БРЮХАТЫЙ ПОП
Был у нас — ну, скажем, как вы больше знакомы, в Шуньге — жадный поп. Уж, знаете, по-крестьянски любят брюхо набить. А он так по-поповски. И то все дивовали. Кто к нему придет, корочки не даст, а сам за щеку прячет.
Ну, вот. Праздновали в Шуньге. Он и пошел с крестом. (Это так у нас попы ходят). Придет, лошадиным хвостом побрызжет — и гони ему чёле.
Ну, он куда придет:
— Бла-а-гослови бог! (А хорош ли пирог?)
Все сам на стол заглядывает, помашет хвостом со святой водичкой. Кому в глаз, кому в лоб. А сам ногою топ-топ. К столу, значит, ближе.
— Православные, живите дру-ужно! (А к киселю молока нужно.)
— Во имя отца, и сына, и святого духа! (А в рыбнике запеклась муха.)
— Бойтеся греха и ада-а! (Покормить попа надо.)
Да и насядет. Только скулы потрескивают. Рыбник — так с костями, кисель — с блюда слизом. Нажрется так — пузо вздует. Ряса торчком стоит.
— Мир дому сему, отныне и до века-а! (Накормили человека.)
Да в новую избу.
Ходил это он до вечера. Нажрался зело, к душе подвезло. Он за брюхо схватился. Глаза закативши. А сам рукавом машет:
— Нет бога святе-ей! (Запрягайте лошадей.)
Его на дровни. Свалили и повезли. У нас какие дороги... Короста. Его и подпрыгивает.
— Ох-ох-ох! Помогите, родимые! Помираю!
А у него брюхо вспучило, ну не хуже, как у тяжелой бабы.
А уж мать-попадья у тына стоит.
— Что с тобой, батюшка?
— Обрюхател, матушка.
— Ох-ох-ох! Надо за бабкой Маланьей бежать, обабит.
Бабка Маланья пришла попа направлять:
— Здравствуй, батюшка, обрюхател?
— Обрюхател. Не направишь ли? Она его и так, и сяк, и в бане парила.
— Ничего, — говорит, — веретешком не поможет, рожать будешь.
Тут поп завыл:
— Куда я рожать?! Засмеют! Прогонят! Архиерей в синоде судить будет.
— Надо потихоньку, из села долой.
— Куды-ы я пойду?
Ну, ночь пала. У попа воют. Собрала ему попадья шанежек, да еще и говорит:
— Иди, батюшка, из села. Сраму примешь.
Он и пойди. Идет да на брюхо косится. Шел это он леском-лединой. Лежит человек убитый. Он и говорит:
— Господи, помилуй и помоги-и! (А на нем хорошие сапоги.)
Да давай с мертвяка сапоги тащить. А тот уж заколел. Сапоги нейдут. Поп взял да сапоги-те с ногами отрезал. В сумку сложил, дале идет.
Ну, уж время на полночь. Стоит изба. Он и попросись ночевать.
Его запустили, он и лег на печь, сапоги под голову. И заспал.
А у хозяев тех корова тельна была. Да в ту ночь отелилась. Они и взяли теленочка, чтоб не замерз, на печь положили. Подле попа. Он ночью проснись — меж ногами мокро. Кто-то помыкивает.
— Свят, свят, свят, да я родил.
От сраму скорей с печи да вон из избы. И котомку призабыл, и сапоги-те. Утром хозяева встали.
— Иди, батюшка, щей хлебать. Ответу нет.
Они на печь полезли, а там два сапога, да с ногами. Они и вопят:
— Беда, наш теленок попа съел!
Созвали деревню, да того теленка и порешили. А ноги с сапогами зарыли, ведь батюшкины, священнейшего.
А поп и сейчас ходит. Может, брюхо-то сбавил.
ЗАВЕЩАНИЕ КОЗЛА
Пошел мужик лыко драть. Козла взял с собой. Козел холомок нашел, стал бороть, нашел котелок золота. Раньше золото в землю клали старики. Козел стал блекотать, хозяина подзывать.
— Что это козел блекочет?.. Подошел — котелок золота.
