Больше света гласности!

Agitclub || GORBY || Больше света гласности
Т Е Н Ь



20 СЕНТЯБРЯ 1988 ГОДА В МОСКВЕ ПРОИЗОШЛО ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ.
НАРОДНЫЙ СУД СВЕРДЛОВСКОГО РАЙОНА РАССМОТРЕЛ ИСК О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА. ИСТЕЦ — СТАЛИНЩИНА, ОТВЕТЧИК — ГЛАСНОСТЬ.

 

Формально все звучало куда скромнее. Оскорбленным истцом был никому не ведомый И. Шеховцов, ответчиками — газета «Советская культура» и писатель А. Адамович. Некогда бывший прокурор, а теперь пропагандист, Шеховцов не привлек бы такого внимания, защищай он лишь себя, свою честь и достоинство.

«Я семнадцать раз подавал иск о защите чести и достоинства Иосифа Виссарионовича,— говорит Шеховцов судьям,— и всюду отказывались рассмотреть». Отчаявшись вступиться за оскорбленного Иосифа Виссарионовича, Шеховцов оскорбился сам. И вот — суд.

Повод — заметка Алеся Адамовича в «Советской культуре», где писатель нелестно отозвался о защитнике палача Хвата — некоем «харьковском военном прокуроре», рассылавшем письма, где вступался за следователя, который допрашивал академика Вавилова.
В этом анонимном прокуроре Шеховцов узнал себя.

Что же его оскорбило? Защитник Хвата объяснил: «Нигде не доказано, что следователь Хват пытал Вавилова. Никакой суд это не установил. Значит, никто не имеет права называть его палачом. И меня, когда я защищаю честь и достоинство Хвата, никто не имеет права называть защитником палача. Это оскорбление моей чести и достоинства».

Видите, как много было на этом суде оскорбленных честей и достоинств.
— А Вавилов? — спросили Шеховцова.
— Вавилов сам признался во вредительстве. О чем тут говорить? А Лысенко победил в открытой дискуссии.
Зал загудел. Судья восстановила тишину.

Как завороженные глядели все на Шеховцова. Возникла тень Вышинского. Он потребовал себе отдельный столик, разложил бумаги, поблескивал очками, был спокоен и вовсе не выглядел оскорбленным. Наконец-то у него была аудитория! Он обличал:

— В настоящий момент происходит разжигание антисталинской истерии и других негативных явлений нашего общества... Василь Быков оклеветал Иосифа Виссарионовича... Писатели-клеветники хуже Би-би-си и «Голоса Америки» порочат личность Сталина, приписывая ему грехи, сочиняя очернительские материалы о человеке 30 лет бывшем главой нации... «Советская культура», «Московские новости», «Известия» и другие органы печати организовали ниспровергательскую кампанию против Сталина, допускают оскорбительные экскурсы в историю... Я дышу воздухом 1930-х, живу энтузиазмом 30-х, а меня не печатают, как инакомыслящего... Может быть, я стану фигурой № 2 после Нины Андреевой... Отменяют нашу историю... Кампания по дискредитации Сталина пустила глубокие корни... Я 30 лет стоял на переднем крае, я 30 лет выкорчевывал всех врагов социализма... Раскольников — троцкист, предатель Родины, недаром он до сих пор не реабилитирован... Я требую графологической экспертизы резолюций «бить! бить!», приписываемых Иосифу Виссарионовичу... В один ряд со мной и оклеветанным Хватом поставлены Сталин и его сподвижники — члены Политбюро, коммунисты Молотов, Каганович и другие... Я сторонник истинной перестройки — надо беспощадно выкорчевывать разные мнения, надо прекратить порочить светлую память Павлика Морозова,
надо назвать всех невозвращенцев предателями, надо опровергать все документы, которыми пытаются опорочить доброе имя гениального вождя... Исхожу из XIX партконференции: закон должен оберегать достоинство личности...

«Продукт эпохи» — сказал кто-то рядом со мной. «Нет.— подумал я,— Шеховцов и Адамович — ровесники. Эпоха — одна, продукты — разные».
Тщетно судья пыталась остановить поток печально памятных терминов и формулировок. Тщетно призывала «говорить по существу».

— Я не чувствую себя оскорбленным. Горжусь защитой Иосифа Виссарионовича — люблю его за титаническую гениальную деятельность, подтвержденную Анри Барбюсом, Роменом Ролланом. Я 20 лет пропагандист — глубоко изучил труды Ленина — Сталина...

Ах, как давно я не слышал столь слитного произнесения этих имен. Пожалуй, с тех пор, как вступал в пионеры: «К борьбе за депо Ленина — Сталина будь готов!» — «Всегда готов!»
Всю жизнь Шеховцов прожил, судя по всему, всегда готовым к борьбе с врагами, всю жизнь «беспощадно искоренял». И в беспощадности этой был отнюдь не одинок. А чего добился? К чему беспощадные «винтики» привели страну? Или они думают, что алкоголизм, коррупцию, наркоманию к нам забросили враги? Что проститутки приземляются на улице Горького, прыгнув с парашютом из американского самолета?

Среди публики то и дело слышался шепот: «Что он говорит! Это же сумасшедший!» Нет, он не болен.

