржуазии. За свою революционную деятельность во время войны подвергались жестоким репрессиям (вплоть до смертных казней). Участвовали в Циммервальдских конференциях и в I конгрессе Коммунистического Интернационала. Формально партия «тесняков» присоединилась к III Интернационалу и переименовалась в коммунистическую на XXII съезде 25—27 мая 1919 г ., названном I съездом БКП («тесняков»). На нем принята программная декларация БКП, и внесены изменения в устав и организационную структуру партии. В 1920 г . к БКП присоединилась «Рабочая коммунистическая партия» и «левая оппозиция» из партии «широких».

После империалистской войны (и в борьбе с нею) БКП превратилась в массовую партию и в первостепенную политическую силу, став во главе политической и экономической борьбы рабочего класса. В 1919 г . получила 120 тысяч голосов при выборах в парламент и провела 47 депутатов, в 1920 г .—187 тысяч голосов и 50 депутатов, была в большинстве во многих городских муниципалитетах и сельских общинах. Являясь одной из лучших организаций левого крыла II Интернационала, тесняки все же расходились с большевизмом в ряде основных вопросов революции (роль лартии, национальный и крестьянский вопрос, гегемония пролетариата, сочетание легальных и нелегальных методов борьбы, лозунг пораженчества во время войны, вопрос о борьбе за диктатуру пролетариата в Болгарии и т. д.). Отсюда и ряд ошибок тесняков уже после вступления в Коминтерн (напр. позиция «нейтральности» в фашистском перевороте Цанкова 9 июня 1923 г .), только постепенно преодолевавшихся партией в борьбе за ее большевизацию.

Последнее событие — раскол румынской партии. Румынская делегация приезжала сюда. Среди них были и господа, которые раньше являлись министрами, и все-таки они считали возможным приехать сюда с просьбой принять их в Коммунистический Интернационал*.

* Речь идет о расколе Румынской социалистической партии в феврале 1921 г ., когда от революционно настроенного большинства, тяготевшего к Коммунистическому Интернационалу, откололась часть социалдемократов. Позднее революционное большинство социалистической партии высказалось за присоединение к Коммунистическому Интернационалу (съезд в Бухаресте в мае 1921 г .) и создало Коммунистическую партию Румынии. Вместе с тем съезд голосовал против предложенного коммунистами исключения из партии социалистов-унитариев, высказавшихся за присоединение с некоторыми оговорками. (Делегаты съезда, голосовавшие за присоединение к Коммунистическому Интернационалу (170 человек), тогда же были арестованы и полтора года продержаны в тюрьме.) До 1921 г . в Коммунистическом Интернационале была представлена коммунистическая группа, имевшая своих делегатов на III конгрессе и входившая в качестве отдельной группы, имевшей свой ЦК, в социалистическую партию. Вскоре после возникновения КПР пришлось перейти на нелегальное положение


Мы иногда в Исполнительном комитете Коминтерна имели весьма забавные сцены, как это было, напр., с представителями Испании и Румынии. Картина такая: мы ясно видели людей, которых их рабочие как бы взяли за шиворот и посылают к нам: «Поезжай и добейся того, чтобы нас приняли в Коммунистический Интернационал».

Он сам — реформист, а приезжает к нам и выполняет свой мандат. Так было, напр., с испанцами. Приехал профессор, убежденный оппортунист * , и другой делегат — рабочий, наш сторонник. Оппортунист говорил так: «Я не верю в пролетарскую революцию, я читал массу книг, я читаю лекции студентам, доказывая, что коммунизм неосуществим, но испанские рабочие говорят: «Входи в Коммунистический Интернационал».

* В 1920 г ., после принятия II конгрессом Коммунистического Интернационала «21 условия», Испанская социалистическая партия послала в Москву в ноябре двух делегатов — Де-ло-Риос (профессор) и Ангиано (рабочий) для представления своих условий присоединения к III Интернационалу. После двухмесячного пребывания в Советской России один из них, Ангиано, приехавший сочувствующим, окончательно стал на точку зрения .необходимости диктатуры пролетариата.

