"Мы Белинскому обязаны своим спасением",
— говорят мне везде молодые честные люди в провинцият...

Гоголь не сразу, но ответил на письмо Белинского. Он написал текст ответного письма один, потом другой. Ответ как-то не получался....

... Вы говорите, что спасенье России в европейской цивилизации. Но какое это беспредельное и безграничное слово. Хоть бы вы определили, что такое нужно разуметь под именем европейской цивилизации, которое бессмысленно повторяют все. Тут и фаланстерьен, и красный, и всякий, и все друг друга готовы съесть, и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно, где наша цивилизация? И стала европейская цивилизация призрак, который точно никто покуда не видел, и, ежели пытались ее хватать руками, она рассыпается. И прогресс, он тоже был, пока о нем не думали, когда же стали ловить его, он и рассыпался.

Отчего вам показалось, что я спел тоже песнь нашему гнусному, как вы выражаетесь, духовенству? Неужели слово мое, что проповедник восточной церкви должен жизнью и делами проповедать. И отчего у вас такой дух ненависти? Я очень много знал дурных попов и могу вам рассказать множество смешных про них анекдотов, может быть больше, нежели вы. Но встречал зато и таких, которых святости жизни и подвигам я дивился и видел, что они - созданье нашей восточной церкви, а не западной. Итак, я вовсе не думал воздавать песнь духовенству, опозорившему нашу церковь, но духовенству, возвысившему нашу церковь.

Как все это странно! Как странно мое положение, что я должен защищаться против тех нападений, которые все направлены не против меня и не против моей книги! Вы говорите, что вы прочли будто сто раз мою книгу, тогда как ваши же слова говорят, что вы ее не читали ни разу. Гнев отуманил глаза ваши и ничего не дал вам увидеть в настоящем смысле. Блуждают кое-где блестки правды посреди огромной кучи софизмов и необдуманных юношеских увлечений. Но какое невежество блещет на всякой странице! Вы отделяете церковь от Христа и христианства, ту самую церковь, тех самых пастырей, которые мученической своей смертью запечатлели истину всякого слова Христова, которые тысячами гибли под ножами и мечами убийц, молясь о них, и наконец утомили самих палачей, так что победители упали к ногам побежденных, и весь мир исповедал это слово. И этих самых пастырей, этих мучеников-епископов, вынесших на плечах святыню церкви, вы хотите отделить от Христа, называя их несправедливыми истолкователями Христа. Кто же, по-вашему, ближе и лучше может истолковать теперь Христа? Неужели нынешние коммунисты и социалисты, объясняющие, что Христос повелел отнимать имущества и грабить тех, которые нажили себе состояние? Опомнитесь! Волтера называете оказавшим услугу христианству и говорите, что это известно всякому ученику гимназии. Да я, когда был еще в гимназии, я и тогда не восхищался Волтером. У меня и тогда было настолько ума, чтоб видеть в Волтере ловкого остроумца, но далеко не глубокого человека. Волтером не могли восхищаться полные и зрелые умы, им восхищалась недоучившаяся молодежь. Волтер, несмотря на все блестящие замашки, остался тот же француз.

Из черновика письма Гоголя Белинскому

Написанное ответное письмо Гоголь порвал в клочья.

Приведенный выще текст - черновик ответа составлен из нескольких набросков. Подлинник был склеен П. А. Кулишем из разорванных мелких кусков. Не все куски сохранились. Имевшиеся в тексте пробелы были реконструированы П. А. Кулишем, а при подготовке к печати академиком Г. М. Фридлендером.

А отправил Белинскому Гоголь следующий текст:

.
Остенде. 10 августа.

