.......
 
 
   

 

Пантелеймон РОМАНОВ
 


ХОРОШИЙ КОМИТЕТ

эпоха 1917 года


Всяких мешков и сундуков было столько, что ими заставили все углы и проходы в вагоне.
Маленький веснущатый солдатик едва втащил свой пятый мешок. От напряжения и возни у него оторвался сзади хлястик и шинель распустилась балахоном

- Мобилизуетесь? - спросил его солдат в сте¬ганной ватной куртке с тесемочками.
- Да, с фронту, - отвечал солдатик, вытирая руки о штаны.
- Я уж по вещам вижу.
- Все руки, нечистый их возьми, оттянул.
- Не дай бог, - сам возил, знаю. А помногу досталось?
- Да вот все тут. Да еще раньше домой свез почесть столько же.
- Пудов десять будет, - сказал третий, высокий солдат, свертывавший папироску, бегло взглянув на вещи. - Через комитет делили?
- Через комитет.
- О!.. Значит, хороший комитет. А в других местах едут безо всего. Смену белья дали, да шинельку с сапогами, и буде.

- Это верно, - сказал голос с полки. - У нас в полку тоже так-то, ничем не дали попользоваться; только что сами раньше ухватили, то и есть.

Все оглянулись на голос.

- Очень просто ...
- Нет, наш комитет хороший! - сказал владелец мешков. - У нас почесть все поровну. Одного сахару пришлось по пуду на человека.
- По пуду! ...
- Да ... а какие еще раньше ухватили, когда не знали, что дележка будет, и думали, что все в казну отойдет. Шинели по три штуки, консервы эти, уздечки, седла, ну, - словом сказать, - все, что на себе унесть можно. А что тяжелое - на месте распродали: повозки, лошадей там ...
- Поровну тоже?
- А как же!
- Хороший комитет! - сказало в один голос несколько слушателей, не принимавших до того участия в разговоре. - Это редкость.
- Обиды, можно сказать, не было, - сказал солдатик скромно и, загнув руки за спину, стал прикреплять сзади хлястик, весь сморщившись от напряжения, в то время как слушатели молча смотрели на него и ждали, не скажет ли он еще чего-нибудь.
- А вот у нас комитет, так собачий был! ... сказал голос с полки: - ничего не дали. До какого паскудства дело доходило: белье, скажем, сносилось, - приноси старое, тогда получишь новое.
- Последнюю рубаху дерут.
- А отчего у вас комитет собачий был? - спросил солдат в стеганой куртке, - ты не знаешь?
- Ась? ...
- Отчего, говорю, комитет собачий у вас был? - повторил солдат в стеганой куртке, прибавив голоса.
- Отчего? Кто-ж его знает - отчего.
- То-то вот! ... Оттого, что у самих мозги курьи. Сами же выбирали, а вышел - собачий. У нас тоже заикнулись было: "Не позволим, расхищение достояния", так на другой же день слетели, новых выбрали.
- Вот так не позволили! ...
- Это тоже глядя по фронту: на одном хорошо было, а на другом беспорядок, не хуже северного. Там дюже плохо было.

Поезд остановился у станции. Окно спустили и высунулись. Напротив стоял товарный поезд, очевидно, только что подошедший. Из отодвинутой широкой двери поспешно вылезали солдаты и спускали на платформу вещи.
- Ну, у этих не жирно, мешочек - другой и обчелся. Должно, с северного, - сказал солдат, куривший папироску и, по-видимому, знавший все порядки.

- С какого фронту? - спросил солдатик с оторвавшимся хлястиком, высунувшись в окно.
- С северного ... - ответил угрюмо солдат, вытаскивавший мешок из вагона.
- Ну, вот, я говорил, что с северного. На северном совсем, можно сказать, мало взяли.
- Врасплох захватили? ...
- Да. Да и порядку настоящего не было. Зато западных сразу узнаешь.
- Нет, наш комитет, можно сказать, на диво, - как только стали доходить слухи, так комитет прямо вынес решение ...
- То-то, вот какие понимают - по-божески, а какие норовят ...
- Нет, у нас на диво, - повторил солдат с оторвавшимся хлястиком. - Я, можно сказать, всю семью одел. Сейчас все солдатами ходят: и отец, и дед. Даже баба, и та в офицерской непромокайке ходит.
- Тоже досталась?
- Нет, с товарищем поменялся. Мне-то она подходяща.
- А у нас умные головы пулеметы делить додумались. Два пулемета в полку, а они их делить: кому - винтик, кому - что.
- Нешто это можно? - сказало сразу несколько голосов.

