СУЖДЕНЫ ВАМ БЛАГИЕ ПОРЫВЫ,
НО СВЕРШИТЬ НИЧЕГО НЕ ДАНО
Я был одним из учредителей ДемСоюза, одним из 15 членов первого оргкомитета, возникшего 2 апреля 1988 года. Мы хотели создать такую структуру, которая вобрала бы в себя самые различные силы: от еврокоммунистов до либеральных демократов, сторонников западной модели развития общества. Первоначально даже не предполагалось назвать эту структуру партией. Мы хотели объединить интеллигенцию в поисках альтернативного пути развития страны, выработать программу и запустить в народ, словом, сформировать целое движение- прообраз будущих политических партий.
Мы мыслили следующим образом: несмотря на то, что между нами существуют политические и тактические разногласия, ДемСоюз должен функционировать на принципах консенсуса и в его деятельности должно быть какое-то единство. Однако дальнейшее развитие организации пошло иным путем. Одна группа - назовем ее радикально-экстремистской - взяла верх над другими, умеренно- радикальными, конструктивными группами. И были напрочь отброшены фракционность и внутренний плюрализм - основные условия существования столь разнородной в мировоззренческом и политическом плане организации.
Радикальная часть партии стала брать верх и перестала считаться с мнением всех остальных, а в организационном плане началось отсечение "нежелательных" элементов. Сначала в Москве, а потом в других городах, из ДС стали уходить люди умеренных и конструктивных позиций. Партия взяла курс на отказ от диалога с прогрессивно мыслящей частью КПСС и органов власти и даже на противопоставление себя не столь радикально настроенному обществу, демократическому движению страны в целом. ДС поставил себя вне социума, отказавшись от сотрудничества с другими демократическими силами и неизбежно встал на путь сектантства. Эта изоляционистская, эгоцентрическая установка не могла не привести к внутреннему перерождению организации, к гибели самой ее идеи. На мой взгляд, эта идея уже давно перестала реализовываться.
ДемСоюз превращается в маленькую экстремистскую группировку, находящуюся на обочине исторического процесса, на обочине всей текущей политики. Ее удел - вылезать с лозунгами на эту обочину, что-то кричать, что-то провозглашать и снова уходить с политической арены. В этом виде ДС нашел свою социальную базу - люмпен-слои, которые, как и ДС, стоят вне общества. Люмпен-интеллигенция, люмпен-пролетариат, люмпен-служащие...
Это страшная социальная база, совсем не та, на которую мы рассчитывали. Этих людей объединяет не ясное политическое представление о том, что нужно делать, а слепая ненависть к режиму при отсутствии конструктивной положительной программы. Предложить ее они не могут - после ухода "умеренных" ослабел интеллектуальный потенциал партии.
Естественно, опираясь на одни только маргинальные элементы, ДС будет иметь судьбу вечного оппозиционера. Этой организации осталось одно занятие: время от времени проводить несанкционированные митинги. И даже не для того, чтобы рассказать людям о работе партии по реализации своей программы, а для того, чтобы показать браваду, называемую гражданским мужеством. Вот мы, 40 членов ДС, можем противостоять властям и приглашаем народ на это посмотреть. Посмотреть на то, как запихивают в машины, как везут в милицию, дают 15 суток, а они объявляют голодовку и говорят: смотрите, какие мы борцы, следуйте за нами, и такими вот шагами мы всего достигнем! Характерное для ДС провоцирование властей на насилие в ходе несанкционированных митингов, по моему мнению, безнравственно.
Путь к демократии - это прежде всего эволюционный путь, путь конкретных реформ и вытеснения тоталитаризма сантиметр за сантиметром, шаг за шагом, путь решения вопросов у избирательных урн, в ходе дискуссий, мирной политической борьбы.
Именно в этом первоначально был для нас принцип ненасильственных действий. Потом на свет выползла теория европейского гандизма. Дескать, в Индии Ганди своей проповедью ненасильственных действий, кампаний гражданского неповиновения добился ухода англичан. Но не будем забывать, что во время всех этих кампаний было пролито много крови. А, между тем, в ДС эти взгляды набирают силу. Мол, народ должен кровью купить себе свободу. Я же считаю, что попросту безнравственно распоряжаться чужими жизнями. Тактика постоянной конфронтации ведет отнюдь не к демократии - она ведет к новой разновидности диктатуры.
Что хотел ДС? Мобилизовать общественное мнение, выдвинуть демократическую альтернативу. Но потом сбился на путь чистейшего большевизма. Организация с тоталитарной моралью оплотом демократии быть не может.
Александр ЛУКАШЕВ,
июль 1989 г.