 

Забавная картина была и с одним румынским делегатом * . Один из них, г. Флюераш, бывший министр, приезжает, чтобы обсуждать с нами 21 условие. И надо было бы вам видеть, как вытянулась его физиономия, когда мы были так невежливы, что приняли официально резолюцию: предлагаем оному г. Флюерашу выйти из помещения Исполкома, потому что мы с такими господами ничего общего не имеем. Конечно, он вынес определенное мнение о нашей международной вежливости. Но в 21 условии нет такого пункта, чтобы мы были обязаны быть вежливыми с господами оппортунистами.

Большинство румынских товарищей теперь перешло на сторону коммунистов и образует коммунистическую партию, несмотря на нелегальные условия, в которых им приходится работать. Все наши балканские партии проходят через ту же полосу белого террора. Буржуазия вступила с ними почти что в рукопашный бой, потому что видит, что большинство переходит на нашу сторону. В общем Балканский полуостров очень быстро созревает к революции, и мы видим там надежную опору Коммунистического Интернационала.

* В ноябре 1920 г . в Москву прибыла делегация, посланная ЦК Румынской социалистической партии для переговоров с ИККИ о вступлении партии в III Интернационал. В состав ее входили Г. Кристеску, Д. Фабиан, Ал. Доброжану, К. Попович, д-р Е. Розвани и Ж. Флюшераш, бывш. министр Трансильвании и Баната, социал-соглашатель. На пленуме ИККИ 24 ноября 1920 г ., было единогласно принято постановление об удалении Флюшераша как предателя рабочего класса из зала заседания ИККИ

 

Теперь — скандинавские страны. В Норвегии мы имеем очень сильную партию*. Там было своеобразное положение. Партия ранее принимала целые профессиональные союзы на основании коллективной записи в партию, и мы должны были добиться того, чтобы перерегистрация была полная и чтобы отвели те элементы, которые были ненадежны.

* Норвежская коммунистическая партия существует под этим названием только с 1923 года. Но коммунистические группы существовали там раньше (так называемый «союз молодых», примыкавший во время войны к «Циммервальдской левой»), являясь частью Норвежской рабочей партии, которая, будучи построена на базе профессиональных союзов, объединяла в то время почти все направления рабочего движения в Норвегии. Весной 1918 г . на съезде Норвежской рабочей партии большинство получило революционное течение. Партия была представлена на I конгрессе Коммунистического Интернационала с информационными целями. Весною 1919 г . в ней Возникла «социалдемократическая оппозиция», не разделявшая важнейших принципов Коммунистического Интернационала и образовавшая в 1920 г ., после принятия II конгрессом Коммунистического Интернационала «21 условия», «Социалдемократическую партию Норвегии». В марте 1921 г . XXV съезд Норвежской рабочей партии высказался за «21 условие» 281 голосом против 25 (20 делегатов во главе с Лианом подчинились постановлению съезда, 5 были исключены из партии).

В ноябре 1923 г . на съезде Норвежской рабочей партии произошел раскол. Отколовшееся меньшинство образовало Коммунистическую партию Норвегии (во главе с А. Гансеном и Торгеирсеном). Рабочая же партия (большинство) была исключена из. Коммунистического Интернационала.

В Швеции мы имеем партию, вышедшую из старой группы левых социалистов. Теперь партия эта будет очищена от реформистских элементов*.

* Шведская коммунистическая партия возникла в мае 1917 г ., вначале как «левая социалдемократическая партия Швеции», из революционного крыла шведской социалдемократии и социалдемократического «союза молодых», которые еще во время воины примыкали к «Циммервальдской левой». Представитель партии присутствовал на I конгрессе Коммунистического Интернационала. На III партийном конгрессе левой социалдемократии в июне 1919 г ., после ожесточеннейших прений, победило революционное течение. Конгресс высказался за революционную тактику, за мировую революцию, за. диктатуру пролетариата и построение социалистического государства по системе Советов и за присоединение партии к III Интернационалу (но в то же время сохранил пацифистский пункт о разоружении). На IV съезде 25—29 марта 1921 г. партия переименовалась в коммунистическую (100 голосов против 64).