— Ай да козел, ну и козел у меня!
Пошел с этим золотом домой, а козел сзади. Принос сит котелок золота.
— Вот, жена,— говорит,— козел-то у нас. Нашел холомок, стал бороть и выбрал котелок золота.
Мужичок стал богатеть, стал козла беречь. Года три прошло, козел околел. А хозяин очень разбогател.
Хозяин и говорит:
— Пойду козла зарою, отвезу в болото.
— Нет, козла надо похоронить. Ступай возьми денег, подкупи дьякона, псаломщика — я козла зарывать не дам, — вот, баба, как!
Приходит мужик к псаломщику:
— Вот я с похоронами.
— С какими?
— Козла хоронить.
— Дурак мужик!
— Как козел околевал, вам двадцать пять рубличков давал.
Псаломщик говорит:
— Иди к дьякону!
Пришел.
— Здравствуйте.
— За чем?
— За похоронами.
— Кого?
— Козла хоронить.
— Дурак ты, мужик. Нешто козла можно?
— А как козел околевал, вам пятьдесят рублей давал.
— Ах, можно. Ступай к попу.
— Батюшка, здравствуй!
— За чем?
— За похоронами.
— Кого?
— Козла хоронить.
— Дурак, нешто козла можно?
— Как козел околевал, сто рублей вам давал.
— Ходи за дьяконом и псаломщиком.
Козла привезли. Мужик зарыл его. Баба рада.
— Вот так и надо. Мы чем разбогатели?..
Через несколько времени архиерею доложил кто-то, помещик, что мужик козла хоронил. Сейчас владыко посылает к попу весть:
— Явиться туды — и мужичку, и попу.
— Смотри,— говорит баба,— дед, бери больше! Архиерею дай тысячу рублей, чтобы покрыть это дело.
Мужик взял денег много, поехали с попом. Так, сейчас, значит, требует владыко всех.
— Ты, — говорит, — козла привозил хоронить?
— Я, владыко. Как козел околевал, вам тысячу рублей давал.
Владыко сказал:
— Я, — говорит, — за то беспокоен, что мало трезвонили.
И правда, богатые вывернутся!..
АРХИЕРЕЙ
Богатый поп заспорил с бедным попом об одном селе. Они принуждены были жаловаться правосвященному. Вызывает лично к себе бедного и богатого архиерей. Те приезжают в Смоленск. Так что архиерей был в то время в соборе. Они подходят к нему. Архиерей и говорит:
— Из попов-то есть дураки! Нашли о чем спорить! Спрашивает у богатого:
— Какой час?
Тот вытаскивает часы из кармана. Архиерей говорит:
— Двадцать лет ты учен, а оказываешься дураком!
— А в чем дело?
— Должен был посмотреть на сегодняшнее число и это время, что нужно начинать петь, что в какой час поется: глас первый или глас восьмой! Ну-ка ты, — на бедного попа говорит архиерей, — отвечай, голубчик, когда умеешь с богатыми судиться!
— Говорите, ваше правосвященное владыко!
— А что сегодня бог делает?
— А мне сказали, что его дома нет, когда я был у него!
— А где же он сегодня?
— Поехал в степь!
— Зачем?
— Пеньку скупать!
— На что ж ему пенька?
— А кнут вить!
— На что?
— А вас, долгогривых дураков, бить, зачем небыли спрашивать!
— Молодец! — сказал архиерей. — Село остается за тобой!
И сейчас служит в селе Бизюкове. Значит, дело тем кончилось, живет богато.
ДВЕ СТАРУХИ И АРХИЕРЕЙ
Однажды в один приход приезжает архиерей. В деревне, где был приход, жили две старухи, которые никогда не видали архиерея. Старухи стали говорить своим сыновьям, чтобы им сходить в церковь и увидеть архиерея. Сыновья стали готовить своих матерей, чтобы подойти старухам на благословение: тогда только тщательно могут увидеть архиерея.
— Чтобы подойти на благословение к архиерею, нужно правую руку положить на левую и приблизиться к нему, а он положит на ваши руки свою, тогда поцелуйте его руку и придете домой,— сказали сыновья своим матерям.