Солдат в стеганой куртке на это ничего не ответил.

- У нас пулеметы продавали, а уж деньги делили, - сказал солдатик, хваливший свой комитет.
- Вот то-то, что понятие-то разное бывает. У них вон люди с разумом, а у нас все лукошки набраты: Так никто ничем и не пользовался.
- Да на винтике-то на этом далеко не уедешь.
- Что ж там ...
- Ох, и дешево же эти пулеметы шли. Иные откупали, себе везут.
- И пулеметы везете?
- Мы все везем. Это вот сообчение отчего-то разладилось, а то бы ... Сейчас уж берешь, что нужное только.
- А вот наши раньше мобилизовались, сказал опять голос с полки, - так чего только не навезли ...
- Это с западного, что ли?
- Да, когда первые года шли.
- Тогда лучше было. И опять же западный фронт. Другого такого не было.
- Вон какие-то едут, по вещам и не разберешь, - сказал высокий солдат, когда проезжали мимо полустанка, - не много, не мало; середка на половине.
- Откедова вы?
- С кавказского, - ответил голос из-за окна.
- Ну, вот я уж вижу – не то и не это.
- А куда вы пулеметы продавали? - спросил солдатик с безусым лицом и в рваной шинели.

- Куда... - не глядя на спрашивавшего, недовольно проговорил солдат, хваливший свой комитет.
- С фронту ты едешь или нет? - спросил он, уже прямо глядя на молодого солдатика.
- С фронту...
- По делу-то не видно, что с фронту.

Все долго молчали, подозрительно поглядывая на рваную шинель.

- Ну, а насчет денег как?
- Насчет каких?
- Да опять же полковых!

Солдат с хлястиком некоторое время молчал.
- Деньги не тронули, - сказал он, наконец, - потому деньги - это государственное.
- Кто это вам сказал? ... - быстро спросил высокий солдат.

На него все оглянулись и ждали.

- Кто сказал? ... Комитетчики.
- Нет, это значит, что не государственное, а что как вы есть ослы, дураки, лукошки, то и везите себе винтики, а они это государственное себе повезут.
- Чтоб легче было! ...
- Вот-вот.
- То все было народное, а как до денег дошли, так сразу и сделалось государственное, - заговорило несколько голосов.
- Они думают, что ежели залез в комитет, так греби один, а людям не надо.
- С винтиками обойдутся... - сказал солдат, резавший краюшку хлеба.

Солдат, хваливший свой комитет, стоял озадаченный, как бы плохо понимая, и только оглядывался во все стороны на говоривших.

- Околпачили здорово! - сказал кто-то.
- Дуракам-то, видно, кого ни выбери, все равно один толк, - сказал солдат в стеганой куртке.
- Остолопов выбрали, добро промеж пальцев пропустили по винтикам, а на умных наскочили, - эти околпачили.
- А ведь и то чтой-то промахнулись... - сказал, наконец, солдатик, хваливший комитет. - Ну, да подожди, в третий раз поеду, тогда уж ...

Но его уже никто не слушал.

- Во, во! - закричал солдат в стеганой куртке, что-то увидев в окно...

Все оглянулись и сдвинулись у окна. Из товарного поезда, стоявшего на втором пути у станции, вылезали солдаты и тащили, шатаясь от тяжести, огромные мешки.
Высокий солдат до половины высунулся в окно и крикнул:
- Откедова везете?
- С западного... - донеслось оттуда.
- Без комитета делили?
- Без комитета.
- Вот это я понимаю! А то жди - хороший он попадется либо нет, а тут уж без ошибки.