 

Особенно большие успехи сделали наши товарищи в Финляндии * . В этой самой стране, где так недавно был белый террор, в этой самой стране старая социалдемократия разбита наголову, тысячи за тысячами рабочие переходят на сторону коммунистов. Белая социалдемократия провалилась даже в профессиональном движении. В Гельсингфорсе и во всей стране большинство на нашей стороне. В этой стране, где буржуазия прибегала к самой дикой расправе с рабочими, теперь она вынуждена терпеть коммунистическую печать и вынуждена терпеть то, что рабочие открыто заявляют себя коммунистами. Вот что значит опыт даже побежденной пролетарской революции. Нигде рабочие, не поплатились так жестоко, как в Финляндии, и нигде не оправились так быстро от этого удара. Как говорил мне т. Куусинен, вернувшийся недавно из Финляндии, теперь агитировать против социалдемократии — потерянное время. Вопрос стоит реально: как организоваться, а не в том, чтобы рабочий не понимал, что ему нужно итти против белой социалдемократии. Это — превзойденная ступень. Даже побежденная пролетарская революция есть величайший фактор освобождения рабочего класса.

* Финляндская коммунистическая партия основана левыми элементами социалдемократии во второй половине 1918 г . Ее деятельность с самого начала протекала в исключительно тяжелых условиях господства белого террора. 100 000 активнейших рабочих и коммунистов были брошены в концентрационные лагеря, 15 000 расстреляно, столько же погибло от голода » болезней; уцелевшие рабочие организации и газеты захвачены социал-предателями. Центральный комитет (Куусинен, Маннер, Сирола, Эвя. (умер), Летонмяки, Рахья, И. (убит), Рахья, Э.) вынужден был из-за границы руководить ее работой в Финляндии. Деятельность партии была направлена на создание подпольной организации (в том числе и в профессиональных союзах) и издание нелегального органа «Красное Знамя» (кроме ежедневных газет в Петрограде и за границей). Пропаганда ее нашла живой отклик среди финских рабочих, вызвала массовый уход их из социалдемократической партии и образование Социалистической рабочей партии, принявшей коммунистическую программу (1920 год). Нелегальное положение коммунистической партии Финляндии не давало ей возможности принять участие в выборах. Но блок ее с Социалистической рабочей партией дал на парламентских выборах 1921 г . 27 мест. Коммунистическая партия Финляндии принимала деятельное участие в подготовке I конгресса Коммунистического Интернационала и в самом конгрессе.

Однако партия не избегла колебаний и кризисов. На почве, с одной стороны, принципиальных разногласий (левое сектантство, вопрос о взаимоотношениях эмигрантских организаций и нелегальной организации в Финляндии), с другой — на почве взаимных подозрений и обвинений в ошибках, совершенных во время революции, в эмигрантской части партии создалась нездоровая обстановка, облегчившая проникновение в ряды оппозиции агентов финляндских белогвардейцов и английских империалистов, поставивших себе целью физически истребить руководство партии. 31 августа 1920 г . оппозиционной террористической группой, руководимой белогвардейскими агентами, были убиты в Петрограде 8 руководящих партийных товарищей (в том числе 2 члена ЦК) и ранены 12 человек.

Вслед затем партия пережила кризис в руководстве, угрожавший расколом: часть членов ЦК, возражая против централизации, выставила ряд организационных мероприятий, ставивших под угрозу самое существование партии. Кризис был ликвидирован под руководством Коммунистического Интернационала на IV съезде Коммунистической партии Финляндии в июле 1921 года.

Я еще два слова скажу об англо-саксонских странах. Там мы слабы. В Англии мы имеем объединение коммунистических групп, достигнутое с большим трудом. Во время II конгресса III Интернационала мы имели совещание представителей восьми или даже девяти отдельных групп коммунистов. Теперь их удалось объединить. Они составляют цифру немного больше 10 тысяч членов, пока не представляющих большой силы. Но надо сказать, что и другие политические партии в Англии также численно очень слабы. В Англии мы имеем своеобразный комплекс полупрофессионального, полупарламентского объединения, которое до сих пор водит за нос английский рабочий класс, и там потребуется громадный процесс внутри профессионального движения, — процесс, который уже начался и который идет вперед, чтобы создать массовую коммунистическую партию.

В Америке то же самое положение, только там коммунистическая партия должна вести свою работу нелегально, вынуждена и печатать и пропагандировать нелегально. Мы там имели несколько течений, близких к объединению*. Коммунизм популярен в Америке больше, чем в Англии. Там арестовываются тысячи наших сторонников, буржуазия обрушивается на них самым неслыханным образом, ломает собственные законы. Но массовой коммунистической партии в Америке мы еще не имеем.

