ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ ОБЩЕСТВА
ПРИКОСНОВЕНИЯ К ЧУЖОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Большая зала. Стол покрыт зеленым сукном. На столе, против председательского места, изящная малахитовая чернильница и колокольчик; против места членов правления - бумага и карандаши. Зала переполнена публикой. Раздается звонок председателя. Все занимают места.
"М. Г. Имею честь объявить общее собрание открытым.
Первый и главный вопрос, который будет предложен вашему обсуждению, это - увеличение содержания трем директорам; второй - сложение с кассира невольных прочетов; третий - предание забвению, в виду стесненного семейного положения, неблаговидного поступка одного члена правления; четвертый - о назначении пенсии супруге лишенного всех особых прав состояния нашего члена; наконец, пятый - о расширении прав правления по личным позаимствованиям из кассы.
- Ого!
- Что это "ого"? Прошу вас взять назад это "ого". Я не могу допустить никаких "ого". Если вы позволите себе во второй раз делать подобные восклицания, я лишу вас слова. Все эти вопросы существенно необходимы, в виду особых обстоятельств, которые выяснятся из прений. Вам угодно говорить?
- Это я воскликнул "ого", и не с тем, чтоб оскорбить вас. Я сторонник расширения всяких прав и - услыхав вопрос о расширении прав правления - воскликнул "ого"! Это значило - я доволен.
- В таком случае, я беру назад свое замечание.
- Прошу слова. Как ежели директор, хранитель нашего портфеля, обязанный, например, содействовать... и все прочее... А мы, значит, с полным уважением... и ежели теперича директор, можно сказать, лицо... Я к тому говорю: по нашим коммерческим оборотам...
- Вам что угодно сказать?
- Я хочу сказать, когда, например, затрещал скопинский банк...
- Вы задерживаете прения и ставите их на отвлеченную почву. Нельзя ли вам просто выразиться, так сказать, реально: да или нет.
- Когда, например, разнесли скопинский банк, ограбили вдов и сирот... может и теперь сиротские-то слезы не обсохли...
- Все это верно, но эти слезы область поэзии. Правлению никакого дела нет до сиротских слез. Позвольте вам повторить мое предложение - стать на реальную почву.
- Мы не знаем этой вашей почвы, а грабить не приказано...
- Стало быть, мы грабили. Правление общества обращается с протестом к общему собранию.
Голоса:
- Вон его! Вон!
- Милостивые государи. Я позволил бы себе так понять это столкновение. Почтеннейший член не совсем уяснил себе предложение председателя, не понял, так сказать...
- Как не понять! Я говорил насчет грабежу. У нас от этого правления в одном кармане смеркается, а в другом заря занимается.
- Господа! Ревизионная комиссия...
- В милютиных лавках устрицы ест ваша ревизионная комиссия.
- Г. председатель, прекратите этот печальный эпизод и позвольте продолжать прения. Я прошу слова. Если провести демаркационную линию между правлением и вкладчиками...
- М. г. Я прошу, я требую, я настаиваю, чтобы общество выразило порицание члену, оскорбившему нашего председателя.
Голоса.
- Баллотировать! Шарами! Простым вставанием...
( Шум ).
- Я ставлю вопрос на баллотировку простым вставаньем. (Считает) Раз... два... семь... десять. За выражение порицания десять. (За правленским столом некоторое смущение). Прошу приступить к прениям.
- М. г. Вопрос об увеличении содержания весьма важен. К важным вопросам нельзя относиться халатно. Я полагал бы этот вопрос оставить без обсуждения и передать его в комиссию.
- Голоса: В комиссию! в комиссию!
- В комиссию! в комиссию!
- Невольные прочеты с кассира взыскать или передать их в ведение прокурорского надзора, а о неблаговидном поступке одного из членов правления приступить к прениям. Нельзя ли нас познакомить с неблаговидным поступком члена правления.
- С юридической точки зрение поступок этот... наша юстиция очень резко разграничивает деяния, совершенные...
- Стащил, вот тебе и естюция...
- Совершенные по злой воле... Принимая во внимание семейное положение...
- Ну, стащил, это верно!
- В терминологии нашей юстиции нет слова - стащил.
- Ну, можно нежнее сказать: украл.
- Господа, где мы и что мы? Нас пригласили в общее собрание и хотят выворотить наши карманы. Нам предлагают увеличить директорам содержание. За что? Нам предлагают прикрыть хищение кассира. Почему? Нас просят предать забвению какой-то мерзкий поступок члена правления. Просят отереть пенсией слезы супруги лишенного прав состояния хищника; наконец, ходатайствуют о расширении прав членов правления...
- Отдай им сундук с деньгами, а они туда тебе, заместо их, бронзовых векселей наворотят... Чудесно!
