ВЕСТИ ИЗ ИТАЛИИ...
Подлинная Италия,
Ахиллесова пята итальянского фашизма
Переводные публикации, опубликованные в советском еженедельнике "За рубежом".
"За рубежом" 5 августа 1937 г.
ПОДЛИННАЯ ИТАЛИЯ
Питер Хаттон
«Найнтинг сэнчюри энд афтер», Лондон
ДУЧЕ, ДУЧЕ, ДУЧЕ. Вот первое, что видит посетитель, приезжающий в Италию; слова эти, написанные буквами величиной с метр, наклеены на оградах садов, на стенах домов и на железнодорожных платформах. Затем следуют цитаты из речей «великого человека», увековеченные черными буквами по белому фону на стенах чуть ли ни всех зданий. Такие надписи путешественник увидит в каждом городе, в каждой деревушке, вдоль каждого шоссе и каждой железной дороги от Альп до Сицилии.
.Можно ли увидеть и услыхать в стране Гарибальди что-либо другое? Есть ли в ней общественное мнение? И если есть, то что оно собой представляет? Что думают итальянцы о Лиге наций, о собственной империи, об «оси Рим—Берлин», о войне с другими странами, о демократии? Насколько прочен фашистский режим? Все эти вопросы подсказывает каждому наблюдательному туристу обстановка Италии наших дней. За четыре месяца, проведенные в поездках на автомобиле по разным уголкам Италии, в осмотре достопримечательностей, в чтении газет и в беседах с итальянцами и иностранцами, фашистами и антифашистами, чиновниками, врачами, священниками, монахами, гидами, крестьянами, нищими, мелкими торговцами и людьми неизвестных профессий, легко было собрать сведения, совершенно неизвестные за границей.
Общественное мнение в Италии прямо противоположно официальному. Его, впрочем, нельзя назвать «общественным», потому что оно очень частное, даже интимное, так как за такие взгляды полагаются «острова»* по крайней мере на два года, если не что-нибудь худшее! В одном маленьком городке я видел человека, только что вернувшегося из такого места заключения. Он был отправлен туда за то что, сидя с приятелями за чашкой кофе на «пьяцца» в день убийства Дольфуса, сказал, что наконец-то «карманный диктатор»** получил по заслугам.
* Липарские острова — фашистская каторга, славится особенно зверским режимом,
** Намек на малый рост Дольфуса и на его внешнеполитическую ориентацию на Италию, в противовес Германии. Тогда еще не существовала ось Рим—Берлин».
В Италии есть тысячи убежденных антифашистов. Недавно около сорока человек было арестовано в умбрийском городке, когда я был там, после того, как в одно прекрасное утро на флагштоке муниципального здания был обнаружен развевающийся красный флаг с серпом и молотом. В начале года на одном популярном курорте на Ривьере двадцать или тридцать человек были арестованы по обвинению в печатании и распространении коммунистической литературы. Есть слухи, что месяц или два назад в Терни, большом индустриальном городе к северу от Рима, все население восстало против существующего режима. Местные бунты, изолированные мятежи — чуть ли ни ежедневное явление, и тюрьмы переполнены.
Едва ли нужно приводить другие примеры такого же рода. Посетитель может услышать их от друзей жертв. Такие факты, конечно, никогда не упоминаются в газетах. Сколько раз какой-нибудь монах или врач уводил меня подальше от нескромных ушей. Один раз так сделал даже подеста* одной деревушки, чтобы расспросить меня о том, что творится на белом свете. Итальянцы умны. Они понимают, что их обманывают, или, по крайней мере, подозревают это. Но беспристрастные сведения о загранице могут проникнуть в страну только по радио. Следовательно, они недоступны тем, кто не понимает по-английски или по-французски. К тому же иметь радиоприемник довольно рискованно.
* Назначенный фашистским правительством старшина деревенской общины.
Недавно во Флоренции отряд молодых чернорубашечников обошел маленькие кафе и рестораны, имевшие радиоприемники (если не ошибаюсь, они сейчас все обязаны по закону иметь приемники, чтобы служить центрами фашистской пропаганды). Владельцев попросили настроиться на барселонскую станцию. У тех, кто оказались настолько глупыми, что исполнили просьбу и тем самым обнаружили, что знают, как можно уловить эту станцию, заведения были тут же разнесены в щепы. Правда, кое-какие сведения проникают в Италию через иностранные газеты и туристов, но они становятся известны очень немногим Я не скоро забуду, как я отдавал книги в маленькую переплетную мастерскую Пакет с книгами был завернут в старую английскую газету. Заметив это, переплетчик отодвинул книги и начал жадно просматривать газету. Найдя статью об Испании, он тотчас попросил меня рассказать, что говорится в статье. Он вспомнил о моих книгах только после прихода нового посетителя.
