Как-то в одной библиотеке, вечером, часов этак в шесть, заспорили персонажи русской классической литературы. Еще когда библиотекарша была на месте, они с интересом посматривали на нее со своих полок – ждали. Библиотекарша напоследок поговорила с кем-то по телефону… Говорила она странно, персонажи слушали и не понимали. Удивлялись…
- Да нет, - говорила библиотекарша, - я думаю, это пшено. Он же козел ... Пойдем лучше потопчемся. А? Нет, ну он же козел. Мы потопчемся, так? Потом пойдем к Владику ... Я знаю, что он баран, но у него «Грюндик» посидим ... Тюлень тоже придет, потом этот будет ... филин-то ... Да я знаю, что они все козлы, но надо же как-то расстрелять время! Ну, ну ... слушаю ...
- Ничего не понимаю, - тихо сказал некто в цилиндре - не то Онегин, не то Чацкий - своему соседу, тяжелому помещику, похоже, Обломову.
Обломов улыбнулся:
- В зоопарк собираются.
- Почему все козлы-то?
- Ну ... видно, ирония. Хорошенькая. А?
Господин в цилиндре поморщился:
- Вульгаритэ.
- Вам все француженок подавай, - с неодобрением сказал Обломов. - А мне глянется. С ножками - это они неплохо придумали. А?
- Очень уж ... того ... - встрял в разговор господин пришибленного вида, явно чеховский персонаж. - Очень уж коротко. Зачем так?
Обломов тихо засмеялся:
- А чего ты смотришь туда? Ты возьми да не смотри.
- Да мне что, в сущности? - смутился чеховский персонаж. - Пожалуйста. Почему только с ног начали?
Что? - не понял Обломов.
- Возрождаться-то.
- А откуда же возрождаются? - спросил довольный Обломов. - С ног, братец, и начинают.
- Вы не меняетесь, - со скрытым презрением заметил Пришибленный...
Обломов опять тихо засмеялся.
- Том! Том! Слушай сюда! - кричала в трубку библиотекарша. - Слушай сюда! Он же козел! У кого машина? У него? Нет, серьезно? - Библиотекарша надолго умолкла - слушала. - А каких наук? - спросила она тихо. - Да? Тогда я сама козел ...
Библиотекарша очень расстроилась ... Положила трубку, посидела просто так, потом встала и ушла. И закрыла библиотеку на замок.
Тут персонажи соскочили со своих полок, задвигали стульями ...
- В темпе, в темпе! - покрикивал некто канцелярского облика, лысый. - Продолжим. Кто еще хочет сказать об Иване-дураке? Просьба: не повторяться. И короче. Сегодня мы должны принять решение. Кто?
- Позвольте? - это спрашивала Бедная Лиза
- Давай, Лиза, - сказал Лысый.
- Я сама тоже из крестьян, - начала Бедная Лиза, - вы все знаете, какая я бедная ...
- Знаем, знаем! - зашумели все. - Давай короче!
- Мне стыдно, - горячо продолжала Бедная Лиза, что Иван-дурак находится вместе с нами. Сколько можно?! До каких пор он будет позорить наши ряды?
- Выгнать! - крикнули с места.
- Тихо! - строго сказал Лысый конторский. – Что ты предлагаешь, Лиза?
- Пускай достанет справку, что он умный, - сказала Лиза.
Тут все одобрительно зашумели.
- Правильно!
- Пускай достанет! Или пускай убирается! ..
- Какие вы, однако, прыткие, - сказал огромный Илья Муромец. Он сидел на своей полке - не мог встать. - Разорались. Где он ее достанет? Легко сказать ...
- у Мудреца. - Лысый, который вел собрание, сердито стукнул ладонью по столу. - Илья, Я тебе слова не давал!
- А я тебя не спрашивал. И спрашивать не собираюсь. Закрой хлебало, а то враз заставлю чернила пить. И промокашкой закусывать. Крыса конторская.
- Ну, начинается! .. - недовольно сказал Обломов. Илья, тебе бы только лаяться. А чем плохое предложение: пускай достанет справку. Мне тоже неловко рядом с дураком сидеть. От него портянками пахнет ... Да и никому, я думаю, не ...
- Цыть! - громыхнул Илья. - Неловко ему. А палицей по башке хошь? Достану!