Он спокоен, внимателен, въедлив. Он не упускал ни малейшей оговорки, ни малейшего промаха. Он не кричал, не кипятился, даже не повышал голоса. Но когда его слова вызывали возмущение публики, на лице его заметно было удовлетворение: похоже, ему нравилось шокировать, вызывать растерянность. Он пугал и ответчиков, и свидетелей, и суд, что скоро придет время, когда им придется поплатиться за свои слова. Чувствовалось, что он хотел вызвать в нас страх.

Свидетель Ю. Карякин. Истец — интеллектуальная и моральная жертва сталинизма,.
Истец (перебивая). Прошу суд оградить меня от оскорблений. (Смех в зале.)

Напрасно смеялись, думая, что Шеховцов возмутился от обиды. Напрасно Юрий Карякин стал объяснять, что он имел в виду. Истец не может позволить считать себя жертвой. Ибо жертва вызывает жалость. А он, судя по всему, из другой породы.
Он тут же стал запугивать Ю, Карякина грядущей ответственностью за введение в обиход термина «сталинизм», ибо кощунственно образовывать из Сталина термин по принципу слова «фашизм» — с тем же суффиксом!»
Тут он, конечно, увлекся. Забыл в судебной полемике, что «изм» не такой уж крамольный суффикс. Но метода Шеховцова, надеюсь, ясна. На суде он показывал порой и не такие чудеса казуистики!
И чуть что: я — за истинную перестройку! Я действую в духе XIX партконференции.
Не в этом ли «духе» (в понятиях Шеховцова) написано его заявление прокурору Москвы?
В нем «инвалид Великой Отечественной войны» (иногда он подписывается "Наводчик орудия") Шеховцов И. Т. доводит до сведения:

- В журнале «Огонек» опубликована статья доктора исторических наук В.Поликарпова о Ф. Раскольникове, в которой полуторамиллионным тиражом были распространены заведомо ложные измышления, порочащие советсткий государственный и общественный строй, глубоко оскорбляющие патриотические чувства советстких людей, в циничной форме оплевывающие все, что ими было завоевано потом и кровью и является нашим национальным достоянием.
Выражая в своих комментариях солидарность с Раскольниковым, В. Поликарпов приводит выдержки из открытого письма Раскольникова Сталину, в котором под видом культа личности Сталина с целью дискредитации советского государственного и общественного строя приводятся сознательно искаженные и препарированные факты нашей истории.
Рассуждения о «постыдном советском режиме», о советском «рае» — это главные «доказательства» всех наших врагов, которые и сегодня клевещут на наш государственный и общественный строй. К этим заведомо ложным измышлениям Раскольникова присоединились в своей статье доктор исторических наук Поликарпов и журнал «Огонек», опубликовавший его статью .
И наконец заявление Поликарпова о том, что Раскольников не мирился «с произволом и отступничеством от ленинских норм общественной жизни, возведенными в ранг правительственной политики» (выделено мною.— И. Ш.),— это ли не заведомо ложное измышление, порочащее советский государственный и общественный строй. Здесь солидарность не только с высказываниями Раскольникова, но и с современными «голосами», неустающими повторять эти измышления.
Опасность этих измышлений для нашего общества многократно увеличилась оттого, что они были распространены именно общественно-политическим журналом, издаваемым тиражом в полтора миллиона экземпляров, — журналом, на который в своей пропаганде уже ссылаются упомянутые «голоса».
Совершению рассматриваемого преступления способствовало неудовлетворительное состояние нашей исторической науки, которая трудные страницы истории нашего Отечества отдала литераторам, делающим себе имя на «антисталинской истерии», и примкнувшим к ним некоторым нашим историкам.
Для меня, советского гражданина, защищавшего на фронте те идеалы, которые сейчас оплевываются, для историка, юриста и пропагандиста, длительное время занимающегося изучением нашей отечественной истории, далеко не безразлична ситуация, когда от критики наших недостатков перешли к злобным измышлениям, порочащим наш советский государственный и общественный строй. Пришло время, когда свое слово должен сказать Уголовный кодекс.
Исходя из изложенного, прошу:
1) возбудить уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 1901 УК РСФСР,
2) привлечь к уголовной ответственности доктора исторических наук В. Поликарпова и ответственных работников журнала «Огонек», причастных к публикации его статьи».

Простите обильное цитирование, но это небольшая часть многостраничного заявления. Полный текст свидетель В. Поликарпов попросил приобщить к делу.
В конце своего обвинения Шеховцов проявил нечто вроде гуманизма в отношении будущих подсудимых: «Исходя из того, что сам факт такого судебного процесса будет способствовать глубокому осознанию опасности совершенного ими преступления и исключит возможность его повторения в будущем, считал бы возможным назначение подсудимым условной меры наказания».

Не будем придираться к юристу в отставке, что Хват у него невиновен, ибо не осужден, а Поликарпов и «Огонек» «совершили преступление», и остается только отмерить срок.

Истец чувствовал себя победителем. Оторопь брала. Недаром ответчик – Алесь Адамович, процитировал Альберта Эйнштейна, сказавшего однажды, что на самом деле в Библии было не десять, а одиннадцать заповедей – после всем известных «не убий», «не укради» шла самая важная – «не бойся».

…На вопрос, почему он не подал в суд и на Генерального секретаря ЦК КПСС, назвавшего преступления Сталина огромными и непростительными, Шеховцов ничего не ответил.

Суд постановил: в иске Шеховцову отказать.

Александр МИНКИН

ОГОНЕК, N° 41,
октябрь 1988 г.