::: AGITCLUB ::: GORBY
ДИАГНОЗ: "HOMO SOVETICUS"
 


ПРИНЦИПЫ ПЕРЕСТРОЙКИ: РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ МЫШЛЕНИЯ И ДЕЙСТВИЙ

Апрельский (1985 г.) Пленум ЦК партии положил начало новому этапу социалистическо­го развития, нацеленного на качественное обновление советского общества, на пе­рестройку.

Начиная эту революционную по сути и невиданную по масштабам работу, далеко не каждый ее участник осознавал все трудности, которые ждут нас на выбранном пути. Но одно было ясно: по-старому жить нельзя. Страна стала терять темпы движения, накап­ливались нерешенные проблемы, обозначились элементы социальной коррозии, появи­лись чуждые социализму тенденции. Все это привело к застойным, предкризисным явлениям.

Аналитическая работа, проделанная партией, обсуждение ее результатов на XXVII съезде КПСС и решения съезда, передовая общественно-политическая мысль — все од­нозначно указывало: необходимы кардинально новые подходы во всех областях. В эко­номике и социальной сфере, в управлении хозяйством и общественной жизни, в духовной сфере и в стимулировании активности, инициативы трудящихся. Только так можно удержать завоеванное трудом и героизмом предшествующих поколений. Только так можно придать новый импульс развитию нашего социалистического общества.

Вывод партии и народа, всех, кто глубоко и искренне болеет за страну, за социализм, за наше общее будущее, был единодушен: альтернативы перестройке нет. Отказ от пе­рестройки, даже ее отсрочка чреваты самыми серьезными издержками и для внутрен­него развития нашего общества, и для международных позиций Советского государства, социализма в целом. Об этой реальной правде было сказано прямо, откро­венно, с цифрами и фактами в руках.

Прошло три года. Много вобрали они в себя. Разработана концепция, стратегия и так­тика перестройки. Четко определены ее революционные принципы: больше демокра­тии, больше социализма. Сегодня перестройка — социальная практика.

Перестройка как образ мысли и действия все прочнее овладевает массами, все глуб­же входит в жизнь, определяя характер общественного сознания и практической работы.

За прошедшие три года мы стали другими. Подняли голову, распрямились, честно смотрим фактам в лицо и открыто, вслух говорим о наболевшем, сообща ищем способы решения проблем, накапливавшихся десятилетиями. Без решительного поворота к демо­кратизации были бы невозможны те реальные сдвиги, которые уже наметились в реше­нии ряда социальных и экономических задач.

Все мы учимся жить в условиях расширяющейся демократии, гласности, проходим большую школу. Школа эта непростая. Освободиться от старого в мыслях и действиях оказалось труднее, чем мы предполагали. Но главное, что сегодня объединяет, — созна­ние того, что возврата назад нет. Губительность такого возврата очевидна.

Как нам быстрее возродить лени некую сущность социализма, очистить его от наслое­ний и деформаций, освободиться от того, что сковывало общество и не давало в полной мере реализовать потенциал социализма? Именно к этой проблеме приковано в конеч­ном счете внимание участников дискуссий, здесь проявляются порой полярные подходы.

Сейчас, когда мы вступили во второй этап перестройки, вновь стали актуальными во­просы, на которые, как казалось, уже даны ответы. И среди них прежде всего — а нельзя ли обойтись без ломки, без радикальных мер, нельзя ли ограничиться лишь совершен­ствованием созданного ранее? Не рискуем ли мы в процессе перестройки потерять, раз­рушить многое из того, что создано за семь десятилетий после Великого Октября?

Поднимается немало трудных, болезненных вопросов. Гласность показала, что в спорах порой не хватает политической культуры, умения слушать друг друга, по-на­учному анализировать общественные процессы, а то и просто не хватает знаний, ар­гументов.