Тут какой-то, явно лишний, заметил:
- Междоусобица.
- А? - не понял Конторский.
- Междоусобица - сказал Лишний. - Пропадем.
- Кто пропадет? - Илья тоже не видел опасности, о какой говорил лишний.- Сиди тут, гусарчик! А то достану тоже разок ...
- Требую удовлетворения! - вскочил Лишний.
- Да сядь! - сказал Конторский.- Какое удовлетворение?
- Требую удовлетворения: этот сидень карачаровский меня оскорбил.
- Сядь, - сказал и Обломов. - Чего с Иваном-то делать?
Все задумались.
Иван-дурак сидел в углу, делал что-то такое из полы своего армяка, вроде ухо.
- Думайте, думайте,- сказал он.- Умники нашлись ... Доктора.
- Не груби, Иван, - сказал Конторский. - О нем же думают, понимаешь, и он же еще сидит грубит. Как ты насчет справки? Может сходишь возьмешь?
- Где?
- у Мудреца ... Надо же что-то делать. Я тоже склоняюсь ...
- А я не склоняюсь! - бухнул опять Илья. - Склоняется он. Ну и склоняйся сколько влезет. Не ходи, Ванька. Чушь какую-то выдумали - справку ... Кто это со справкой выскочил? Лизка? Ты чего, девка?!
- А ничего! - воскликнула Бедная Лиза. - Если ты сидишь, то и все должны сидеть? Не пройдет у вас, дядя Илья, эта сидячая агитация! Я присоединяюсь к требованию ведущего: надо что-то делать. - И она еще раз сказала звонко и убедительно: - Надо что-то делать!
Все задумались.
А Илья нахмурился.
- Какая-то «сидячая агитация», - проворчал он. - Выдумывает чего ни попадя. Какая агитация?
- Да такая самая! - вскинулся на него Обломов. - Сидячая, тебе сказали. «Ка-ка-ая». Помолчи, пожалуйста. Надо, конечно, что-то делать, друзья. Надо только понять: что делать-то?
- И все же я требую удовлетворения! - Вспомнил свою обиду Лишний. - Я вызываю этого горлопана (к Илье) на дуэль.
- Сядь! - крикнул Конторский на Лишнего. - Дело делать или дуэлями заниматься? Хватит дурака валять. И так уж ухлопали сколько ... Дело надо делать, а не бегать по лесам с пистолетами.
Тут все взволновались, зашумели одобрительно.
- Я бы вообще запретил эти дуэли! - крикнул бледный Ленский.
- Трус, - сказал ему Онегин.
- Кто трус?
- Ты трус.
А ты - лодырь. Шулер. Развратник. Циник.
А пошли на Волгу! - крикнул вдруг какой-то гулевой атаман. - Сарынь на кичку!
- Сядь! - обозлился Конторский. - А то я те по кажу «сарынь». Задвину за шкаф вон - поорёшь там. Еще раз спрашиваю: что будем делать?
- Иди ко мне, Атаман, - позвал Илья казака. - Чего-то скажу.
- Предупреждаю, - сказал Конторский, - если затеете какую-нибудь свару ... вам головы не сносить. Тоже мне, понимаешь, самородки.
- Сказать ничего нельзя! - горько возмутился Илья. - Чего вы?! Собаки какие-то, истинный бог: как ни скажешь - все не так.
- Только не делайте, пожалуйста, вид, - с презрением молвил Онегин, обращаясь к Илье и к казаку, что только вы одни из народа. Мы тоже - народ.
- Счас они будут рубахи на груди рвать, - молвил некий мелкий персонаж вроде гоголевского Акакия Акакиевича. - Рукава будут жевать ...
- Да зачем же мне рукава жевать? - искренне спросил казачий атаман. - Я тебя на одну ладошку посажу, а другой прихлопну.
- Все - междоусобица, - грустно сказал Лишний. Ничего теперь вообще не сделаем. Вдобавок еще и пропадем.
- Айда на Волгу! - кликнул опять Атаман. – Хоть погуляем. - Сиди, - сердито сказал Обломов. - Гуляка ... Все бы гулять, все бы им гулять! Дело надо делать, а не гулять.
- А-а-а, - вдруг зловеще тихо протянул Атаман, вот кохо я искал-то всю жизню. Вот кохо мне надоть-то ... - И потащил из ножен саблю. - Вот кому я счас кровя-то пущу ...
