(продолжение сказки)
И пошел он куда глаза глядят.
Темно было ... Шел он, шел - пришел к лесу. А куда дальше идти, вовсе не знает. Сел на пенек, закручинился.
- Бедная моя головушка,- сказал,- пропадешь ты. Где этот Мудрец? Хоть бы помог кто.
Но никто ему не помог. Посидел-посидел Иван, пошел дальше.
Шел, шел, видит - огонек светится. Подходит ближе - стоит избушка на курьих ножках, а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие.
- Есть тут кто-нибудь? - крикнул Иван.
Вышла на крыльцо Баба-Яга ... Посмотрела на Ивана, спрашивает:
- Кто ты такой? И куда идешь?
- Иван-дурак, иду к Мудрецу за справкой, - ответил Иван. - А где его найти, не знаю.
- Зачем тебе справка-то?
- Тоже не знаю ... Послали.
- А-а ... - молвила Баба-Яга. - Ну заходи, заходи ... Отдохни с дороги. Есть небось хочешь?
- Да не отказался бы ...
- Заходи.
Зашел Иван в избушку.
Избушка как избушка, ничего такого. Большая печка, стол, две кровати ...
- Кто с тобой еще живет? - спросил Иван.
- Дочь. Иван,- заговорила Яга,- а ты как дурак-то - совсем, что ли, дурак?
- Как это? - не понял Иван.
- Ну, полный дурак или это тебя сгоряча так окрестили? Бывает, досада возьмет - крикнешь: у, дурак! Я вон на дочь иной раз как заору: у, дура такая! А какая же она дура? Она у меня вон какая умная. Может, и с тобой такая история; привыкли люди: дурак и дурак, а ты вовсе не дурак, а только ... бесхитростный. А?
- Не пойму, ты куда клонишь-то?
- Да я же по глазам вижу: никакой ты не дурак, ты просто бесхитростный. Я как только тебя увидала, сразу подумала: «Ох, и талантливый парень!» У тебя же на лбу написано: «талант». Ты хоть сам-то догадываешься про свои таланты? Или ты полностью поверил, что ты дурак?
- Ничего я не поверил! - сердито сказал Иван. Как это я про себя поверю, что я - дурак?
- А я тебе чего говорю? Вот люди, а!.. Ты строительством когда-нибудь занимался?
- Ну, как?.. С отцом, с братьями теремки рубили ... А тебе зачем?
- Понимаешь, хочу коттеджик себе построить ... Материалы завезли, а строить некому. Не возьмешься?
- Мне же справку надо добывать ...
- Да зачем она тебе? - воскликнула Баба-Яга. - Построишь коттеджик ... его увидют - ко мне гости всякие приезжают - увидют - сразу: кто делал? Кто делал? Иван делал ... Чуешь? Слава пойдет по всему лесу.
- А как же справка? - опять спросил Иван.- Меня же назад без справки-то не пустют.
- Ну и что?
- Как же? Куда же я?
- Истопником будешь при коттеджике ... Когда будешь строить, запланируй себе комнатку в подвале ... Тепло, тихо, никакой заботушки. Гости наверху заскучали - куда? - пошли к Ивану: истории разные слушать. А ты им ври побольше ... Разные случаи рассказывай. Я об тебе заботиться буду. Я буду тебя звать – Иванушка…
- Карга старая, - сказал Иван. Ишь ты, какой невод завела! Иванушкой она звать будет. А я на тебя буду горб гнуть? А ху-ху не хо-хо, бабуленька?
- А-а,- зловеще протянула Баба-Яга, - теперь я поняла, с кем имею дело: симулянт, проходимец ... тип. Мы таких - знаешь, что делаем? - зажариваем. Ну-ка, кто там?! - И Яга трижды хлопнула в ладоши. - Стража! Взять этого дурака, связать - мы его будем немножко жарить.
Стражники, четыре здоровых лба, схватили Ивана, связали и положили на лавку.
- Последний раз спрашиваю,- еще попыталась Баба-Яга,- будешь коттеджик строить?
- Будь ты проклята! - сказал гордо связанный Иван. - Чучело огородное ... У тебя в носу волосы растут. - В печь его! - заорала Яга. И затопала ногами. - Мерзавец! Хам!
- От хамки слышу! - тоже заорал Иван.- Ехидна! У тебя не только в носу, у тебя на языке шерсть растет!.. Дармоедка!
- В огонь! - вовсе зашлась Яга.- В ого-онь!..