Да и сама перестройка нередко понимается по-разному. Для одних — очередной кос­метический ремонт. Другие увидели в перестройке возможность некоего «демонтажа» всей системы социализма, а коль так, то весь путь, пройденный после Октября, объяв­ляется ложным, ценности и принципы социализма — несостоятельными. Третьи — ув­лекаются радикальной фразеологией, теша себя и других иллюзией перепрыгнуть через необходимые этапы.

Почему возникают эти вопросы и что они отражают? Причин много. Кто-то еще не ра­зобрался в сути происходящего. Кто-то не вполне отдает себе отчет в серьезности сло­жившегося положения. Кто-то сомневается в собственных, да и не только собственных силах. Кому-то тяжело расставаться с душевной леностью и спокойствием, непривычно брать на себя груз ответственности за свои действия. Кто-то уже успел испугаться масш­таба преобразований.

Такое многообразие реакций на практические дела перестройки понять можно, осо­бенно если учесть и груз прежних консервативных привычек, и сложность, непривыч­ность новых проблем, которые оказались сконцентрированными на этом коротком, трехлетнем этапе. Ясно, что нужно и дальше разъяснять идеи и цели перестройки, вы­звавшие ее причины, коллективно разбираться в общественных процессах, отделять зерна от плевел и в старом, и в новом. Все это, повторяем, нормально, естественно. Зако­номерна и дискуссия в обществе по всем вопросам нашей жизни. Она идет, будет разви­ваться и впредь. Ее благотворное влияние на общественное развитие становится все заметнее.

Новые задачи партии в перестройке всех сфер жизни на нынешнем этапе конкрети­зировал февральский Пленум ЦК КПСС. В речи на нем Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева «Революционной перестройке — идеологию обновления» дан чет­кий анализ сегодняшних проблем, изложена программа идеологического обеспечения перестройки. Люди хотят лучше осознать смысл начавшихся в обществе перемен, ви­деть, в чем суть и значение предлагаемых решений, знать, что понимается под тем но­вым качеством общества, которое хотим обрести. Борьба за перестройку ведется как на производстве, так и в духовной сфере. И хотя эта борьба и не принимает форму классо­вых антагонизмов, протекает она остро. Появление нового всегда обостряет отношение к нему и суждения об этом новом.

Уже сами по себе дискуссии, их характер, направленность свидетельствуют о демо­кратизации нашего общества. Разнообразие суждений, оценок, позиций составляет одну из важнейших примет времени, свидетельство реально существующего ныне соци­алистического плюрализма мнений.

Но в этой дискуссии нельзя не заметить весьма специфического направления. Оно нет-нет да и заявляет о себе не стремлением осмыслить происходящее, разобраться в нем, нежеланием двинуть дело вперед, а, напротив, притормозить его, выкрикивая при­вычные заклинания: «изменяют идеалам!», «отказываются от принципов!», «подрывают устои!».

Думается, мы имеем здесь дело с явлениями не только общественно-психологическо­го характера. Подобная позиция уходит своими корнями в командно-административ­ные и бюрократические методы управления. Она связана и с нравственным наследием того времени, равно как и с обнаженными прагматическими интересами и соображени­ями, стремлением любой ценой защитить собственные выгоды — будь то материаль­ные, социальные или же духовные.

Азбука марксизма: идея и интерес — категории взаимосвязанные. Любой интерес вы­ражается в каких-то идеях. За любыми идеями непременно стоит тот или иной интерес. Консервативное сопротивление перестройке — это груз привычек, навыков мышления и действий, вынесенный из прошлого; это воинствующие эгоистические интересы при­выкших существовать за чужой счет и нежелающих поступиться этой привычкой. Имен­но те интересы, против которых объективно и направлена перестройка. Ибо перестройка, как и всякая революция, не только «за», она еще и против чего-либо. Про­тив всего того, что мешает нам жить лучше, чище, полнее, идти вперед быстрее, платить меньшую цену за неизбежные на новом пути ошибки и просчеты.

И в этой непростой обстановке надо четко различать, где настоящая дискуссия, под­линная озабоченность действительными проблемами, поиски наилучших ответов и ре­шений. А где — стремление повернуть демократизацию и гласность против самих же демократизации и гласности, против перестройки.

