«Мы - европейцы, мы - азиаты, мы американцы, мы - человечество!». Их было тридцать шесть. Тридцать шecть иностранцев, облачившись в национальные костюмы, пришли в зал Учредительного собрания. Если верить протоколу заседания от 9 июня 1790 г., собравшимся казалось, что «они находятся в центре мира». Среди них были неаполитанец Пио, испанец Пабло Олавиде, прусский барон Тренкх, жители Голландии и других стран. Возглавлял группу и выступал от ее имени молодой прусский барон Анахарсис Клоотс. Стоя между арабом и африканцем, он обратился к затихшей в напряженном внимании аудитории. Воздав должное Собранию, так много сделавшему для утверждения прав человека, он попросил удостоить его чести участвовать в празднике Федерации*, который, как он выразился, должен стать торжеством не только французов, но и всего человечества. «Воодушевленные идеей гуманизма депутаты под громкие аплодисменты приняли «весь род людской» в свое лоно».

Анахарсис Клоотс: «Республика будет всемирной»

Жан-Батист дю Валь де Грас (подлинное имя Клоотса), сын советника прусского короля, обладатель огромного состояния, страстный франкофил, побывал в Англии, Италии и даже в Марокко; впоследствии, увлекшись идеями революции, он поселился в Париже. Клоотс сотрудничал с парижской прессой и пожертвовал 12 тыс. франков на вооружение солдат для «священной войны человечества против тирании». Избранный депутатом Конвента, он мечтал о Всемирной республике, федерации всех наций.

Как писал в «Истории французской революции» Жюль Мишле, для Клоотса Париж - это «колыбель, столица всеобщей конфедерации людей, где соберутся Генеральные штаты мира ... Не будет больше ни провинций, ни армий, ни побежденных, ни победителей. Люди будут ездить из Парижа в Пекин, как из Бордо в Страсбур. Корабли, бороздящие океаны, соединят их берега. Восток и Запад откроют друг другу объятия на поле Федерации**. Рим стал столицей мира в результате войн, Париж будет ею благодаря миру ... »

Клоотс стал одним из восемнадцати иностранцев, которым Законодательное собрание в 1792 г. присвоило титул французских граждан: «Полагая, что люди, своими трудами и отвагой способствовавшие дел у свободы и подготовившие освобождение народов, не могут считаться иностранцами нацией, которая благодаря своей просвещенности и храбрости стала свободной ... и что, в то время как Конвент будет определять судьбу Франции и, возможно, всего человечества, великодушному и свободному народу надлежит проявить мудрость и дать право участвовать в этом великом акте разума людям, которые своими взглядами, трудами и отвагой доказали, что достойны этого доверия, Национальное собрание облекает титулом французского гражданина Пристли, Пейна, Бентама, Уилберфорса, Кларксона, Макинтоша, Дэвида Вильямса, Горани, Анахарсиса Клоотса, Кампе, Корнеля По, Песталоцци, Вашингтона, Гамильтона, Медисона, Клопштока, Костюшко, Шиллера».

Франция и американская демократия

Среди этих почетных граждан было четверо американцев: Томас Пейн, один из участников революции, Джордж Вашингтон и Джеймс Медисон, первый и четвертый президенты США, и Александер Гамильтон, верный друг Вашингтона. И это не случайность, ибо между французской и американской революциями есть прямая связь.

В 1776 г., в разгар борьбы американцев против английской империи, была подписана Декларация независимости, символ мужества и надежды этой молодой нации. Либерально настроенные умы Франции восприняли ее как триумф прогрессивных идей, демократии и свободы. До тех пор единственной страной в Европе, которая могла считать себя прибежищем политических свобод, была Британия (именно из ее конституции заимствовал Монтескье идею разделения власти, легшую впоследствии в основу Учредительного собрания). Однако особой симпатии к англичанам французы не испытывали, поэтому новая американская демократия вызывала у них безусловное восхищение. Именно Джорджу Вашингтону маркиз Лафайет через Томаса Пейна передал ключ от павшей Бастилии.