* В Северо-Американских Соединенных Штатах в сентябре 1919 г . одновременно образовались две коммунистические партии: Коммунистическая партия Америки и Коммунистическая рабочая партия Америки. КРПА, возглавлявшаяся В. Гитлоу, Д. Ридом, Д. Ларкиным, состояла главным образом из коренных американцев; КПА организовалась на основе национальных секций, объединяя преимущественно иммигрантов различных национальностей (секретарь Ч. Рутенберг). Обе партии вербовались из левых элементов Социалистической партии Америки («Лига социалистической пропаганды», «Левое крыло», организации, исключенные из социалистической партии), собравшихся 21 июня 1919 г . на конференцию в Нью-Йорке, но расколовшихся на большинство и меньшинство. Программных разногласий между обеими партиями не существовало; к моменту образования их разделял вопрос о формах разрыва с социалистической партией, а затем особенное значение приобрел вопрос организационный — о роли национальных федераций (автономные группы и федерации или централизованная партия). Обе партии существовали нелегально. По настоянию Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала, выработавшего условия объединения, на съезде 26— 31 мая 1920 г . состоялось объединение КРПА и части КПА в одну партию под названием «Объединенная коммунистическая партия Америки». Вне ее остались славянские федерации, сохранившие название Коммунистической партии. На II конгрессе Коммунистического Интернационала были представлены обе партии. На заседании 17 марта 1921 г . ИККИ ультимативно поставил вопрос об их объединении до III конгресса Коммунистического Интернационала на основе решений II конгресса под угрозой лишения представительства на конгрессе» и в ИККИ. В мае 1921 г . обе партии слились в Объединенную коммунистическую партию Америки.

Кроме нее, в 1921 г . существовало несколько организаций коммунистического характера: «Американский рабочий союз» (созданный коммунистической партией для легальной работы), «Комитет Коммунистического Интернационала», порвавший с Социалистической партией (орган — « Workers Soviet » («Рабочий Совет»), и ряд социалистических федераций: финская, еврейская, немецкая и др.

Из организаций: «Американского рабочего союза», группы «Рабочий Совет» и финской социалистической федерации в декабре 1921 г. была создана легальная «Workers Party» («Рабочая партия»), которая постепенно объединила все коммунистические элементы Америки. Нелегальная коммунистическая партия существовала до 1923 года.

В общем и целом мы переживаем сейчас поворотный пункт в развитии Коммунистического Интернационала. Это наш съезд должен знать твердо. Взятые в целом: кризис в Италии, в Германии, неясность в Чехо-Словакии показывают, что Коммунистический Интернационал проходит через известный период некоторого колебания, шатания на верхах. Это есть поворотный пункт. И тут для нашей партии, которая является, смею сказать, основательницей Коммунистического Интернационала,—для нашей партии и для ее X съезда важно решить, чтобы наши представители на этом поворотном пункте крепко держали руль и не уступали тем элементам, которые хотят накренить политику Коммунистического Интернационала направо. Было время, когда к Коммунистическому Интернационалу было религиозное отношение у всех. Было время, когда оно было недостаточно критическим. Этот период прошел. Было время, когда поколебавшиеся сторонники «центра» думали, что легко назваться коммунистами, вступить в Коммунистический Интернационал, а на деле продолжать старую политику. Они убедились теперь, что это не так легко. Теперь началось объединение « II 1/2 Интернационала» * . Вы знаете, что в Вене состоялось совещание, где было 40 — 50 человек и где объединяются все обломки уцелевших групп и партий. Мы получаем там совершенную смесь из различных групп «обглодков», остатков отдельных организаций оппортунистических партий, которые уцелели еще в Европе. Достаточно будет сказать, что самым крупным идейным руководителем на этом съезде « II 1/2 Интернационала» в Вене являлся наш Мартов. И надо сказать, что если посмотреть идейное убожество его коллег, то Мартов действительно является какой-то недосягаемой звездой. Там собрались и партии, стоящие в лагере II Интернационала, собрались и партии, которые одной ногой вышли из этого II Интернационала, и собрались группы, которые вообще отброшены ходом истории. Недавно мне пришлось читать статью в газете швейцарского социалдемократа Гримма, который считает себя левым и который тоже поехал в Вену. Когда он паковал свои чемоданы, чтобы ехать, он написал такую статью: «Едем,— говорит, — в Вену, это недурно. Но какое создается все же странное положение. Кто приедет в Вену из Франции? Из Франции поедет мой друг Лонге. Но у него есть еще один друг — Ренодель, который тоже остался в рядах старой социалистической партии. Для чего мы едем? Мы едем для того, чтобы сговориться и вступить в переговоры с Коминтерном по вопросу о смягчении 21 условия. Выходит, — говорит газета, — что едет Лонге, а у него направо его друг Ренодель. Как же Ренодель будет вести переговоры о 21 условии? Ведь Ренодель — сторонник буржуазии». Тем не менее в этом настроении он поехал в Вену. Венский « II 1/2 Интернационал», разумеется, не имеет будущего. Без веры, без твердого знания, чего они хотят, без программы, организуют свой « II 1/2 Интернационал» и думают, что если они объединятся, то мы смягчимся и будем терпимее к ним. Крах этой затеи неизбежен. Но все это, вместе взятое, создает обстановку известного поворотного момента в жизни Коммунистического Интернационала, и задача нашей партии в Коммунистическом Интернационале будет заключаться в том, чтобы на этом повороте не допустить того, чтобы наш Коминтерн накренили вправо.