Кое у кого возникла сумятица в умах, растерянность. Развертывание демократиза­ции, отказ от административно-командных методов руководства и управления, расши­рение гласности, снятие всевозможных запретов и ограничений породили опасение: а не расшатываем ли мы сами устои социализма, не подвергаем ли ревизии принципы марксизма-ленинизма?

Одни утверждают: «Мы идем в сторону мелкобуржуазного социализма, основанного на товарно-денежных отношениях. А кто его протаскивает в наше общество? Меньшинствующие идеалисты. Вот главная опасность для нас и вообще для мира на Земле. Вот чума XX века, на борьбу с которой столько сил положил В.И.Ленин».

«Не раскачивайте лодку! — пугают другие. — Опрокинете, разрушите социализм».

Есть и такие, кто прямо предлагает остановиться, а то и вовсе вернуться назад.

Отзвуком подобных настроений стала большая статья «Не могу поступаться принци­пами», появившаяся 13 марта с.г. в газете «Советская Россия».

Сделанная в форме «письма в редакцию», публикация обратила на себя внимание чи­тателей. Есть в ней и наблюдения, с которыми нельзя не согласиться. Есть и энергично выраженная озабоченность некоторыми негативными явлениями. Есть накаленность высказываний, которая тоже передается читателю.

Но важнее все-таки другое: во имя чего она написана, какие решения предлагает, об­щий дух и стиль этих решений. Именно по этим позициям и обнаруживается полная не­совместимость, противоположность позиций статьи и основных направлений перестройки.

Оговоримся: любой автор вправе отстаивать свою точку зрения. Именно такой под­ход утверждается сейчас в нашем обществе благодаря гласности, благодаря перестрой­ке. Дело печатного органа — выносить ту или иную позицию на суд читателей, определять свое отношение к ней. Рубрика, под которой опубликована статья, позволя­ла предположить, что полемика по существу поднятых вопросов последует — если не сразу, то хотя бы спустя некоторое время. Это тем более необходимо, что вопросы под­няты серьезные и в таком ключе, который иначе как идейной платформой, манифестом антиперестроечных сил не назовешь.

Не случайно многие люди спрашивают: как понимать факт публикации статьи, мане­ру, в которой это было сделано? Не сигнал ли это, как уже бывало, к возврату в наезжен­ную колею?

Прежде всего, статья, хотел того автор или нет, направлена на искусственное проти­вопоставление друг другу нескольких категорий советских людей. Причем именно в тот момент, когда единство созидательных усилий — при всех оттенках мнений — необхо­димо как никогда, когда такое единство — первейшая потребность перестройки, непре­менное условие просто нормальной жизни, работы, конструктивного обновления общества. В том-то и заключается принципиальная особенность перестройки, что она призвана объединить максимально возможное число единомышленников в борьбе про­тив явлений, мешающих нашей жизни. Именно и в первую очередь — против явлений. А не только и не просто против отдельных неисправимых носителей таких явлений, как бюрократизм, коррупция, злоупотребления и т.п. Не снимать ответственности с каждо­го, но и не выискивать «козлов отпущения»,

Далее, статья не конструктивна. В просторной публикации под претенциозным на­званием не нашлось места для осмысления ни одной из проблем перестройки по суще­ству. О чем бы ни шла в ней речь — гласности, открытости, исчезновении зон, свободных от критики, о молодежи, — эти процессы и сама перестройка связываются лишь с труд­ностями и негативными последствиями.

Пожалуй, впервые читатели в столь концентрированной форме увидели в этом «письме в редакцию» не поиск, не размышление и даже не просто выражение растерян­ности, сумятицы перед сложными и острыми вопросами, которые ставит жизнь, а не­приятие самой идеи обновления, жесткое изложение весьма определенной позиции, позиции по существу консервативной и догматической.

По сути дела, два основных тезиса красной нитью пронизывают все ее содержание: зачем вся эта перестройка и не слишком ли далеко мы зашли в вопросах демократизации и гласности? Статья призывает нас сделать поправки и корректировки в вопросах пе­рестройки, иначе якобы «власти» придется спасать социализм.