В глазах французов Бенджамин Франклин благодаря своим знаниям, мудрости и неподдельной искренности был подлинным олицетворением Америки. Этот представитель нации, которая не стала еще государством, был послан американскими борцами за свободу во Францию, чтобы заручиться ее поддержкой. Французский историк Жан Лессэ пишет, что, когда в декабре 1776 г. Франклин приехал в Париж, он был уже известен в научных кругах благодаря своим трудам, в особенности изобретению громоотвода, значение которого в наши дни трудно представить. Он сразу же почувствовал ту симпатию, которой пользовались во Франции его соотечественники. Франклин завязал связи с политиками и учеными; его приглашали в Академию, салоны и клубы. Умер он год спустя после революции, и Мирабо произнес по случаю его кончины такую проникновенную речь, что Учредительное собрание объявило трехдневный национальный траур.

Джефферсон и Пейн

Вслед за Франклином Конгресс США в 1785 г. послал во Францию человека большой культуры, политика, главного автора Декларации независимости Томаса Джефферсона (1743-1826).

В доме этого блестящего и гостеприимного дипломата тайно собирались революционно настроенные французы. Многие историки отмечают его влияние на составителей проекта Декларации прав человека и гражданина, представленного 11 июля 1789 г. Национальному собранию его другом Ф. Лафайетом. Позднее Джордж Вашингтон, отозвав своего посла, назначил его министром иностранных дел, и на этом посту Джефферсон остался горячим сторонником революционной Франции. Когда в 1792 г. там была провозглашена республика, он добился, что Соединенные Штаты признали ее намного раньше других стран. Джефферсон сохранил свою привязанность к Франции и на посту президента (1801-1809).

Томас Пейн, один из пионеров американской демократии, благодаря своей политической дальновидности и смелости сыграл oгpoмную роль в истории Англии, США и Франции. Родился он в Тетфорде (Великобритания) в 1737 г., до 38 лет был рабочим и лишь потом сформировался как писатель, философ и активный борец за революционное преобразование мира.

В Лондоне он познакомился с Бенджамином Франклином, который помог ему эмигрировать в Америку. В 1774 г. Пейн сошел на американский берег и уже через два года опубликовал свой шедевр «Здравый смысл» «Соmmоп Sense»), в котором защищал право английских колоний в Америке на независимость. В этой книге, тираж которой достиг 200 тыс. экземпляров (на 3,5 млн. жителей), доказывалась необходимость силой вырвать свободу из рук колонизаторов. Как писал один из биографов Пейна, «Вашингтон был мечом американской революции, Пейн - ее пером». «Здравый смысл» очень скоро попал в Европу, где имел огромный успех. К маю 1776 г. это произведение было переведено и опубликовано во Франции.

После того как английские колонии в Америке завоевали независимость, Пейн вернулся в Европу, оставаясь верным своему жизненному кредо: «Моя родина там, где еще нет свободы». В 1789 г., живя в Лондоне, Пейн поддерживает французских революционеров. Полемизируя с английским публицистом Эдмундом Берком, осуждавшим французскую революцию, в частности в памфлете «Размышления о французской революции», Пейн создал труд «Права человека» («Rights of Маn»), разошедшийся в 1791 г. сотнями тысяч экземпляров.
Британское правительство запретило эту книгу, а ее автора обвинили в измене. Пейн покинул страну и поселился во Франции. В 1792 г. четыре департамента выбрали его депутатом Конвента. С помощью других депутатов, по очереди игравших роль его переводчиков, Пейн наряду с Кондорсе стал главным редактором жирондистской конституции 1793 г.

Со всей Европы

Среди англичан, получивших французское гражданство, были Дэвид Вильямс, тоже принимавший участие в разработке конституции под руководством Кондорсе, Джеймс Макинтош, который в своей работе «Vindiciae Gallicae» (1791) защищал французскую революцию от выпадов Берка; его книга была издана в Париже в 1792 г. под названием «Апология французской революции» «Apologie de la Revolution fгаncаisе»). Был среди них и один из основателей «Общества борьбы за уничтожение рабства» Уильям Уилберфорс (1759-1833), который вместе со своим другом юристом Томасом Кларксоном (17611846) неутомимо и страстно боролся за создание законодательства, уничтожающего рабовладение.