* II 1/2 Интернационал — Международное объединение социалистических партий» — был основан в Вене 22 — 26 февраля 1921 г . по инициативе Независимой рабочей партии Англии, Независимой социалдемократической партии Германии, Швейцарской социалистической партии, вышедших в момент революционного подъема из II Интернационала, но не примкнувших к III Интернационалу. Основное ядро II 1/2 Интернационала составляли лидеры «центристских» социалистических партий — Ф. Адлер, Отто Бауер, А. Криспин, Г. Ледебур, Р. Гримм, Ж. Лонге, Р. Мартов и др. Основной целью II 1/2 Интернационала было противодействовать влиянию, которое приобретал Коммунистический Интернационал в среде пролетариата. Не отрицая на словах возможности завоевания власти путем вооруженного восстания, II 1/2 Интернационал возлагал все надежды на методы буржуазной демократии, утверждая, что пролетариат может достигнуть политического господства в стране путем завоевания большинства в парламенте, и отрицал диктатуру и террор. Отношение его к III Интернационалу и Советской России было резко враждебным. В II 1/2 Интернационал входили социалдемократическне партии Австрии, Польши (независимые), Румынии, САСШ, Аргентины, Югославии, Греции, Литвы, Финляндии, немецкие независимые социалдемократы, Чехо-Словакии, социалистические партии Франции и Испании, русские меньшевики и «Поалей-Цион».

21 мая 1923 г . II 1/2 Интернационал воссоединился со II Интернационалом (на конгрессе в Гамбурге).

Еще два слова о Межпрофсове и борьбе в лагере профсоюзов. Я уже сказал, что борьба в международном профессиональном движении кипит во-всю. Это есть решающая борьба, потому что в союзах — миллионные рабочие массы. В Германии мы отвоевали целый ряд союзов не только у социалдемократов, но и у социалдемократии, объединяющейся с правыми и независимыми против нас. Во Франции мы тоже имели целый ряд таких побед. Эго же явление началось в Италии. И оно пройдет по всему миру. Это есть решающий вопрос во всей будущей политике Коммунистического Интернационала.

В связи с этим мы готовим на первое июня, не позже, международную конференцию профсоюзов. Дальше, товарищи, в ЦК и Исполкоме Коминтерна решено ускорить III конгресс Коминтерна. И мы просим товарищей поддержать это решение. Это необходимо по целому ряду причин: во-первых, в связи с итальянским вопросом, который имеет международное значение,— итальянцы апеллируют сейчас к III конгрессу и заранее заявляют, что они подчинятся его решению. Мы должны как можно скорее созвать III конгресс, который, я не сомневаюсь, будет также непримиримо настроен за коммунистическую линию, как и II конгресс, и, ускоряя III конгресс, мы скорее добьемся сплочения рядов в Италии, в стране, которая ближе других к нам по революционности.

Порядок дня конгресса Коминтерна мы предлагаем следующий (читает)*.

* В материалах съезда не сохранился проект порядка дня III конгресса Коминтерна, зачитанный т Зиновьевым.

Мы думаем, товарищи, что, если ничто не помешает, мы на конгрессе закончим организационную работу Коминтерна.