Ивана сгребли и стали толкать в печь, в огонь.
- Ох, брил я тебя на завалинке! - запел Иван. - Подарила ты мене чулки-валенки! .. Оп - тирдарпупия! Мне в огне не гореть, карга! Так что я иду смело!
Только Ивана затолкали в печь, на дворе зазвенели бубенцы, заржали кони.
- Дочка едет! - обрадовалась Баба-Яга и выглянула в окно. - У-у, да с женихом вместе! То-то будет им чем поужинать.
Стражники тоже обрадовались, запрыгали, захлопали в ладоши.
- Змей Горыныч едет, Змей Горыныч едет! - закричали они.- Эх, погуляем-то! Эх, и попьем же!
Вошла в избушку дочка Бабы-Яги, тоже сильно страшная, с усами.
- Фу-фу-фу,- сказала она. - Русским духом пахнет. Кто тут?
- Ужин,- сказала Баба-Яга. И засмеялась хрипло: - Ха-ха-ха! ..
- Чего ты? - рассердил ась дочка.- Ржет, как эта ... Я спрашиваю: кто тут?
- Ивана жарим.
- Да ну? - приятно изумилась дочка.- Ах, какой сюрприз!
- Представляешь, не хочет, чтобы в лесу было красиво, - не хочет строить коттеджик, паразит.
Дочка заглянула в печку ... А оттуда вдруг - не то плач, не то хохот.
- Ой, не могу-у! .. - стонал Иван.- Не от огня помру - от смеха! ..
- Чего это? - зло спросила дочка Бабы-Яги. И Яга тоже подошла к печке.- Чего он?
- Хохочет?..
- Чего ты, эй?
- Ой, помру от смеха! - орал Иван.- Ой, не выживу я! ..
- Вот идиот-то,- сказала дочка - Чего ты?
- Да усы-то!.. Усы-то ... Ой, господи, ну бывает же такое в природе! Да как же ты с мужем-то будешь спать? Ты же замуж выходишь ...
- Как все ... А чего? - не поняла дочка. Не поняла, но встревожилась.
- Да усы-то!
- Ну и что? Они мне не мешают, наоборот, я лучше чую.
- Да тебе-то не мешают ... А мужу-то? Когда замуж-то выйдешь ...
- А чего мужу? Куда ты гнешь, дурак? Чего тебе мой будущий муж? - вовсе встревожилась дочка.
- Да как же? Он тебя поцелует в темноте-то, а сам подумает: «Черт те что: солдат не солдат и баба не баба». И разлюбит. Да нешто можно бабе с усами! Ну, эти ведьмы! .. Ни хрена не понимают. Ведь не будет он с тобой жить, с усатой. А то еще возьмет да голову откусит со зла, знаю я этих Горынычей.
Баба-Яга и дочка призадумались.
- Ну-ка, вылазь, - велела дочь. Иван-дурак скоро вылез, отряхнулся. - Хорошо погрелся ...
- А чего ты нам советуешь? - спросила Баба-Яга.- С усами-то.
- Чего, чего ... Свести надо усы, если хочете семейную жизнь наладить.
- Да как свести-то, как?
- Я скажу как, а вы меня опять в печь кинете.
- Не кинем, Ванюшка, - заговорила ласково дочь Бабы-Яги. - Отпустим тебя на все четыре стороны, скажи только, как от усов избавиться.
Тут наш Иван пошел тянуть резину и торговаться, как делают нынешние слесари-сантехники.
- Это не просто, - заговорил он, - это надо состав делать ...
- Ну и делай!
- Делай, делай ... А когда же я к Мудрецу-то попаду? Мне же к третьим петухам надо назад вернуться ...
- Давай так, - заволновалась Баба-Яга, - слушай сюда! Давай так: ты сводишь усы, я даю тебе свою метлу, и ты в один миг будешь у Мудреца.
Иван призадумался.
- Быстрей! - заторопилась усатая дочь. - А то Горыныч войдет.
Тут и Иван заволновался:
- Слушайте, он же войдет и ...
- Ну?
- Войдет и с ходу сожрет меня.
- Он может, - сказала дочь. - Чего бы такое придумать?
- Я скажу, что ты мой племянник, - нашлась БабаЯга. - Понял?
- Давайте, - понял Иван.- Теперь так: мой состав-то не сразу действует ...
- Как это? - насторожилась дочь.
- Мы его счас наведем и наложим на лицо маску ... Так? Я лечу на метле к Мудрецу, ты пока лежишь с маской ...