Видимо, еще далеко не у всех есть ясное понимание драматизма ситуации, в какой оказалась страна к апрелю 1985 года и которую мы справедливо называем предкризис­ной. Видимо, не все еще отдают себе полный отчет и в том, что административно-командные методы исчерпали себя. Всем, кто возлагает еще надежду на эти методы или их модификацию, пора бы понять, что все это уже было, было не раз, и не приводило к желаемым результатам. Представления о простоте и эффективности этих методов — не более чем иллюзия, которой нет исторического оправдания.

Так как же сегодня надо «спасать» социализм?

Или сохранить авторитарные методы, практику бездумного исполнительства и подавления инициативы? Сохранить порядок, при котором пышным цветом расцвели бю­рократизм, бесконтрольность, коррупция, лихоимство, мелкобуржуазное перерожде­ние?

Или вернуться к ленинским принципам, сутью которых являются демократия, соци­альная справедливость, хозрасчет, уважение к чести, жизни и достоинству личности? Вправе ли мы перед лицом невыдуманных трудностей и неудовлетворенных потребно­стей народа держаться за те же подходы, которые сложились в 30-е и 40-е годы? Не на­стало ли время четкого различения сущности социализма и исторически ограниченных форм ее осуществления? Не настало ли время научно-критически разобраться в нашей истории, прежде всего для того, чтобы изменить мир, в котором мы живем, извлечь су­ровые уроки на будущее?

Первый путь практически разделяет публикация в «Советской России». Второй путь диктует жизнь, которая и потребовала перестройки.

Ведь именно наши идеологические оппоненты делают ставку на то, чтобы отождест­вить сущность социализма со старым мышлением, с авторитарными методами, с отступ­лением от принципов социализма. И разве не очевидно, что и здесь позиции доморощенных «плакальщиков по социализму» стыкуются с позициями зарубежных ан­тагонистов его? Разве, снимая с ценностей, идеалов и принципов социализма ржавчину бюрократизма, очищая его от всего бесчеловечного, мы не высвобождаем тем самым лучшие, созидательные силы для борьбы за социализм, за наши ценности и наши идеа­лы? И разве борьба с консервативностью мышления, с догматизмом не есть борьба за эти идеалы, против их искажения, а одновременно и против идеологической всеяднос­ти и нигилизма? Ведь именно слепой, твердолобый, не ведающий сомнений догматик, чья нервная система привыкла действовать исключительно по принципу: либо все, ли­бо ничего, либо все гармонично и хорошо, либо все расшатано и худо, способен впадать в растерянность и истерику. Именно он, неспособный выдержать «напряжение проти­воречия», утратив привычный материальный и душевный комфорт, раньше других и становится крайним нигилистом.

В статье нет того главного, что определяет научный подход к делу: стремления вы­явить сущность исторических процессов, отделить объективное от субъективного, не­обходимое от случайного, того, что действительно служило делу социализма, от того, что наносило ему вред — и в наших собственных глазах, и в глазах всего мира. В статье преобладает фаталистическое по сути своей понимание истории, не имеющее ничего общего с ее подлинно научным пониманием, оправдание именем исторической необхо­димости всего, что в ней имело место. Позиция, согласно которой лес рубят — щепки ле­тят, несовместима ни с подлинной наукой, ни с социалистической моралью.

Едва ли не половина статьи посвящена оценке нашей давней и недавней истории. По­следние годы являются ярким свидетельством растущего интереса к прошлому со сто­роны широчайших слоев населения. Историческое сознание народа все более формируется на принципах научного историзма и правды. Вместе с тем наблюдаются спекуляции на понятии патриотизма. Патриот не тот, кто громко кричит о якобы «внутренней угрозе» социализму, кто, смыкаясь с некоторыми политическими экстремиста­ми, повсюду ищет внутренних врагов, «контрреволюционные нации» и т.д. Патриот тот, кто, не боясь никаких трудностей, действует в интересах страны, на благо народа. Нам нужен патриотизм не созерцательный, не словесный, а созидательный. Не квасной и ла­потный, а патриотизм социалистических преобразований. Патриотизм, идущий не толь­ко от любви к «малой родине», а пронизанный гордостью за свершения великой родины социализма.