До сих пор, товарищи, Коминтерн пережил три стадии. Первый период был, если можно так сказать, утробный, подготовительный период до I конгресса, — когда мы бросили семя Коммунистического Интернационала на международной арене. Второй период был периодом агитационным, — когда Коминтерн был обществом пропагандистов, когда он выкинул свое знамя, за которым стали подниматься рабочие во всех странах. Третий период — организационный. В этом периоде мы переходим как бы к будням. Партии сейчас видят, что они должны быть не только солидарны в общем с Коминтерном, не только прокричать «ура» и поддержать его лозунги, а они начинают понимать, что, раз они входят к нам, они должны подчиняться решению Исполкома, что такая «автономия», когда можно пошаливать и помогать буржуазии, дана не будет. Мы хотим, чтобы у нас была единая международная партия, и именно из-за этого сейчас происходит борьба. Противники кричат, что «Москва» все хочет забрать в свой кулак, что партиям необходима-де самостоятельность. Мы говорим, что мы признаем за партиями самостоятельность в целом ряде вопросов, но мы основную цель ставим: единая мировая партия, которая имеет свои отделения (секции) в разных странах. Вот этот организационный период мы сейчас переживаем в грандиозном масштабе. Нет, товарищи, сейчас города в Европе, где бы не было нашей ячейки, нашей группы. Я думал сначала прочитать вам список присоединившихся к нам партий, различных организаций, профсоюзов, отдельных групп. Но я должен был отказаться от этого потому, что один этот список наполнил бы петитом больше 16 страниц нашего журнала «Коммунистический Интернационал».

Во всех частях света у нас есть теперь сторонники. Наша задача привести их не только к простому признанию идей коммунизма, но наша задача несравненно более сложная, более трудная, задача организационная в широком смысле этого слова. Дело идет об организации партий, которые не имеют того нелегального опыта, который прошли десятки наших товарищей, не имеют опыта ссылки в течение грандиозного периода нелегальной работы. Там, товарищи, приходится учиться буквально самым элементарным началам конспирации и т. п. Мы целиком вошли сейчас и находимся в третьем, организационном, периоде, который является для нас решающим — сумеем ли мы не только завоевать идейно, но завоевать организационно, сплотить все могучие силы, которые нужны для дальнейшей работы. И когда, товарищи, закончится этот третий период, тогда начнется четвертый период — непосредственно боевой. Конечно, эти периоды не отрезаны друг от друга как бы можем, — это есть молекулярный процесс. Сейчас, в то время, как в одних странах заканчивается третий период, другие вступают уже в четвертый, а в иных еще только идет второй период. Но несомненно, что в общем Коминтерн сейчас заканчивает третий период, который связан с массой будничных вопросов, который связан с крупными организационными проблемами в международном масштабе, которые не так легко поддаются решению. Мы сейчас здесь спорили об организационных вопросах в нашей партии, в которой большинство из нас работает десятки лет, работает в одной стране, в одинаковых условиях! А организационные проблемы в Коминтерне гораздо сложнее. Они решаются в гораздо более пестрой, сложной и трудной обстановке — в международном масштабе.

Ускорение конгресса диктуется само собою, и еще более диктуется, товарищи, чтобы мы в особой резолюции поддержали итальянцев-коммунистов и левое крыло германских коммунистов. Ибо голос нашего съезда прозвучит полновесно для многих стран. И нам важно, чтобы в Италии мы проводили столь же непримиримую коммунистическую линию, как и тогда, когда образовали маленькую группу Циммервальдской левой * . Мы говорим: не гнаться за количеством, не терять голову от того, что в Италии мы на время — меньшинство, а добиться монолитного Коммунистического Интернационала, вылитого из одного куска; не бояться, что некоторые из партий постоят еще у дверей Интернационала год и два. Потому, что если мы слишком широко откроем двери, мы можем пустить и врага в собственный дом.

* Циммервальдская левая — международное объединение лево-революционных интернационалистских элементов социалдемократических партий, возникшее во время войны, боровшееся за разрыв с официальными социал-демократическими партиями и II Интернационалом и составившее впоследствии ядро III Интернационала. Образовалась из левой группы участников Циммервальдской международной социалистической конференции (сентябрь 1915 г .): В. И. Ленина от ЦК РСДРП (большевиков), К. Радека—от оппозиции польской социалдемократии, Винтера-Берзина — от социалдемократии Латышского края, Ц. Хеглунда — от левых социалдемократов Швеции (так называемых «молодых»), Тюре Нермана — от норвежских «молодых», Фр. Платтена — от швейцарских левых социалдемократов и Ю. Борхардта — от так называемых «интернациональных социалистов Германии». Выступая против центристского большинства конференции, левые внесли свой проект манифеста (не принятый конференцией) и резолюцию «О всемирной войне и задачах социалдемскратии».