Я не мог отвечать скоро на ваше письмо. Душа моя изнемогла, все во мне потрясено, могу сказать, что не осталось чувствительных струн, которым не было бы нанесено поражения еще прежде, чем получил я ваше письмо. Письмо ваше я прочел почти бесчувственно, но тем не менее был не в силах отвечать на него. Да и что мне отвечать? Бог весть, может быть, и в ваших словах есть часть правды. Скажу вам только, что я получил около пятидесяти разных писем по поводу моей книги: ни одно из них не похоже на другое, нет двух человек, согласных во мненьях об одном и том же предмете, что опровергает один, то утверждает другой. И между тем на всякой стороне есть равно благородные и умные люди. Покуда мне показалось только то непреложной истиной, что я не знаю вовсе России, что многое изменилось с тех пор, как я в ней не был, что мне нужно почти сызнова узнавать все то, что ни есть в ней теперь. А вывод из всего этого вывел я для себя тот, что мне не следует выдавать в свет ничего, не только никаких живых образов, но даже и двух строк какого бы то ни было писанья, по тех пор, покуда, приехавши в Россию, не увижу многого своими собственными глазами и не пощупаю собственными руками. Вижу, что укорявшие меня в незнании многих вещей и несоображении многих сторон обнаружили передо мной собственное незнание многого и собственное несоображение многих сторон. Не все вопли услышаны, не все страданья взвешены. Мне кажется даже, что не всякий из нас понимает нынешнее время, в котором так явно проявляется дух построенья полнейшего, нежели когда-либо прежде: как бы то ни было, но все выходит теперь внаружу, всякая вещь просит и ее принять в соображенье, старое и новое выходит на борьбу, и чуть только на одной стороне перельют и попадут в излишество, как в отпор тому переливают и на другой. Наступающий век есть век разумного сознания; не горячась, он взвешивает все, приемля все стороны к сведенью, без чего не узнать разумной средины вещей. Он велит нам оглядывать многосторонним взглядом старца, а не показывать горячую прыткость рыцаря прошедших времен; мы ребенки перед этим веком. Поверьте мне, что и вы, и я виновны равномерно перед ним. И вы, и я перешли в излишество. Я, по крайней мере, сознаюсь в этом, но сознаетесь ли вы? Точно так же, как я упустил из виду современные дела и множество вещей, которые следовало сообразить, точно таким же образом упустили и вы; как я слишком усредоточился в себе, так вы слишком разбросались. Как мне нужно узнавать многое из того, что знаете вы и чего я не знаю, так и вам тоже следует узнать хотя часть того, что знаю я и чем вы напрасно пренебрегаете.

А покамест помните прежде всего о вашем здоровье. Оставьте на время современные вопросы. Вы потом возвратитесь к ним с большею свежестью, стало быть, и с большею пользою как для себя, так и для них.

Желаю вам от всего сердца спокойствия душевного, первейшего блага, без которого нельзя действовать и поступать разумно ни на каком поприще.

Н. Гоголь.

На это письмо Белинский не ответил. Осенью 1847 года он вернулся в Россию и 26 мая (7 июня) 1848 года скончался. Был похоронен на Волковском кладбище Санкт-Петербурга

Гоголь оставался за границей, пытался работать над вторым томом "Мёртвых душ", но работа шла тяжело. Единственным прижизненным читателем рукописи второй части.был Протоиерей Матфей, который возвращая рукопись автору, высказался против опубликования ряда глав и "даже просил уничтожить". Осознанно (или случайно), но Гоголь уничтожил все написанное.

Утром в четверг 21 февраля 1852 года Николай Васильевич Гоголь скончался, не дожив месяца до своего 43-летия.

Оригинал письма Белинского Гоголю не сохранился. Однако у Белинского оставалась копия письма, которую он вскоре после отправки самого письма прочитал нескольким своим друзьям. Среди первых его читателей были П.Анненков, А.Герцен, Н. Сазонов, М. Бакунин, возможно и молодой И.Тургенев, который позже признавался: "Белинский и его письмо, это вся моя религия".

Белинский и Герцен

Вероятнее всего Белинский привез копию письма в Россию а там, опасаясь обыска и ареста, передал ее "на хранение" одному из своих друзей. Позже уже после смерти Белинского с письма было сделано несколько копий (с разной степенью тщательности и точности) и появилось несколько списков (вариантов) этого письма, которые незначительно отличались друг от друга.

Весной 1848 года во Франции началась очередная революция. Король Луи-Филипп I был свергнут, в Париже провозгласили республику, а вскоре революция перекинулась в Германию, а затем в Австрию, Венгрию.

В числе революционеров в Германии был молодой Фридрих Энгельс, а в Венгрии польский генерал Йозеф Бем (о котором позже напишет стихотворение Кристиан Норвид, а еще позже его положит на музыку и споет певец Чеслав Немен) и поэт Шандор Петефи.

В манифесте Николая I от 14 марта 1848 года говорилось: «запад Европы внезапно взволнован ныне смутами, грозящими ниспровержением законных властей… Мы готовы встретить врагов Наших, где бы они ни предстали… Разумейте языцы и покоряйтеся: яко с нами Бог!».

Вскоре российские войска уже участвовали в подавлении революции в Венгрии. А в России началось "мрачное семилетие" Николая I - поиски и искоренение вольнодумства и крамолы в журналистике, литературе, науке.