Стоит иностранцу очутиться наедине с итальянцем, как на него тотчас посыплются вопросы: «Что на самом деле происходит в Испании?», «Почему вы не удержали нас от похода на Абиссинию? Ведь вам стоило только блокировать канал. Почему вы не остановили нас? Мы так надеялись, что вы это сделаете!» Если посетитель уверен, что спрашивающий — не провокатор, и пытается ответить, он сразу же замечает потрясающее невежество итальянцев, результат пятнадцатилетней фашистской пропаганды. Итальянцы совершенно ничего не знают о том, что происходит за границей, и почти ничего о событиях в самой Италии. Пресса и радио всячески вбивают им в головы, что преуспевающие и счастливые страны в мире — только те, которые возглавляются фашистскими или близкими к фашизму правительствами, и что демократия отжила свой век. Положение фашизма в Италии настолько непрочно, что пропаганда стала для него главным средством самозащиты от народа, который славится своей любовью к свободе и. несмотря на старания фашизма, остался таким, каким был.
Второе, не менее важное, оружие фашизма — страх. Клевета и зависть цветут пышным цветом на благодатной почве фашистской системы шпионажа. Верно и то, что подвалы германского «Коричневого дома» нисколько не хуже подвалов итальянской «Каза дель фашо»,
В Италии масса недовольных. Она многочисленнее всякой другой группы и состоит преимущественно из передовых элементов рабочего класса и мелкой буржуазии. «Империя» вовсе не так популярна в Италии, как старается убедить в этом фашистская пресса. Налоги непомерно велики; каждый понимает, что причина этого — создание «империи» и потребность фашизма в неумолчном бряцании оружием. В дни публичных торжеств по случаю какой-нибудь победы или массового побоища (весной это чуть ли ни еженедельное явление) толпы людей, которым приказывают выстраиваться вдоль пути неизбежной процессии, вынуждены созерцать марширующих чернорубашечников, которых содержат на деньги налогоплательщиков. Люди недовольны этим, во все же вынуждены приветствовать процессии радостными возгласами. Я намеренно написал: «приказывают выстраиваться вдоль пути». В дни таких торжеств всем выдаются билеты с приказом присутствовать в таком-то месте и приветствовать проезжающих мимо. Необычайно частые торжества непопулярны и по другим причинам. У рядового итальянского рабочего большой здравый смысл и большая врожденная культура. Он неодобрительно смотрит на дни безделья, возмущается тем, что молодежь приучают в нелепому времяпрепровождению и праздности. А мелким торговцам это не нравится потому, что вредит торговле.
Но главная причина недовольства — непомерные налоги. Вот популярный в Италии анекдот о крестьянине, у которого было четыре коровы. Приходят к нему анархисты и говорят: «Мы возьмем у тебя всех коров». Потом приходят социалисты: «Мы будем справедливы: двух коров возьмем, а двух оставим». Наконец являются фашисты: «Мы не возьмем ни одной. Держи их у себя и преуспевай. Но только мы будем приходить каждый день и доить их».
Обратимся к внешней политике. Подозрительно и недоверчиво относясь ко всякой правительственной пропаганде, итальянцы, несмотря на заверения прессы, не одобряют и новую дружбу Италии с Германией. «Ось Рим—Берлин» не популярна.
Италия вмешалась в испанские дела, во-первых, потому, что не желает терпеть еще одну «коммунистическую державу» в Европе, и, во-вторых, потому, что хочет заручиться еще одним фашистским союзником в тылу «коммунистической Франции». Вмешательство вызвано также материальными и стратегическими соображениями, в частности желанием заполучить контроль над испанской территорией. Вербовка солдат в Испанию производилась все время более или менее открыто. Многие из отправленных в Испанию солдат думали сначала, что их везут в Абиссинию. Некоторые соглашались ехать потому, что за это много платят. Невмешательство считают фарсом.
* * *
За все свое пребывание в Италии я не слышал не только ни одного оскорбления, но даже грубого слова, и не встретил ни одного неприязненного взгляда. О там же говорят другие англичане, побывавшие в Италии. И это несмотря на всю пропаганду ненависти, искусственно разжигаемую гигантским аппаратом, о котором я столько раз упоминал. В сущности в Италии у всех передовых людей есть только один враг, но он, к несчастью, обладает голосом, которому одному только и позволено звучать в Италии на тысячи ладов.