Прошлое жизненно необходимо для сегодняшнего дня, для решения задач перестрой­ки. Объективное требование жизни — «Больше социализма!» — обязывает нас разо­браться, что мы делали вчера и как делали. От чего надо отказаться, что взять с собой. Какие принципы и ценности следует считать действительно социалистическими? И ес­ли сегодня мы вглядываемся в свою историю критическим взором, то лишь потому, что хотим лучше, полнее представить себе пути в будущее.

Мы восстанавливаем в правах Правду, очищая ее от поддельных и лукавых истин, уводивших в тупики общественной апатии, усваиваем урок правды, данный XXVII съез­дом КПСС. Но Правда оказалась во многом горькой. И вот уже предпринимается попыт­ка ссылками только на экстремальную обстановку обелить прошлое, оправдать политические деформации и преступления перед социализмом.

Сегодня мы знаем: массовым репрессиям подверглись многие тысячи коммунистов и беспартийных, хозяйственных и военных кадров, ученых и деятелей культуры... Тако­ва правда, от нее никуда не денешься. Партия прямо сказала об этом. Многие обвинения уже сняты, тысячи и тысячи безвинно пострадавших людей полностью реабилитирова­ны. Процесс восстановления справедливости продолжается и сейчас. Как известно, ра­ботает комиссия Политбюро ЦК, которая всесторонне изучает факты и документы, относящиеся к этим вопросам.

Замолчать больные вопросы нашей истории — значит пренебречь правдой, неуважи­тельно отнестись к памяти тех, кто оказался невинной жертвой беззакония и произвола. Правда одна. Нужны полная ясность, четкость и последовательность, нравственный ориентир на будущее.

В многочисленных дискуссиях, проходящих сегодня, остро ставится вопрос о роли И.В.Сталина в истории нашей страны. Не обходит его и публикация в «Советской Рос­сии». Заявляя о поддержке Постановления ЦК КПСС о преодолении культа личности и его последствий (1956 г.), одобрении оценок, которые даны деятельности Сталина в по­следних документах партии, статья на самом деле фактически пытается опрокинуть их, отделить социализм от нравственности.

В угоду своей концепции автор обращается за поддержкой к Черчиллю. Отметим — приведенный ею панегирик Сталину принадлежит отнюдь не Черчиллю. Нечто подоб­ное говорил известный английский троцкист И.Дойчер. Но в любом случае закономерен вопрос: тактично ли в оценке руководителей, видных деятелей нашей партии и государ­ства неразборчиво обращаться к буржуазным источникам? Особенно, если уже имеется четко высказанная позиция самой партии, а в данном конкретном случае — оценка В.И.Ленина.

Личность Сталина крайне противоречива. Отсюда и яростные споры. Но принципи­альные оценки даны на XX , XXII съездах партии, в докладе Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева «Октябрь и перестройка: революция продолжается». Оставаясь на позициях исторической правды, мы должны видеть как неоспоримый вклад Сталина в борьбу за социализм, защиту завоеваний, так и грубые политические ошибки, произвол, допущенные им и его окружением, за которые наш народ заплатил великую цену и кото­рые имели тяжелые последствия для жизни нашего общества. Нет-нет да и слышатся го­лоса, что Сталин не знал об актах беззакония. Не просто знал — организовывал их, дирижировал ими. Сегодня это уже доказанный факт. И вина Сталина, как и вина его ближайшего окружения, перед партией и народом за допущенные массовые репрессии, беззакония огромна и непростительна.

Да, всякий исторический деятель формируется конкретными социально-экономиче­скими и идейно-политическими условиями. Но культ не был неизбежным. Он чужд при­роде социализма и возможен стал лишь из-за отступлений от его основополагающих принципов.