(из журнала "Невские записки")
Автор этих заметок волей несчастного случая не дожил до времен, когда ДемСоюз лишился последней игрушки - несанкционированных митингов. Их больше не разгоняли, и "радикалам" делать стало совсем нечего. Не имея более шанса быть в фокусе общественного интереса, они мало- помалу стали улизывать из партии, загубленной их руками. Печальная судьба Демократического Союза - перспективнейшей политической организации - на совести его радикальных лидеров, НИЧЕГО не умевших и ни к чему не стремившихся, кроме эпатажа публики.
- Это был год, когда еще никто публично не ставил под сомнение основы существующего строя. Даже активные диссиденты не рассчитывали в обозримом будущем на что-то большее, чем некоторое смягчение цензуры, некоторую терпимость к негосударственным идеологиям (чтобы за них не сажали). На то, что через несколько лет у нас станет возможно государство без государственной идеологии, диссиденты не надеялись. Что же говорить об остальных?
Идейные искания советской интеллигенции того времени можно определить примерно так: "тоталитаризм с человеческим лицом". Приоткрылись возможности независимой общественно-политической деятельности. С разрешения партийных органов возникает масса неформальных клубов, обществ, объединений, чаще всего - под названием "Перестройка". Их активисты соревнуются в верности ленинизму, противопоставляя его сталинизму и застою. Политический плюрализм считается чуждой идейкой. Те, кто решаются ее высказывать, получают ярлык "экстремистов". Им не дают слово в передовых клубах "Перестройка". Примерно так же воспринимается словосочетание "частная собственность".
...Множество взрывавших тогдашние нормы приличия слов прозвучало в мае 1988 года в Москве на собрании группы неформалов из разных городов. Но главное - на нем было объявлено о создании партии - да, именно партии, названной Демократическим Союзом. Власти столицы были в бешенстве. За призыв к изменению существующего строя (даже к ненасильственному) полагалась отнюдь не отмененная ст. 70-я Уголовного кодекса. Некоторые партийные юристы доказывали, что за это полагается "расстрельная" ст. 64-я - "измена Родине". Правда, не в меру ретивым правоведам, видимо, объяснили, что все это уже не позволяет международная обстановка. Власти Москвы ограничились тем, что разогнали участников собрания, москвичам дали по 15 суток, а иногородних насильственно посадили в самолеты и отправили по домам за госсчет. Некоторым намяли бока... Но все же это было неслыханным для Советского Союза либерализмом.
Еще работали "глушилки", а сотрудники КГБ продолжали изымать книги А. Солженицына. Советский режим выглядел достаточно сильным, чтобы раздавить немногочисленных "неформалов". Все, что мог противопоставить этой силе ДС, - листовки, бюллетеньчики, отпечатанные на машинках, иногда размноженные с помощью обычного фотоувеличителя. Демократический Союз первым потребовал от всесильной правящей партии равноправного партнерства в отношениях при сохранении независимости. И это воспринималось в горкомах и райкомах как святотатство и оскорбление "руководящей и направляющей".
Выступления Демократического Союза шокировали публику.
Но ведь людям приходилось объяснять самые элементарные вещи: что МОЖНО не одобрять Октябрьский переворот, не разделять взглядов Ленина, не стремиться к коммунистическому будущему. На стиле поведения членов ДС, безусловно, был налет экзальтации, иногда истеричности. Но кто-то должен был первым прокричать, что король-то голый! Назвать вещи своими именами. ДС первым из образовавшихся входе перестройки общественно-политических объединений назвал советский режим тоталитарным и объяснил по пунктам, почему это так; сформулировал принципы, на которых должно строиться подлинно демократическое правовое государство.
ДемСоюз не стал политической партией в подлинном смысле этого слова. Но роль его не в этом. Он явочным порядком реализовал идею многопартийности, стал живым символом политического плюрализма. ДС стал очень нужным раздражителем общественного мнения, заставил людей думать.
Никто из членов ДС не вошел в когорту сегодняшних ведущих политиков. Большинство дээсовцев - аутсайдеры, в принципе не способные стать частью какого угодно истеблишмента. Их стихия - "внесистемная" общественная активность. Именно это пробивало первые бреши в стене из лицемерных умолчаний и недоговоренности перестройки. Таким образом расширялись границы дозволенного, в том числе и для умеренных демократов, которых дээсовцы не любили. Впрочем, нелюбовь была взаимной, но и те, и другие делали общее дело. Дээсовцы лбом прошибали очередную брешь, а солидные и респектабельные "перестройщики" по-деловому осваивали образовавшийся просвет.
ДС действовал не для себя, а за идею. Но я думаю, что его основателям будет приятно, если нынешний цвет наших демократов лишний раз вспомнит, что путь в политическую элиту им помогли открыть шумные и невоспитанные хулиганы из Демократического Союза.