«Мундо обреро», Мадрид
НЕСМОТРЯ НА МАССОВЫЕ аресты и возобновление полицейского террора, все известия в письма из Италии от товарищей н сочувствующих свидетельствуют о глубоком недовольстве всех слоев населения и о крепнущей воле народных масс в борьбе.
Из Турина пишут:
«Уже двадцать дней непрерывно происходят аресты. В одном только Турине их было сто. Предполагают, что это — следствие волнений, происходивших во всей стране, особенно в мелких селениях. Таковы симптомы пробуждения рабочих и крестьянских масс. Недовольство усилилось из-за выпуска принудительного «займа» вследствие вздорожания жизни. На авиационном заводе «Фиат», где занято четыре тысячи рабочих, во время речи секретаря фашистской федерации на собрании кто-то написал на крыльях самолетов, предназначенных к отправке в Испанию: «Смерть Франко! Да здравствует республиканская Испания! Смерть «дуче», который вырывает у вас кусок хлеба изо рта!»
А вот письмо рабочего из Триеста:
«Здесь все устали и все раздражены, даже рядовые фашисты. Все дорого, а заработная плата мизерная. Все говорят, что так не может больше продолжаться и что достаточно искры, чтобы вспыхнул пожар. На-днях я ходил к приятелю, чтобы послушать по радио правду об Испании. Как глубоко я был взволнован, услыхав «Интернационал», который столько времени уже не слышал! Будь у меня деньги, я купи! бы приемник только для того, чтобы слушать нелегальные передачи».
Из одного Лигурийского города пишут:
«Крестьяне нашего района, почти все мелкие землевладельцы, изнемогают под бременем налогов. Происходят поистине драматические вещи.
Большая часть мелких торговцев мечтает о революции, которая была бы для них выходом из невыносимого положения. Все они собираются подать общую петицию и открыто объявить в ней, что налоги непосильны».
"За рубежом" 15 октября 1937 г.
АХИЛЛЕСОВА ПЯТА ИТАЛЬЯНСКОГО ФАШИЗМА
ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕЕ господство в Италии фашистского режима, открытой террористической диктатуры финансового капитала, — один из самых мрачных периодов в истории итальянского народа. За эти пятнадцать дет фашизм доказал всему миру, что он враг культуры и прогресса, злейший враг всех народов и прежде всего итальянского. Террор, гнет, бесправие, голод, нищета трудящихся масс и варварские войны — вот «достижения» внутренней и внешней политики Муссолини.
Территория и население
Территория Италии с о-вами Сицилией и Сардинией, но без Ватикана и республики Сан-Марино, составляет 310 тысяч кв. км. По последним подсчетам в Италии
42.6 миллиона жителей. Наибольшая плотность населения в северной части Италии и в районе Неаполя, К числу наименее заселенных частей принадлежат область Умбрия в центральной Италии, Южные области (например, Лукания) и о. Сардиния.
Даже усердно фальсифицируемая фашистская статистика не в состоянии скрыть того факта, что за пятнадцать лет фашистской диктатуры прирост населения сократился. В год захвата масти фашизмом (1922 г.) прирост населения составлял 12.7 на 1 000 человек. К 1933 г., по официальным данным, он снизился до 10, а в 1935 г. — до 9,4.
В административном отношении Италия делится на 93 провинции, объединенные в 18 областей, или департаментов. В 1927 г. в столице Италии Риме было всего 759 тысяч жителей; после того как правительство Муссолини присоединило к Риму пригороды и близлежащие городки, количество жителей Рима исчисляется в 1 178 тысяч. Другая крупные города Италии — Милан (1114 тысяч жителей), Неаполь (876 тысяч), Турин (638 тысяч), Генуя (627 тысяч), Флоренция (331 тысяча), Венеция (266 тысяч).
Неаполь (876 тысяч), Турин (638 тысяч), Генуя (627 тысяч), Флоренция (331 тысяча), Венеция (266 тысяч).
Рельеф страны разнообразен; север Италии окаймлен горной цепью — Альпами. На севере же находится долина р. По. Вдоль всего полуострова тянется сливающийся с горной оконечностью Альп Апеннинский горный хребет. На полуострове преобладают средневысотные горы и холмистые предгорья. Площадь равнин сравнительно невелика. Граница Италии с Францией (487 км), Швейцарией (724 км) и Австрией (420 км) проходит в Альпах; часть границы с Югославией (240 к«) вдет по хребту Альпийских Альп.