Но почему же все-таки сейчас, когда партия дала на этот вопрос ясный и прямой от­вет, снова и снова приходится возвращаться к нему? Думается, по двум причинам. Пре­жде всего потому, что, защищая Сталина, отстаивают тем самым и сохранение в нашей сегодняшней жизни, практике порожденных им методов «решения» дискуссионных во­просов, созданных им общественных и государственных структур, норм партийной и со­циальной жизни. А самое главное — защищают право на произвол. Произвол, который на поверку неизменно оказывается лишь эгоистическим интересом, — хотя у одного этот интерес может быть направлен на то, чтобы побольше взять и поменьше дать, у дру­гого — укутан во внешне респектабельные одежды претензий на монополию в науке, собственную непогрешимость в делах или что-либо иное.

Возвращаться снова и снова к вопросу о личности Сталина приходится еще и потому, что вокруг этой оценки идет спекуляция на самом дорогом, что есть у человека, — на смысле прожитой им жизни. Происходит подмена понятий: дескать, если Сталин вино­вен в преступлениях, то как же быть с оценкой наших достижений прошлого? Как быть с оценкой труда, героизма людей, которые привели страну социализма к историческим завоеваниям? Не отрицаем пи мы и их, осуждая Сталина, отвергая его методы?

Нет, не отрицаем, а еще более возвеличиваем. Честный труженик, солдат на поле боя, любой советский человек, делом доказавший свой патриотизм, свою преданность Роди­не, социализму, выполняли ~ и выполнили! — свой долг. Это их труд, их самозабвенность и героизм двинули нашу страну на небывалые высоты. И только безнравственный человек может бросить тень на труд и подвиг народа. Но сегодня мы лучше, чем когда-либо, сознаем, как же непросто было делать настоящее дело в то трудное во всех отно­шениях время.

Неправомерно записывать сейчас этих людей в адвокаты сталинских беззаконий. Неправомерно еще и потому, что понимаем, обязаны понимать — насколько же более высокой была бы отдача их усилий для всей страны, для каждого из нас, если бы их творческий заряд, материальная действенность не ослаблялись объективно антиле­нинской, антисоциалистической практикой.

Нет, не зря прожили свою жизнь ветераны партии, ветераны войны и труда! В неоп­латном долгу у них все последующие поколения.

Но кое-кто никак не может избавиться от ностальгии по прошлому, когда одни веща­ли, а другие должны были внимать и безропотно выполнять. Ностальгию некоторых лю­дей по прошлому понять можно, но не пристало печатному органу пропагандировать подобные настроения, не только не давая им должной оценки, но и создавая у читате­лей впечатление, будто им предлагается некая «новая» политическая-платформа.

Обращают на себя внимание и рассуждения автора о классовом подходе к оценке вы­сказываемых входе дискуссий суждений и мнений. С точки зрения автора, не проблемы рождают те или иные полемические позиции людей, а их определенная социальная или национальная принадлежность. Тем самым в центр внимания ставится вопрос не что говорится и оспаривается, а кто именно говорит и спорит.

Классовый подход в дискуссиях, безусловно, нужен. Но даже в тех случаях, когда мы вынуждены иметь дело с людьми, несущими чуждые социализму идеи, классовый под­ход — это не «клеймо», облегчающее «селекцию», а инструмент научного анализа. В статье говорится, что «живут и здравствуют потомки свергнутых Октябрьской револю­цией классов», а также «духовных наследников Дана и Мартова, других по ведомству российского социал-демократизма, духовных последователей Троцкого или Ягоды, обиженных социализмом потомков нэпманов, басмачей и кулаков». Корни антисоциа­листических настроений статья готова искать чуть ли не в генах. Не созвучна пи эта по­зиция с известной сталинской установкой об обострении классовой борьбы в процессе социалистического строительства, повлекшей за собой трагические события?