Борис ГАБЕ
ведущий специалист ЛОМО, член ДС 1988-1989 годов
- Я не был ни участником, ни свидетелем образования ДемСоюза. Узнал об этом вскоре после учредительного съезда, на какой-то дискуссии в одном из ДК. Найти контакты с питерскими членами ДС оказалось несложно. Тогда вовсю кипели ежесубботние митинги "Вахты мира" в Михайловском саду (вот еще примечательный феномен того времени, уже полузабытый!). Там можно было узнать все и найти всех.
Впечатления от близкого знакомства были смешанные. Поражала программа - добротный и подробный документ в несколько десятков страниц. Тогда казалось, что цели, обозначенной в ней, удастся достичь лишь через многие годы. Но сам факт существования такого документа окрылял. В нем все вещи были названы своими именами. Но люди, с которыми я познакомился, вступив в ДС, а их в городе было уже человек 30-40, поражали своей пестротой. Наряду с теми, у кого твердость убеждений сочеталась с трезвостью ума и волей, были и такие, кого в ДС привлекли, по-видимому, эмоции. Часть публики отличалась нарочитой экстравагантностью во всем. Но это в тот момент не казалось существенным. Главным было чувство, что нас, оказывается, МНОГО, и мы твердо знаем, чего хотим. С лета 1988 года ДС стал быстро набирать очки.
Масса уличных акций у Казанского собора. Размножалась и распространялась программа ДС, листовки по текущим политическим событиям.
7 октября 1988 года во время митинга демократических организаций нашего города на стадионе "Локомотив" поднимается трехцветный российский флаг.
Впервые за много лет господства недвусмысленно кровавой символики!
Из рук члена ДемСоюза Леонида Гусева бело-сине-красный начал свой путь - путь возрождения - с маленького питерского стадиона к главному флагштоку России.
Подконтрольная КПСС пресса развернула ругательную кампанию, чем добавила ДС популярности. Всего за несколько месяцев крошечная партия стала всесоюзно известной. По данным социологов, за кандидатов ее были весной 1989 года готовы голосовать 25% опрошенных. Такие результаты не снились политическим партиям сегодняшнего дня. Заявления о приеме в ДС сыпались градом, за апрель 1989 года численность питерской организации удвоилась. Но успех часто бывает началом провала.
Внутри партии зрел кризис. Одни пытались без катаклизмов эволюционным путем менять существующую систему, другим хотелось революционного взрыва. И последние победили организационно в июне 1989 года, а большая группа несогласных покинула ДемСоюз.
Это стало началом конца некогда славной партии. Какое-то время она продолжала собирать зрителей на свои митинги. В. Новодворская еще срывала аплодисменты своими горячими речами. Близилась российская избирательная кампания. Отстаивая свою "внесистемность", Демократический Союз как партия отказался участвовать в выборах. Однако немалое число не согласных с этой политикой членов партии в одиночку и группами решили баллотироваться. Ситуация внутри ДС обострилась. Партия полностью погрязла в бесконечных дискуссиях и интригах. Из нее начали выходить люди в еще большем количестве, чем раньше. Число уходящих стабильно превышало число вступающих.
Сегодняшний ДС - это нечто настолько незначительное, что если бы не В.Новодворская основательница и бессменный лидер, фигура колоритная сама по себе, я думаю, об этой партии никто бы и не вспоминал. Понять, чего, например, добивается сегодня питерская организация ДС, невозможно, как ни читай ее документы. Известно, что она находится в острейшем конфликте с московской организацией. Судите сами, насколько это дееспособная структура. Это состояние длится третий год.
Почему так быстро, за пару лет, сошла с дистанции так славно начавшая свой путь партия?
Я думаю, что слишком многие ее члены придерживались утопических взглядов на возможность перемен в СССР. Но еще больше было тех, кто чурался суровой прозы жизни и тяжести практической работы. Сказалось и то, что в те времена страна ждала от политиков-демократов чуда, и слишком многим хотелось соответствовать этим ожиданиям. Словом, всем нам не хватило трезвости, а тем, кто в июне 1989 года фактически отдал партию в руки "радикалов-внесистемников", не хватило еще и выдержки, и политического мастерства в месяцы, предшествовавшие роковому собранию.
Что было, то было.
Судьба ДемСоюза - урок всем политикам. Расчет и знания, а не только безоглядная смелость и личная честность требовались тогда от тех, кто начинал легальную борьбу с коммунистическим режимом. Именно расчета и знаний было маловато. Но интересно, что практически все из первой программы ДемСоюза взято на вооружение современными демократическими организациями. Несмотря на нынешнее беспомощное бытие ДС, не пропало дело тех, кто основал и укреплял партию в первый и, как потом оказалось, единственный год ее полнокровной жизни.
Александр СКОБОВ
учитель истории,
член ДС 1988-1990 годов