Береговая давая Италии очень протяженна: вместе с берегами Сицилии и Сардинии она составляет 6,8 тысячи км. Италия сильно уязвима при нападениях с моря.
Мелкие итальянские острова на Средиземном море имеют лишь стратегическое значение, например, о. Пантеллерия (площадь — 83 кв. ки, жителей 9 тысяч). На побережье Адриатического моря Италии принадлежит вкрапленный в территорию Югославии портовый город Зара. Вместе с окрестностями он занимает 110 кв. км. Население — немногим более 20 тысяч. В Адриатическом мо>ре к владениям Италии относятся также о-ва Керсо, Луссино и несколько меньших островов. Италии принадлежат в Эгейском море о-ва Родос и Додеканез (общей площадью в 2,7 тысячи кв. в«, 131 тысяча жителей).
Крупнейшей по территории итальянской колонией является Ливия, расположенная в Северной Африке и занимающая площадь в 1 774 тысячи кв. км при населении в 704 тысячи. Итальянское Сомали занимает 702 тысячи кв. км, население — 1,3 миллиона, площадь Эритреи — 221 тысяча кв. км, жителей 1 миллион. Абиссиния занимает 1 120 кв. км *, то есть она больше, чем Сомали и Эритрея, вместе взятые, и почти вчетверо больше самой Италии.
* По другим данным, 903 тысячи кв. км.
Сельское хозяйство
Северные районы Италии дают большую часть сельскохозяйственной продукции страны. В долине реки По собирается около половины всего урожая пшеницы, почти весь рис, 75 процентов кукурузы. 90 процентов всей сахарной свеклы дают области Венеция и Эмилия. В той же части Италии сосредоточено до 70 процентов всего крупного рогатого скота.
В Италии 26,2 миллиона гектаров возделываемой земли. Пшеницей занято около 5 миллионов гектаров, рисом — 130 тысяч, овсом 420 тысяч, картофелем более 400 тысяч. Несмотря па широковещательные автаркические планы, фашизму не удалось значительно расширить сельскохозяйственную базу. Несколько увеличив производство пшеницы по сравнению с довоенным временем (сбор пшеницы в Италии колеблется от 6,6 да 8,1 миллиона тонн), во всех других областях итальянское сельское хозяйство почти топчется на месте. Урожаи кукурузы остаются почти на уровне предвоенных лет; виноделие обнаруживает тенденцию к падению, не увеличивается и производство оливкового масла (сейчас вырабатывается в среднем, 2 миллиона литров в год, в 1922 г. 2,8 миллиона литров, в 1929 г. — 3,1 миллиона). .Урожая апельсинов, мандаринов, лимонов и пр. за последнее время неуклонно падают (в 1932 г. было собрано 1,2 миллиона тонн, в 1934 —782 тысячи, в дальнейшем урожай упал до 650 тысяч).
Несмотря на низкий и все более падающий при фашистском режиме уровень питания народных масс, Италия покрывает собственными ресурсами едва три четверти своих продовольственных нужд. Недостающие продукты ввозятся из-за границы, в том числе ежегодно 0,5—1 миллион тонн пшеницы и 250—750 тысяч тонн кукурузы. Следует добавить еще десятки тысяч голов крупного рогатого скота, значительные количества рыбных продуктов, кофе, сахара. Плохой урожай 1936 г. вызвал резкое увеличение ввоза хлеба в Италию: за первые пять месяцев 1937 г. было импортировано в Италию более 1 миллиона тонн пшеницы.
Само собой разумеется, фашизм не в состоянии создать благоприятных условий для развития земледелия.
Более 60 процентов итальянского крестьянства совсем лишено земли; половина безземельных арендует землю, половина батрачит. Крестьянам - «землевладельцам» принадлежат большей частью ничтожные клочки земли: из 4,2 миллиона хозяйств 3,3 миллиона возделывают не более 5 га. Две трети крестьянских хозяйств владеют менее чем 1 га. Землей в размере 5—20 га владеют 46 тысяч хозяйств, с участками до 100 га насчитывается 133 тысячи кулацких хозяйств. Наконец имеется 21 тысяча помещичьих владений с земельной площадью более 100 га. На о. Сицилии, дающем 75,9 процента итальянского урожая корнеплодов и 73,5 процента цитрусовых, большая часть земли находится в руках одной тысячи помещиков. Крупным землевладельцам в Италии принадлежит половина всей земли.