В статье высказывается озабоченность известным распространением нигилизма среди части нашей молодежи. Должно ли это быть поводом для беспокойства? Да. Но надо видеть: нынешние «перекосы» в сознании молодежи — это симптомы болезни, воз­никшей не сегодня. Ее корни уходят в прошлое. Это — следствие духовной диеты, на ко­торой мы десятилетиями держали молодежь, несоответствия между тем, что провозглашалось с трибун, и тем, что происходило в обыденной жизни.

Лучший учитель перестройки, к которому мы должны постоянно прислушиваться, — это жизнь, а жизнь диалектична. Следовало бы нам постоянно помнить слова Энгельса о том, что для диалектики нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, свято­го. Именно это непрерывное движение, постоянное обновление природы и общества и нашего мышления и есть исходный, первый, кардинальнейший принцип нового мышления.

В самые сложные, самые драматичные, переломные моменты истории В.И.Ленин снова и снова обращался к диалектике как живой душе марксизма, обращался не только для того, чтобы понять исторические события самому, но и для того, чтобы вооружить та­ким пониманием партию, народные массы. С этой же мыслью вошла в жизнь и пе­рестройка.

Перестройка набирает обороты. Нельзя этого не видеть. Иными стали сама атмосфе­ра в обществе, самочувствие людей. В целом рабочие, колхозники, интеллигенция дей­ствуют с чувством ответственности за дело перестройки, за страну, за социализм. И не надо бояться движения мысли, поисков наилучших путей реализации потенциала соци­алистической демократии. Это особенно необходимо сейчас, в период подготовки кХ1Х Всесоюзной партийной конференции.

Вернемся к вопросу: что уже удалось сделать? Как реализуются курс партии, решения XXVII съезда КПСС, пленумов ЦК? Какие положительные изменения происходят в жиз­ни людей?

Мы по-настоящему взялись за решение самых первоочередных, насущных проблем — жилищной, продовольственной, обеспечения населения товарами и услугами. Начался

поворот к ускоренному развитию социальной сферы. Приняты конкретные решения по перестройке образования, здравоохранения. Входит в жизнь радикальная экономиче­ская реформа — наш главный рычаг осуществления крупномасштабных преобразова­ний. «Это главный политический итог минувших трех лет», — говорил М.С.Горбачев на четвертом Всесоюзном съезде колхозников.

В духовной жизни общества мощно и сильно зазвучал голос интеллигенции, всех тру­дящихся. Это — одно из первых свершившихся завоеваний перестройки. Демократизм невозможен без свободы мысли и слова, без открытого и широкого столкновения мне­ний, без «огляда» нашей жизни критическим взором.

Наша интеллигенция немало сделала для подготовки общественного сознания к по­ниманию необходимости глубоких, кардинальных перемен. Она сама активно включи­лась в перестройку. Берет на вооружение лучшие традиции, созданные ее предшест­венниками, апеллирует к совести, нравственности, порядочности, отстаивает гумани­стические принципы и социалистические нормы жизни.

Сколько слов было сказано, написано о единении интеллигенции с рабочим классом, колхозным крестьянством. И как по-новому высветились эти истины сейчас, в пору все­народной поддержки перестройки со стороны широких масс трудящихся! В период, ког­да подлинно патриотические, нравственные оценки дум, дел, всей жизни нашей едины во всех слоях общества. Сколько подлинно патриотических начинаний связано в пе­рестройке с именами наших писателей и поэтов, драматургов и критиков. Стоит здесь вспомнить яркую, наступательную, проникнутую идеологией обновления публицистику И.Васильева, занявшую на страницах той же «Советской России» достойное место в ше­ренге лучших материалов о перестройке.

Но мы видим и другое: отсутствие в отдельных произведениях сопереживания со своим народом, с его историей, с его радостью и болью. Иной автор будто апостол исти­ны вещает и указует всем, как и что надо делать. Немало попыток поскорее заявить себя, отшуметь сенсацией, позабавляться «фактами» и «фактиками», но не ради истины, а на потребу собственного неутоленного тщеславия. Это приводит к передержкам, искаже­нию фактов и, главное, — подменяет историю народа историей ошибок руководства. Естественно, что такой подход задевает чувства миллионов честных людей, не помога­ет извлечь из истории объективные и полезные уроки.