Цензор А. Никитенко записал в своем дневнике: "Наука бледнеет и прячется. Невежество возводится в систему… Теперь в моде патриотизм, отвергающий все европейское, не исключая науки и искусства, и уверяющий, что Россия столь благословенна Богом, что проживет без науки и искусства… Люди верят, что все неурядицы на Западе произошли от того, что есть на свете физика, химия, астрономия, поэзия, живопись".

Письмо Белинского, разумеется, в России не могло быть напечатано.

В конце марта 1849 года список письма Белинского было переслан А.Плещеевым в Петербург на адрес С. Ф. Дурова для Ф. М. Достоевского, который сразу же прочитал его двум свои знакомым - Дурову и Пальму, а вечером еще раз для большего числа собравшихся, а через несколько дней читал его еще.. К несчастью, на одном из этих собраний присутствовал тайный агент III жандармского отделения, который отразил все происходившее в своем отчете.

Через несколько дней последовали аресты. Следствие позволило установить вину двух десятков арестованных и вынести приговоры разной степени тяжести:

... титулярного советника Ястржембского, за участие в преступных рассуждениях о религии и правительстве и недонесение о письме литератора Белинского по этому же предмету, - лишить... всех прав состояния и сослать в каторжную работу на заводах на шесть лет; а в произношении дерзких слов против священной особы вашего императорского величества оставить, за неимением доказательств, в подозрении.

... титулярного советника Головинского, за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева, лишить ... чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием.

И Достоевскому, и Пальму, и Дурову и многим другим тоже были вынесены приговоры.

Времена были суровые. Согласно действовавшему тогда Уложению о наказаниях "...словесное, письменное или печатное распространение идей, которые, не являясь подстрекательством к бунту в вышеуказанном смысле, подвергают сомнению верховную власть или вызывают неуважение к государю или его престолу, наказывается лишением всех прав состояния и каторжными работами до 12 лет, а равно и телесными наказаниями и наложением клейма"

Много позже сотрудник «Современника» публицист Антонович вспоминал, как в начале 1850-х годов: «...по переселении в Петербург, в духовную академию, нам по секрету указали на зальцбруннское письмо Белинского к Гоголю, как на самую сильную улику, как на страшное „слово и дело” Белинского, за имение и чтение которого виновных предавали строгому суду и подвергали еще более строгим наказаниям. Больших трудов стоило нам раздобыть это страшное и многообещавшее для нас письмо...»

Писатель Михаил Лонгинов писал: "Журналистика сделалась делом опасным и в высшей степени затруднительным. Надо было взвешивать каждое слово, говоря даже о травосеянии или коннозаводстве, потому что во всем предполагалась личность или тайная цель. Слово "прогресс" было строго воспрещено, а "вольный дух" признан за преступление даже на кухне. Уныние овладело всей пишущей братией

В 1855 году один из списков письма Белинского был доставлен в Лондон и А.Герцен опубликовал его в первом номере "Полярной звезды".

И вот еще одно свидетельство:

"... Много я ездил по России. Имя Белинского известно каждому сколько-нибудь мыслящему юноше, всякому, жаждущему свежего воздуха среди вонючего болота провинциальной жизни. Нет ни одного учителя гимназии в губернских городах, которые бы не знали наизусть письма Белинского к Гоголю; в отдаленных краях России только теперь еще проникает это влияние и увеличивается число прозелитов <...> „Мы Белинскому обязаны своим спасением", — говорят мне везде молодые честные люди в провинциях. И в самом деле, — в провинции вы можете видеть два класса людей: с одной стороны, взяточников, чиновников в полном смысле этого слова, жаждущих лент, крестов и чинов<...> Вы отворачиваетесь от них, обращаетесь к другой стороне, где видите людей молодых, честных, возмущающихся злом и гнетом, поборников эмансипации и всякого простора, с идеями гуманными <...> если вам нужно честного человека, способного сострадать болезням и несчастиям угнетенных, честного доктора, честного следователя, который полез бы на борьбу, — ищите таковых в провинции между последователями Белинского".

И.С.Аксаков
1856 г.

---

ПОДРОБНЕЕ::

Н.В.Гоголь - Собрание сочинений

В.Г.Белинский - Собрание сочинений

Об истории создания письма Белинского к Гоголю и его первых слушателях.

А о судьбе арестованных в апреле 1849 года читателей письма Белинского будет рассказано отдельно.