Сырьевая база
У Италии нет собственного хлопка и каучука и слишком мало шерсти. Ежегодно она закупает за границей 150—200 тысяч тонн хлопка и 70 тысяч тонн волокна других видов, 50—90 тысяч тонн шерсти, около 30 тысяч тонн каучука. Еще существеннее, пожалуй, испытываемый Италией недостаток в угле и, особенно, в нефти. Несмотря на все усилия фашистских правителей, добыча угля в Италии не поднимается выше 500 тысяч тонн. Ежегодно ввозится 12—14 миллионов тонн угля из-за границы, в частности из Англии, Германии, Польши. Неудовлетворительно идут разработки итальянских нефтерождений, несмотря на помощь американского треста Стандарт Ойл. Собственная добыча нефти покрывает всего 1,5 процента потребностей страны. Ввоз нефти в Италию (более 9 миллионов тонн) за время фашистской диктатуры вырос уже более чем в четыре раза. Импортируется она, главным образом, из Румынии. Проекты Муссолини об организации в Италии крупного производства синтетической нефти не менее фантастичны, чем вся фашистская шумиха о возможности итальянской хозяйственной автаркии. Достаточно отметить, что для производства синтетической нефти требуется сырье (например, бурый уголь), которого у Италии слишком мало. Кроме того разработка месторождений бурого угля потребует больших затрат, поскольку месторождения расположены в малодоступных районах.
Итальянская промышленность все острее ощущает хронический недостаток железной и марганцевой руды. В 1914 г. в Италии было добыто 706 тысяч тонн железной руды. Сейчас добывается около 500 тысяч тонн, хотя производство стали и прокат в Италии ио сравнению с довоенным временем выросли более чем вдвое. В качестве основною сырья для металлургической промышленности используется железный лом. Его ввозят преимущественно из США. Япония и фашистская Италия — главные потребители лома на мировом рынке: за пять месяцев 1937 г. импорт железного лома в Италию достиг 228 тысяч тонн. Италия вынуждена ввозить и лесоматериалы (1200—1500 тысяч тонн). Таким образом, почти по всем важнейшим видам сырья (в том числе стратегического) фашизм оказывается в полной зависимости от импорта. Исключение — ртуть (добыча которой в Италии га последние годы упала почти на 60 проц. по сравнению с 1929 г.), сера (отмечается неуклонное падение производства с 1933 г., вызванное в частности конкуренцией американской серы), свинцово-цинковая руда (около 200 тысяч тонн) и бокситы. Рост добычи двух последних ископаемых обусловлен бешеной подготовкой итальянского фашизма к войне.
Промышленность
Присущая капиталистическому хозяйству неравномерность развития отдельных отраслей промышленности наглядно выражена в Италии. Фашистский режим развивает, главным образом, те отрасли промышленности, от которых непосредственно зависит осуществление его агрессивных планов. О неравномерности развития говорит сама структура тяжелой промышленности. Годовая выплавка чугуна в Италии (0,8 миллиона тонн в 1936 г.) почти втрое меньше производства чугуна в Люксембурге и вдвое меньше выплавки его в Британской Индии. Но продукции стали и проката Италия занимает в капиталистическом мире седьмое место (2,5 миллиона тонн в год).
Особое внимание уделяется в Италии производству разных специальных сплавов (ферромарганца, ферросилиция, феррохрома и т. д.) и алюминия, главным потребителем которого является авиационная промышленность.
Аналогичные примеры диспропорции в развитии отдельных производств дает и химическая промышленность Италии. Так. современная продукция суперфосфатных удобрений приближается к уровню 1929 г. (1,3—1,4 миллиона тонн), в то время как производство ряда химических продуктов военного значения делает резкие скачки вперед. Например, выработка азотной кислоты с 1929 г. увеличилась в Италии в 8-10 раз. При сокращении производства итальянской хлопчатобумажной промышленности (даже сравнительно с 1933 г.) произошло огромное увеличение выработки искусственного шелка, необходимого в производстве взрывчатых веществ. За последние пять лет продукция искусственного шелка в Италии поднялась вдвое, составляя уже более 80 тысяч тонн в год (пять лет назад — немного более 30 тысяч тонн).