Иеремия Бентам (1748-1832), в 18 лет окончивший Оксфорд, был одним из выдающихся юристов своего времени. Его первая книга «Фрагмент о правительстве» («А Fragment оn Government»), вышедшая в 1776 г. без имени автора, вызвала сенсацию. Сочувствуя революции, он опубликовал четыре письма в основанной Мирабо газете «Courrier de Рrоvеnсе», затем «Эссе О политической тактике» («Essay оn Political Tactics») и «Проект кодекса Организации юридического уложения во Франции» «Draft of а Code fог the Organisation of the Judicial Establishment in France»). В 1793 г. он написал памфлет «Дайте свободу колониям» («Еmаncipate уоur Colonies»). В течение длительного времени Бентам был более известен в континентальной Европе и Америке, чем у себя на родине.

«Всякий закон есть зло, - писал он, - ибо всякий закон есть нарушение свободы ... Правительство должно помнить о двух вещах: зле правонарушения и зле закона». Этот, как его называли, «гражданин мира», был прост, приятен в общении, строг к себе и совершенно бескорыстен. В книге английского химика и теолога Джозефа Пристли (он тоже был избран в Конвент, но ни разу там не появился) «Очерки О правительстве» («Essay оn Government», 1769) Бентам нашел девиз всей своей жизни: «Дать как можно больше счастья как можно большему числу людей».

Клопшток и Костюшко

Великий немецкий поэт Фридрих Готлиб Клопшток (1724-1803) наряду с Шиллером символизировал в глазах депутатов поддержку французской революции со стороны германской интеллигенции. В 1788 г. он написал «Оду, посвященную созыву Генеральных штатов», в которой предсказывал возрождение Франции. В 1792 г., защищая Францию от европейской коалиции, он сочинил новую оду «Освободительная война», которую послал герцогу Карлу Фердинанду Брауншвейгскому, главнокомандующему прусско-австрийской армии. Клопшток даже направил Ролану, одному из революционных вождей, проект конституции. Однако во времена террора он, как и большинство иностранцев, утратил свои иллюзии.

Поляк Тадеуш Костюшко (1746-1817), будущий политический деятель и национальный герой, офицером-добровольцем участвовал в американской войне за независимость 1775-1783 г.г., прославившись отвагой и знанием военного дела, особенно искусства фортификации. Вашингтон сделал Костюшко бригадным генералом, после чего ему было присвоено звание почетного гражданина Соединенных Штатов. Вернувшись в 1784 г. в Польшу, он включился в борьбу с Россией и в 1793 г. приехал в Париж искать помощи у революционной Франции. Там Костюшко написал книгу, в которой предлагал создать в Польше республику по примеру французской. Вернувшись в Америку, он продал принадлежавшие ему земли, на вырученные деньги и на свою пенсию купил рабов и дал им свободу.

Итальянский аристократ Филиппе Микеле Буонарроти (1761-1837) вступил в якобинский клуб и стал по решению Конвента гражданином Франции. Он был послан на Корсику со специальными полномочиями распространять революционные идеи. Арестованный как последователь Робеспьера, Буонарроти в тюрьме познакомился с Гракхом Бабёфом. Они стали лидерами движения «Во имя равенства», в цели которого входило свержение правительства Директории в 1796 г. В 1828 г. Буонарроти написал «Заговор во имя равенства или т. н. Заговор Бабёфа», в котором рассказывалось об этой неудачной попытке. Последние 30 лет своей жизни он посвятил организации целой сети тайных обществ во Франции и Италии, являясь неутомимым связным между ними.