Корни подобных явлений — в том же наследии застоя. Мысль, чувства людей бились и тогда, мучительно размышляя о происходящем, его последствиях для будущего. Но результаты этого анализа, итоги поисков, свои предложения люди вынуждены были дер­жать при себе. А теперь это с умноженной годами безгласности энергией вырывается на публику, причем не всегда продуманно и ответственно.

Обновлению, очищению подлежит и сфера культуры. Этот процесс станет идти тем быстрее, чем глубже и активнее будет вовлечена интеллигенция в жизнь народа, пар­тии. Такт, доброжелательность, уважение, признание права на собственное мнение, но и честный, компетентный, открытый разбор ошибок — вот чего не хватает сегодня мно­гим партийным комитетам в работе с интеллигенцией. «В вопросах культуры, — подчер­кивал В.И.Ленин, — торопливость и размашистость вреднее всего» (т. 45, с. 389).

В практике партийной работы порой наблюдается другое. Особенно ярко это видно на примерах отношения к критическому голосу прессы. Кое-кто готов все беды, все не­приятности текущей жизни видеть в том, что газеты «разболтались, судят обо всем, будоражат общественное мнение» и т.д. Надо осознать: газетная полоса — это вторичное явление. Первичное — в самой жизни! Чтобы не читать о недостатках на газетной поло­се — их не должно быть в жизни.

И опять мы видим, какова цена, ответственность печатного слова. Как порой непроверенность фактов, претензии на монопольное владение истиной, порой просто под­гонка фактов под заранее выстроенную концепцию автора закономерно оборачивают­ся против самых лучших побуждений. Консерваторы возводят подобные ошибки в абсо­лют, только к ним и сводят плоды демократизма и гласности. Что в итоге? Силы, на пер­вый взгляд, полярно противостоящие по своим убеждениям, на деле блокируются в торможении перестройки.

Сегодня нет запретных тем. Журналы, издательства, студии сами решают, что обна­родовать. Но появление статьи «Не могу поступаться принципами» — это попытка ис­подволь ревизовать партийные решения. На встречах в Центральном Комитете партии не раз говорилось, что советская печать — не частная лавочка, что коммунисты, высту­пающие в печати, редакторы должны чувствовать ответственность за статьи и публика­ции. В данном случае газета «Советская Россия», много сделавшая, прямо скажем, для перестройки, отошла от этого принципа.

Споры, дискуссии, полемика, конечно, нужны. Они ждут нас и впереди. Немало впе­реди и завалов, заминированных прошлым. Разминировать их надо всем вместе. Нам нужны споры, помогающие двигать вперед перестройку, ведущие к консолидации сил, к сплоченности вокруг перестройки, а не к разобщению.

Менее трех месяцев осталось до XIX Всесоюзной партийной конференции. Это — большое событие в жизни партии, всего народа. Идет подготовка к ней. Главное — при­нести на конференцию опыт перестройки, анализ того, как ее концепция фактически проводится в жизнь, какие дает результаты. Чтобы реально видеть происходящее, но­вые явления в жизни, коммунистам надо владеть событиями, не тянуться в их хвосте. В.И.Ленин не раз говорил: «...твердая линия партии, ее непреклонная решимость тоже есть фактор настроения, особенно в наиболее острые революционные моменты...» (т. 34, с. 411 —412). Перестройка — дело каждого коммуниста, патриотический долг каж­дого гражданина.

Больше света. Больше инициативы. Больше ответственности. Быстрее овладевать всей глубиной марксистско-ленинской концепции перестройки, новым политическим мышлением. Мы можем и обязаны возродить ленинскую практику социалистического общества — самого человечного, самого справедливого. Мы твердо и неуклонно будем следовать революционным принципам перестройки: больше гласности, больше демо­кратии, больше социализма.

 

«ПРАВДА», 5 апреля 1988 года