Подавляющая часть итальянской промышленности размещена в северных районах. Там находятся приблизительно три четверти всех итальянских фабрик и заводов, Север дает более трех четвертей производимой в стране гидроэнергии. На Севере сосредоточено 64,2 процента итальянского промышленного пролетариата, в том числе 74 процента металлистов и 90 процентов текстильщиков. Особое значение имеет треугольник Генуя—Турин—Милан. В Генуе расположены заводы металлургического и военного концерна Ансальдо (вместе с концерном Ильва контролирует всю металлургическую промышленность Италии). В Турине и Генуе находятся заводы концерна Фиат, охватывающего 80 процентов производства автомобилей в Италии. Это комбинат разнообразных отраслей военной промышленности, производящий, кроме автомобилей, танки, самолеты, подводные лодки и т. д. Наконец, Милан является центром машиностроительных и орудийных заводов Бреда. Все эти фирмы получили особенную известность после начала фашистской интервенции в Испания. Из массовых убийств испанского населения они извлекли огромнейшие прибыли. Перечисленные фирмы — руководящее звено итальянского финансового капитала.
Позднее развитие капитализма в Италии при ограниченности ее собственных капиталонакоплений привело к тому, что в структуре итальянского финансового капитала преобладающее значение получили банки. До последнего мирового экономического кризиса три крупнейших итальянских банка («Банка коммерчиале италиана», «Кредите италиана» и «Банка ди Рома») контролировали не менее половины всей промышленности страны.
Мировой экономический кризис, начиная с 1931 г. оказал сокрушающее влияние на слабую экономику Италии. Спасая от банкротства крупнейшие банки и предприятия страны (например, «Банка коммерчиале италиана»), фашистское государство скупило акции ряда предприятий. Около 40 процентов акционерного капитала в Италии находится под контролем государства. В 1934 г. под правительственный контроль перешли «Банка ди Рома», заводы Ансальдо и т. д. Еще раньше правительство по высокой оценке (за 3 миллиарда лир) приобрело у «Банка коммерчиале италиана» пакеты акций целого ряда промышленных и других акционерных компаний. Хвастливые демагоги, вожаки итальянского фашизма, рекламируют «огосударствление» значительной части предприятий и банков страны.
Фашистские крикуны замалчивают, однако, то обстоятельство, что использование государственных средств в интересах финансового капитала усиливает контроль монополистов над государством. Здесь уместно напомнить, что террористическая диктатура финансового капитала — фашизм — пришла к власти при активной финансовой поддержке итальянских банков: поход Муссолини на Рим в 1922 г. был финансирован крупнейшим магнатом капитала Гуалино, главой банка «Кредито Италиана» и руководителем компании искусственного шелка «Сниа Вискоза». Именно в отношении фашистской Италии (а также Германии) уместно вспомнить данную Энгельсом характеристику государственного капитализма как «той последней
соломинки», за которую хватается буржуазия.
Финансовая зависимость
Толчок к развитию промышленности и банкового дела в Италии в свое время дал иностранный капитал, главным образом, немецкий, однако накануне мировой воины крупную роль в Италии стал играть и французский капитал (помещенный в железных дорогах, химической промышленности, добыче цинка и свинца и т. д.); вместе с германским капиталом он участвовал и в «Банка коммерчиале италиана». После империалистической войны 1914 — 1918 гг. финансирование итальянского хозяйства взяли на себя американская и английская буржуазия. Золотой дождь долларов за 1920—1930 гг. обильно орошал крупнейшие итальянские концерны (Фиат, Пирели, Бреда, Монтекатини и т. д.). Американская группа Моргана создала в 1928 г. в США специально для финансирования итальянской электропромышленности общество «Италией, садерпауер корпорэйшеп» с капиталом в 40 миллионов долларов. Через банкирский дом Моргана итальянское правительство получило в 1920 — 1930 гг. на 142 миллиона долларов займов. По подсчетам американского департамента торговли, к 1934 г. общая сумма американских капиталов, вложенных в Италии, составляла полмиллиарда долларов. Приблизительно такую же цифру составляют английские капиталы в Италии.
Однако в 1930 г. экономический кризис приостановил приток из-за границы новых капиталов в Италию. Соединенные Штаты свели свой экспорт капитала почти к нулю. А между тем авантюристическая политика итальянского фашизма требовала все новых финансовых средств. Год войны в Абиссинии обошелся Италии более чем в 20 миллиардов лир.