Родоначальник освободительного движения в Латинской Америке

Франсиско де Миранда (1750-1816) - еще один иностранец, связавший свою судьбу с французской революцией. Он сыграл важную роль как в Европе, так и в Южной Америке, где боролся за независимость Венесуэлы и испанских колоний. Оставив в 1783 г. испанскую армию, он перешел на сторону добровольцев, участвовавших в войне за независимость колоний, а затем отправился во Францию защищать революцию.
Командуя французскими частями, Миранда отличился во время бельгийской кампании против австро-прусской армии. После этого он отправился в Лондон, где возглавил движение южноамериканских повстанцев за освобождение своей родины. Он основал «Великий Американский союз», в котором участвовали аргентинский патриот Хосе Сантьяго Сан-Мартин, будущий освободитель Чили Бернардо О. Хиггинс, один из первых борцов за независимость Колумбии Антонио Нариньо. Появление Миранды в 1810 г. в Каракасе способствовало такому подъему народного движения, что уже год спустя «Общество патриотов», к которому принадлежал и Симон Боливар, провозгласило независимость Венесуэлы.

За права женщин

Честь и хвала женщинам-иностранкам, которые посвятили свою жизнь делу революции. Среди них были англичанка Мэри Уолстонкрафт (1759-1797) и голландка Этта Пальм.

Писательница Мэри Уолстонкрафт с самого начала выступала в поддержку революции и опубликовала в 1790 г., подобно Пейну и Пристли, ответ Берку: «Защита прав человека» («Defence of the Rights of Мап»). Она приехала в Париж и присоединилась к группе англичан - сторонников революции. В 1792 г. Уолстонкрафт, одна из первых феминисток, опубликовала книгу «Защита прав женщин».

Этта Пальм тоже принимала участие в революционном движении. В газете «L'Orateteur du Peuple» сообщалось, что во время заседания «Общественной группы» 26 октября 1790 г. оратора, говорившего о «гражданском и политическом статусе женщин в хорошо организованном обществе», не захотели слушать; тогда какая-то женщина, попросив тишины, заняла место на трибуне. Не давая никому возможности прервать себя, эта «иностранная дама, замечательная своим высоким ростом, заявила следующее: «Господа, возможно ли, чтобы революционное общество, которое дает мужчинам все права, сделало французов несправедливыми или бесчестными по отношению к женщине? .. От имени всех присутствующих здесь женщин я прошу оратора продолжать».
После окончания заседания женщины окружили Этту, которая призвала их к единству. Так было создано благотворительное «Общество подруг истины», осуждавшее предрассудки и вскоре ставшее центром движения феминисток. В первой речи в качестве президента этого общества, обращаясь к 48 парижским округам, Этта Пальм выступила с обличением социальных условий, в которые поставлены женщины. Ее речи в Париже и провинции вызывали волну энтузиазма и одобрения. Вероятно, это была первая женщина, которая воспользовалась терминами, ставшими впоследствии столь популярными у феминисток. Именно ее обаятельная личность могла вдохновить Олимпию де Гуж (1755-1793) на создание Декларации прав женщины и гражданки (1792).

Трагедия и надежда

Годы террора повергли всех этих людей в отчаяние. Как писал горячий сторонник революции английский поэт Вильям Водсворт (1770-1850), террор показал, «что человек способен сделать с человеком». Поколебалась не только его вера в революцию, разочарование наложило отпечаток на всю его духовную жизнь.

Потребовалось всего несколько лет, чтобы атмосфера всеобщего братства и солидарности, которой не было равных в истории человечества, сменилась произволом и страхом. Париж, столица надежды, приют свободных людей со всех концов света, обрушил безжалостные гонения на тех, кого еще недавно так тепло привечал. Что же произошло? Может быть, причина в том, что революция не выдержала натиска коалиции европейских монархий? Или она просто постепенно скатилась к диктатуре? А может, это превратности судьбы? Ведь сказал же Клоотс, взойдя на эшафот: «Революция, тебя погубили люди». Как восприняли эту драму иностранцы, связавшие свою судьбу с республикой? Какие уроки они извлекли из нее?

Эти вопросы до сих пор интересуют не только историков, но и свободных людей Франции и всего мира.

Примечания:
* 14 июля 1790 г. отмечалась первая годовщина взятия Бастилии. .
** Ныне Марсово поле.

ЭХСАН НАРАГХИ,
иранский социолог и писатель;
бывший директор Отдела молодежи ЮНЕСКО

Из журнала "Курьер ЮНЕСКО",
июль-август 1989 г.