- Бронзовые, как вы изволили выразиться, векселя, нисколько не отягощают кассу, если... ( Сдержанный смех .) Позвольте мне докончить... Позвольте вас остановить. Бронзовые векселя не имеют ничего общего с предложением об увеличении директорам содержания. А так как этот вопрос довольно прениями исчерпан, то я ставлю его на баллотировку. Не угодно ли вам, милостивые государи, приступить к баллотировке по вопросу об увеличении гг. директорам содержания. Предупреждаю вас, что отказ ваш весьма невыгодно повлияет на наше прочно установившееся общество...
Страшный шум. Председатель звонит из всех сил и закрывает собрание.
МАСТЕРОВОЙ
- Что ты?
- Да я, Кузьма Петрович, к вашей милости...
- Что?
- Так как, значит, оченно благодарны вашей милостью... почему что сызмальства у вас обиход имеем...
- Так что же?
- Ничаво-с!.. Таперича я, значит, в цветущих летах... матушку, выходит, схоронил...
- Ну, царство небесное.
- Вестимо, царство небесное, Кузьма Петрович... московское дело... за гульбой пойдешь...
- Да что ж ты лясы-то все точишь?
- Известно, какое наше дело...
- Денег, что ли?
- Благодарим покорно... Туточка вот у Гужонкина ундер живет... у его, значит, сторож...
- Да.
- А она и его дочь...
- Ну?
- В прачешной должности состоит и портному обучена...
- Тебе-то какое же дело?
- То есть... выходит... по своему делу, а он у его... сторож...
- Так тебе-то что же?
- Законным браком хотим.
- Ну, так женись.
- То-то. Я вашей милости доложить пришел.
У МИРОВОГО СУДЬИ.
КАМЕРА МИРОВОГО СУДЬИ. ПЕРЕД СТОЛОМ СТОЯТ ДВА ПРИКАЗЧИКА ИЗ
АПРАКСИНА ДВОРА.
Мировой судья.
Вы обвиняетесь в том, что в гостинице "Ягодка" вымазали горчицей лицо трактирному служителю.
Первый.
Бушевали мы - это точно.
Мировой судья.
Разбили зеркало...
Первый.
За все за это заплачено и мальчишке дадено что следует.
Мировой судья.
Так вы признаете себя виновным?
Первый.
Какая же в этом есть моя вина?.. Ежели я за свои деньги...
Мировой судья.
Вы вместе были?
Второй.
Так точно!..
Мировой судья.
Признаете себя виновным?
Второй.
Никак нет-с!
Мировой судья.
В протоколе написано, что вы...
Второй.
Что ж, я за два двугривенных какой угодно протокол напишу.
Мировой судья.
Вы так не выражайтесь.
Второй.
Тут выраженьев никаких нет.
Мировой судья.
Расскажите, как дело было.
Свидетель.
Про которые они про деньги говорят, я их не получал. А что как они пришли и между прочим выпимши и сейчас приказали, чтобы селянку и большой графин, а опосля
того бутылку хересу. Как сейчас выпили, так и закуражились...
Первый.
Ежели я тебе лицо мазал.
Мировой судья.
Молчите.
Первый.
Как угодно, только он все врет...
Защитник.
Позвольте предложить свидетелю вопрос.
Мировой судья.
Вы кто такой?
Защитник.
В качестве защитника.
Мировой судья.
После.
Свидетель.
Сейчас закуражились и сейчас стали меня терзать.
Мировой судья.
Как терзать?
Свидетель.
За волосы.
Мировой судья.
Кто из них?
Свидетель.
Вот они.
Первый.
Собственно, все это пустяки.
Защитник.
Позвольте предложить вопрос свидетелю.
Мировой судья.
Я вам сказал, что после.
Свидетель.
Ну, опосля того мазать меня горчицей стали. Гость один и говорит: что вы, господа купцы, безобразничаете, а они говорят: мы за свои деньги.
Мировой судья.
Так это было?
Первый.
Может, - я был очень выпимши, - не помню. А что ежели и смазали маленько - беды тут большой нет; если бы мы его скипидаром смазали... опять и деньги мы за это заплатили. Коли угодно, виноватым я буду.
Мировой судья.
А вы?
Второй.
Мы остаемся при своем показании.
Защитник.
Теперь можно защитнику?
Мировой судья.
Можно.
Защитник.
Г. мировой судья! Чистосердечное раскаяние, принесенное в суде, на основании нового законоположения, ослабляет... Закон разрешает вам по внутреннему убеждению, а потому я прошу вас судить моего доверителя по внутреннему убеждению. Я отвергаю здесь всякое преступление. Я долго служил в Управе Благо...
Мировой судья.
Позвольте, г. защитник. Вы в каком виде?
Защитник.
Чего-с?
Мировой судья.
Вы в каком виде пришли сюда?
Защитник.
В каком-с?
Мировой судья.
Я вас штрафую тремя рублями. Извольте выйти вон.
Защитник.
Скоро, справедливо и милостиво!
Иван Федорович Горбунов
написал
все эти истории,
а напечатаны были они в сборниках
"Сцены из народного быта" (1861),
"Сцены из городской жизни" (1874)
и других