Итальянский государственный долг, составлявший в 1930 г. 89 миллиардов лир, увеличился, по официальным данным, в 1933 г. до 97 миллиардов, а к 1936 г. до 107 миллиардов лир. К этой последней цифре данные фашистского министерства финансов добавляют еще внешний долг в сумме 82 миллионов долларов. Эта цифра явно преуменьшена. Исходя из суммы иностранных капиталов, помещенных в Италии, общие размеры ее внешней задолженности (государственной и частной) должны исчисляться в цифрах, близких к 1,5 миллиарда долларов.
Золотой паритет лиры фактически был поколеблен еще в 1934 г. 1936 г. принес девальвацию лиры и снижение ее ценности на 41 процент. Золотой запас, оценивавшийся в 1933 г. в 76,2 миллиона фунтов стерлингов, в 1935 г. упал до 42,6 миллионов фунтов стерлингов. В 1935 г. для пополнения валютных ресурсов фашистское правительство реквизировало у итальянских граждан иностранные ценности, находившиеся внутри страны и за границей. Эта «операция» — последний финансовый ресурс итальянского фашизма.
В 1935 г. для пополнения валютных ресурсов фашистское правительство реквизировало у итальянских граждан иностранные ценности, находившиеся внутри страны и за границей. Эта «операция» — последний финансовый ресурс итальянского фашизма.
За последние тридцать шесть лет не было ни одного года с активным балансом итальянской внешней торговли. Эта брешь в итальянском платежном балансе покрывалась, главным образом, за счет иностранного туризма и денежными переводами в Италию от итальянских эмигрантов. С 1930 г. оба эти источника начинают иссякать. Безудержным ростом итальянских вооружений неизбежно предопределяется рост импорта, а, следовательно, и дальнейшего увеличения пассивности внешнеторгового баланса.
Провозглашенная Муссолини политика автаркии означает новый нажим налогового пресса. Несмотря на все ухищрения, правители фашистской Италии, однако, не в состоянии свести концы с концами: государственный бюджет на 1937— 1938 гг. предусматривает превышение обыкновенных расходов над доходами в сумме 3,5 миллиарда лир. Дефицит по смете чрезвычайных расходов, истинный размер которых составляет тайну фашистского печатного станка, бесспорно, будет очень велик. Достаточно сказать, что на «освоение» Абиссинии итальянское правительство постановило отпускать по 2 миллиарда лир в течение шести лет. На итальянский чрезвычайный бюджет ложатся большим бременем и расходы на интервенцию в Испании.
Пятнадцатилетнее фашистское хозяйничанье в Италии разорило страну и привело ее па грань банкротства.
Царство эксплуатации и нищеты
Фашизм отнял у народа не только свободу, но и хлеб.
Официальные фашистские органы вынуждены согласиться с тем фактом, что в Италии существует хроническая безработица, в частности, по сравнению с 1929 г. число рабочих сократилась на одну пятую. Даже подтасованная фашистская статистика не в состоянии скрыть сокращение реальной заработной платы рабочих. Непрерывный рост цен в Италии с 1934 г. привел к резкому расхождению «ножниц» между товарными ценами и заработной платой. При повышении цен к 1936 г. на 50 процентов заработная плата рабочих выросла всего на 15—20 процентов. Продолжающийся рост дороговизны ведет к дальнейшему обнищанию рабочего класса. Нет никакого сомнения в том, что вздорожание жизни и отставание от нее заработной платы гораздо выше, чем можно судить по официальной статистике.
Естественно, что в таких условиях резко сокращается потребление продуктов первой необходимости трудящимися массами. В Милане, самом крупном индустриальном центре Италии, потребление этих продуктов в 1934—1936 гг. сократилось на 30 процентов. Позднейшие данные не опубликованы, но несомненно, что и в 1937 г. было новое снижение уровня потребления.
Голода и нищеты итальянской деревни не скрывают даже сами фашистские писаки. О размерах бедствий сельского населения свидетельствует тот факт, что во многих деревнях Сицилии крестьяне едят вместо хлеба всякие суррогаты — гороховый хлеб, траву и т. п.
Рабочие, крестьянская масса и передовая интеллигенция в фашистской Италии, в стране самого дикого произвола и насилия, превращены в бесправных рабов. Это не мешает фашистам разыгрывать комедию якобы существующего «единства наций», «классового мира». Введенная в 1934 г. так называемая корпоративная система является в действительности кривым зеркалом «классового сотрудничества» капитала и труда. Цель этой системы — борьба с революционным движением итальянского пролетариата.