Вот пошли эти старухи. Подходят к церкви, увидали— стоит карета у церкви. Они думали, что архиерей сидит в карете. А на самом деле архиерей был в церкви, а в карете у него оставалась любимая собака. Старухи стали между собой толковать: «Заглянуть в карету или ждать выхода?» И решили заглянуть. Одна из них говорит:
— Я карету отворю, а ты правую руку на левую сложь, подойди ближе к двери и подставляй; а когда архиерей положит правую руку, ты тогда целуй его руку.
Одна старуха отворяет, а другая сложила свои руки, и подошла к дверцам кареты, и просунула их туда.
А в карете любимая архиерейская собака, увидя старуху со сложенными руками, подумала, что лапку просит. Собака дала лапку — положила старухе на ладонь. Старуха поцеловала эту лапку, стала придерживать дверцу, чтобы другая старушка подошла. Та тоже сложила так руки, просунула в карету,— собака и ей положила лапку на ладонь, и она поцеловала лапку. И веселые пошли домой.
Когда пришли домой, то дети стали спрашивать старух,— как, видели они архиерея или нет? А старушки говорят:
— Да, видели.
— Ну, кого он из себя представляет?
— Ой, батюшки! – говорят старухи. – Весь на нашего барбоса походит.
сыновья удивились и подумали: «Видно все архиереи – псы».
ПОП ПАХОМ
Приходит мужичок в одно селенье и видит — толпа, и спрашивает:
— Что это у вас за толпа?
— А нет, — говорят, — у нас в приходе попа! Был отец Пахом, да унесло прахом.
— Так я, — говорит, — братцы, Пахом!
— Коли ты Пахом, так будь же у нас попом!
Приняли в священники. Служил пятнадцать лет у них.
Он был неграмотный; за молебны, за обедни брал дорого. Из мирян один подал прошение преосвященному за то, что дорого берет: за молебны двадцать пять рублей. Архиерей в объезд приезжает в приход, заставляет его обедню служить. Начинает:
— Благословен бог наш...
Доходит дело до евангелия, он нараспев и станет:
— Шел мимо этого места, и увидел я народу толпа, и спросил: «Что же, братцы, у вас за толпа?» — «А вот У нас — толпа, нет у нас в приходе попа. Был отец Пахом, да унесло прахом». — «Так я, братцы, Пахом». — «Если ты Пахом, так будь же у нас попом!» Служил у них пятнадцать лет, ну и накопил денег три тысячи рублен. Первая тысяча архиерею, вторая тысяча мне, а третья тысяча певчим.
А певчие:
— Слава тебе, господи, слава тебе!
Евангелие кончено.
Преосвященный и говорит:
— Я, миряне, не нахожу в священнике дурного ничего, может он служить до скончания, покуда в силах!
ЦЕРКОВНАЯ СЛУЖБА
Выходит дьякон, становится на амвон, а поп и говорит:
— Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, нейдет ли кто, не несет ли чего?
Дьякон отвечает:
— Старуха идет, пёхтус масла несет! А дьячок поет:
— Подай, господи!
Поп опять:
— Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, нейдет ли кто, не несет ли чего?
Дьякон отвечает:
— Старуха идет, четверть ржи несет!
Дьячок опять поет:
— Подай, господи! Поп опять говорит:
— Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, нейдет ли кто, не несет ли чего?
Дьякон отвечает:
— Идет мужик, несет дубину на поповскую спину! Поп и дьячок поют:
— Тебе, господи!
ПОПОВСКИЕ УВЕРТКИ
Однажды были именины у одного богатого человека, и среди гостей был священник. А дело было в великий пост. Среди разнообразных кушаний был подан хорошо зажаренный поросенок. Хозяева извиняются и говорят попу:
— Уж извините, батюшка! Вы ведь поросенка-то не будете есть!
Поглядел он на поросенка — вкусно! Поправил он рукава рясы, поднял руку с крестом - и перекрестил поросенка, говоря:
— Господи, господи! Обрати порося в карася! — и стал спокойно кушать.