Все повскакали с мест ...
Акакий Акакиевич птицей взлетел на свою полку, Бедная Лиза присела в ужасе и закрылась сарафаном ... Онегин судорожно заряжал со ствола дуэльный пистолет, а Илья Муромец смеялся и говорил:
- О-о, забегали?! Забегали, черти драповые?! Забегали!
Обломов загородился от казака стулом и кричал ему, надрываясь:
- Да ты спроси историков литературы! Ты спроси! ..
Я же хороший был! Я только лодырь беспросветный ... Но я же безвредный!
- А вот похлядим, - говорил Казак, - похляди-им, какой ты хороший: хороших моя сабля не секёть.
Конторский сунулся было к Казаку, тот замахнулся на него, и Конторский отскочил.
- Бей, казаче! - гаркнул Илья. - Цеди кровь поганую!
И бог знает, что тут было бы, если бы не Акакий Акакиевич. Посреди всеобщей сумятицы он вдруг вскочил и крикнул:
- Закрыто на учет!
И все замерли ... Опомнились. Казак спрятал саблю, Обломов вытер лицо платком. Лиза встала и стыдливо оправила сарафан.
- Азия, - тихо и горько сказал конторский. - Разве можно тут что-нибудь сделать! Спасибо, Акакий. Мне как-то в голову не пришло - закрыть на учет.
- Илья, у тя вина нету? - спросил Казак Муромца.
- Откуда? - откликнулся тот. - Я же не пью.
- Тяжко на душе, - молвил Казак. - Маяться буду ...
- А нечего тут ... размахался, понимаешь, - сказал Конторский. - Продолжим. Лиза, ты чего-то хотела сказать ...
- Я предлагаю отправить Ивана-дурака к Мудрецу за справкой, - сказала Лиза звонко и убежденно. Если он к третьим петухам не принесет справку, пускай .. я не знаю ... пускай убирается от нас.
-. Куда же ему? - спросил Илья грустно.
- Пускай идет в букинистический! - жестко отрезала Лиза.
- О-о, не крутенько ли? - усомнился кто-то.
- Не крутенько, - тоже жестко сказал Конторский. - Нисколько. Только так. Иван ...
- Аиньки! - откликнулся Иван. И встал.
- Иди.
Иван посмотрел на Илью.
Илья нагнул голову и промолчал. И Казак тоже промолчал, только мучительно сморщился и поискал глазами на полках и на столе, - все, видно, искал вино.
- Иди, Ванька, - тихо сказал Илья. - Ничего не сделаешь. Надо идти. Вишь, какие они все ... ученые. Иди и помни: в огне тебе не гореть, в воде не тонуть ... За остальное не ручаюсь.
- Хошь мою саблю? - предложил Казак Ивану.
- Зачем она мне? - откликнулся тот.
- Иван, - заговорил Илья, - иди смело - я буду про тебя думать. Где тебя пристигнет беда ... Где тебя задумают погубить, я крикну: «Ванька, смотри!»
- Как ты узнаешь, шо ехо пристихла беда? – спросил Казак.
- Я узнаю. Сердцем учую. А ты мой голос услышишь.
Иван вышел на середину библиотеки, поклонился всем поясным поклоном ... Подтянул потуже армячишко пошел к двери.
- Не поминайте лихом, если где пропаду, - сказал с порога.
- Господь с тобой, - молвил Обломов. - Может, не пропадешь.
- Придешь со справкой, Иван, - взволнованно сказала Лиза, - я за тебя замуж выйду.
- На кой ты мне черт нужна, - грубо сказал Иван. Я лучше царевну какую-нибудь стрену ...
- Не надо, Иван, - махнул рукой Илья, - не связывайся. Все они ... не лучше этой вот.- Показал на Лизу. - На кой ляд тебе эта справка?! Чего ты заегозила-то? Куда вот парню ... на ночь глядя! А и даст он ее, справку-то, ваш Мудрец? Тоже небось сидит там…
- Без справки нельзя, дядя Илья, - решительно зала Лиза. - А тебе, Иван, я припомню, что отказался от меня. Ох, я те припомню!
- Иди, иди, Иван,- сказал конторский.- Время позднее - тебе успеть надо.
- Прощайте, - сказал Иван. И вышел.