А между тем недовольство фашистским режимом нарастает в самых широких слоях населения. Несмотря на разнузданный террор, на массовые убийства и аресты, на каторжные приговоры и ссылки, ширится в Италии сочувствие героическому испанскому народу, борющемуся за свою независимость, нарастает мощный протест против внешней и внутренней политика фашизма. Договор о единстве действий, заключенный между коммунистической в социалистической партиями Италии стал важным фактором на пути к созданию единого антифашистского фронта.
Вожди фашизма больше всего боятся своего народа, все яснее понимающего, что голод и война — единственная «ось» фашистской политики.
Милитаризация страны
Не будучи в состоянии расширить емкость внутреннего рынка, итальянский фашизм стремится к внешним захватам. Война для итальянского фашизма—не только средство обогащения кучки финансовых магнатов, но и способ отвлечения народных масс от внутриполитических проблем. Ради этого фашизм разжигает звериный шовинизм и милитаристскую пропаганду.
Милитаризация в Италии сопровождается пропагандой при помощи школ, фашистской «науки», прессы и католической церкви. Военное обучение начинается в школе, в детских фашистских организациях. В 1936 г. на каждого итальянца в возрасте от 8 до 22 лет был введен особый воинский паспорт. Военнообязанными являются мужчины от 21 года до 55 лет.
Народные массы оплачивают содержание миллионной армии и сотен тысяч наемников фашистской милиции.
Из огромных и непосильных для населения военных расходов Италии значительная доля падает на воздушный флот. В 1925 г. в Италии было в строю 665 самолетов, в 1929 г. — 995, в 1933 г. — 1 100, в 1937 г. — 1 500—2 000. Всего боевых самолетов в стране — 3 000— 3500.
Италия была первой империалистской страной, начавшей строить линейные корабли водоизмещением в 35 000 тонн. На рубеже 1937 г. итальянский военный флот состоял из 257 судов * (общим водоизмещением в 521 тысячу тонн), в том числе из 6 линейных кораблей, 10 тяжелых и 19 легких крейсеров, НО миноносцев и 92 подводных лодок. Фашистская Италия уделяет много внимания постройке и укреплению военноморских и воздушных баз на островах Средиземного и Эгейского морей, а также в африканских колониях.
* включая достраивающиеся суда
Открыто претендуя на «английское наследство» в средиземноморском бассейне, итальянская агрессия направляется к Египту, к юго-западной Азии. Эти агрессивные замыслы сопровождаются сейчас интенсивной антианглийской пропагандой Италии в арабских странах. Объектами экспансии итальянского империализма являются также балканские и придунайские страны (например, Австрия, Югославия, Венгрия, не говоря уже об Албании, фактически превратившейся в зависимую от Италии страну).
Среди итальянского населения фашисты усиленно пропагандируют теорию о том, что их демагогические обещания могут быть осуществлены лишь после окончательной победы над демократическими странами. Так фашизм стремится оправдать свою интервенцию в Испании и блок с другими агрессорами — фашистской Германией и Японией.
Однако народ не проявляет энтузиазма и не хочет умирать ради торжества империалистских замыслов фашистских диктаторов и выгод финансового капитала. Ярким свидетельством этого является поражение фашистских войск под Гвадалахарой. Иностранная печать сообщает об усиливающемся дезертирстве из итальянской армии.
Упадок культуры
Фашизм делает ставку на культурное одичание страны. Фашистская «наука» открыто превращена в Италии в подсевное орудие эксплоатации и закабаления народа. Передовые представители научной мысли изгнаны из университетов и других высших учебных заведений, которые стали теперь рассадниками не знания, а лженаучного мракобесия.
Оскудение ощущается и в литературе, которая при фашизме не дала ни одного выдающегося произведения. Об этом же говорят резкое сокращение выпуска книг. Работ, на которые распространяется авторское право (в том числе музыкальных произведений) было издано в 1931 г. 11 488, а в 1935 г. 5 413, то есть падение больше чем в два раза.
Фашизированная печать, являющаяся одним из существенных факторов обмана масс, все в большей мере встречает безразличие и недоверие читателя. Во всей Италии расходится теперь едва 5 миллионов экземпляров унифицированных газет.
Для современного состояния культуры в Италии характерен и упадок театра. Брошенный Муссолини лозунг о создании «массового» театра оказался пустой фразой. Характерно, что еще к 1933 г. выручка театров сократилась вдвое. Обнищавший народ Италии вынужден подавлять свои культурные потребности. Однако падение тиража газет, литературных и научных изданий, сокращение посещаемости театров свидетельствуют также и о том, что увеличивается отвращение итальянского населения к фашизму и его идеологии.
И. Шемякин