В резолюции левые предъявляли конкретные требования к социалистическим партиям: голосование против военных кредитов, выход министров-социалистов из буржуазных правительств, разъяснение грабительского характера войны и задач пролетариата в борьбе с ней.

На второй Циммервальдской конференции в апреле 1916 г . (Кинталь) левая группа имела уже 12 сторонников. К ней примкнули еще сербский социалдемократ Кацлерович, представитель так называемых «бременских левых радикалов» (Германия) П. Фрелих и 2 левых социалдемократа Швейцарии — Нобс и Ромбан.

«Циммервальдская левая» имела свое бюро (Ленин, К. Радек и др.), которое в 1915 г . издало «Internationale Flugblдtter» — «Интернациональные Летучие Листки» с проектом своей резолюции манифеста, а в 1916 г . ею были выпущены два номера журнала «Предвестник» («Vorbote»), на страницах которого дискуссировались такие вопросы как право наций на самоопределение, лозунг разоружения и др., причем дискуссия обнаружила расхождения во взглядах сторонников «Циммервальдской левой» по этим вопросам. Часть участников «Циммервальдской левой» расходилась с большевиками по этим важнейшим вопросам. Практическая работа «Циммервальдской левой» выразилась в организации и объединении интернационалистических элементов' в разных странах (Америка, Германия, Швеция, Голландия, Норвегия, Швейцария, Польша).

Организациями, входившими в «Циммервальдскую левую» или примыкавшими и идейно близкими к ней, в различных странах издавались следующие периодические органы: газета «Социал-Демократ» и журнал «Сборник Социал-Демократа», издававшиеся ЦК РСДРП; в Германии — «Lichtstrahlen» («Лучи Света»), «Arbeiterpolitik» («Рабочая Политика»), нелегальные листовки «Politische Briefe» за подписью Spartacus (Спартак) ; в Швейцарии — «Jugend Internationale» («Интернационал Молодежи»), « La Sentinelle » («Часовой»), «Voix des Jeunes» («Голос Молодежи»); в» Швеции — «Politiken» («Политика») и «Stormklokan» («Набат») ; в Голландии — «De Tribune» («Трибуна») ; в Норвегии — «Klassekampen» («Классовая борьба») и др.

 

Товарищи, если бы вы прочитали список присоединившихся к III Интернационалу, если бы вы видели энтузиазм рабочих, который мне пришлось наблюдать в течение нескольких дней моего пребывания в Германии, когда при слове «Коминтерн» происходит такое же действие, как при поднесении спички к пороховому складу, — взрыв, волна энтузиазма и одушевление у самых лучших сознательных рабочих Германии. И примерно то же самое во Франции. То же самое мы видим на пробуждающемся Востоке. Если бы мы могли, товарищи, наметить на карте те отдельные группы, ячейки, то массовое движение среди женщин и юношества, если бы мы могли поставить красные точки на карте земного шара всюду, где есть наши друзья, тогда бы мы все увидели, что хотя мы, Советская Россия, и живем сейчас «в капиталистическом окружении», но в то же время происходит второй, параллельный процесс, тоже окружения, — мы заходим мировой буржуазии в самый глубокий тыл через профессиональные организации и мы проводим там самое настоящее окружение, перед которым уже начинает трепетать буржуазия. И если мы останемся твердыми, если не станем ломать тактику оттого, что мировая революция замедлила темп, если мы будем продолжать это окружение -капиталистов, то увидим, как Комин-, терн все больше и больше побеждает в целом ряде стран.

Тов. Ленин был глубоко прав, когда сказал, что Коминтерн стал уже важнейшим фактором международной политики. Если Маркс говорил это о I Интернационале, то мы в миллион раз больше оснований имеем сказать это о III, Коммунистическом, Интернационале. Он стал самой великой державой во всей вселенной. (Аплодисменты.)

 

Каменев. Поступило предложение не открывать прений, доклад принять к сведению. Записался только один товарищ. Голосую. Прения не открываются.