- А обманет? - заподозрила дочь. - Мам?
Пусть только попробует, - сказала Баба-Яга, пусть только надует: навернется с поднебесья - мокрое место останется.
Ну, елки зеленые-то!.. - опять заволновался Иван; похоже, он и хотел надуть. - Ну что за народ! В чем дело? Хочешь с усами ходить? Ходи с усами, мне-то что!
- Им дело говорят, понимаешь, - нет, они начинают тут ... Вы меня уважаете, нет?
- При чем тут «уважаете»? Ты говори толком ...
- Нет, не могу, - продолжал Иван тараторить. - Не могу, честное слово! Сердце лопнет. Ну что за народ! Да живи ты с усами, живи! Сколько влезет, столько и живи. Не женщина, а генерал-майор какой-то. Тьфу! А детишки народятся? Потянется сынок или дочка ручонкой: «Мама, а что это у тебя?» А подрастут? Подрастут, их на улице начнут дразнить: «Твоя мамка с усами, твоя мамка с усами!» Легко будет ребенку? Легко будет слушать такие слова? Ни у кого нету мамки с усами, а у него - с усами. Как он должен отвечать? Да никак он не сможет ответить, он зальется слезами и пойдет домой ... к усатой мамке ...
- Хватит! - закричала дочь Бабы-Яги. - Наводи свой состав. Что тебе надо?
- Пригоршню куриного помета, пригоршню теплого навоза и пригоршню мягкой глины - мы накладываем на лицо такую маску ...
- На все лицо? Как же я дышать-то буду?
- Ну что за народ! - опять горько затараторил Иван. - Ну ничего невозможно ...
- Ладно! - рявкнула дочь. - Спросить ничего нельзя.
- Нельзя! - тоже рявкнул Иван. - Когда мастер соображает, нельзя ничего спрашивать! Повторяю: навоз, глина, помет. Маска будет с дыркой - будешь дышать. Все.
- Слышали? - сказала Яга стражникам. - Одна нога здесь, другая в сарае! Арш!
Стражники побежали за навозом, глиной и пометом.
А в это самое время в окно просунулись три головы Змея Горыныча ... Уставились на Ивана. Все в избушке замерли. Горыныч долго-долго смотрел на Ивана. Потом спросил:
- Кто это?
- Это, Горыныч, племянник мой, Иванушка, - сказала Яга. - Иванушка, поздоровайся с дядей Горынычем.
- Здравствуй, дядя Горыныч! - поздоровался Иван.- Ну, как дела?
Горыныч внимательно смотрел на Ивана. Так долго и внимательно, что Иван занервничал.
- Да ну что, елки зеленые? Что? Ну - племянник, ты же слышал! Пришел к тете Ежке. В гости. Что, гостей будем жрать? Давай, будем гостей жрать! А семью собираемся заводить - всех детишечек пожрем, да? Папа называется!
Головы Горыныча посоветовались между собой.
- По-моему, он хамит,- сказала одна.
Вторая подумала и сказала:
- Дурак, а нервный.
А третья выразилась и вовсе кратко: - Лангет,- сказала она.
- Я счас такой лангет покажу!.. - взорвался от страха Иван.- Такой лангет устрою, что кое-кому тут не поздоровится. Тетя, где моя волшебная сабля? Иван вскочил с лавки и забегал по избушке - изображал, что ищет волшебную саблю. - Я счас такое устрою! Головы надоело носить?! - Иван кричал на Горыныча, но не смотрел на него,- жутко было смотреть на эти три спокойные головы. - Такое счас устрою!..
- Он просто расхамился,- опять сказала первая голова.
- Нервничает,- заметила вторая.- Боится.
А третья не успела ничего сказать: Иван остановился перед Горынычем и сам тоже долго и внимательно смотрел на него.
- Шпана, - сказал Иван. - Я тебя сам съем.
Тут первый раз прозвучал голос Ильи Муромца. - Ванька, смотри! - сказал Илья.
- Да что «Ванька», что «Ванька»! - воскликнул Иван.- Чего ванькать-то? Вечно кого-то боимся, кого-то опасаемся. Каждая гнида будет из себя ... великую тварь строить, а тут обмирай от страха. Не хочу! Хватит! Надоело! - Иван и в самом деле спокойно уселся на лавку, достал дудочку и посвистел маленько. - Жри, сказал он, отвлекаясь от дудочки.- Жрать будешь? Жри. Гад. Потом поцелуй свою усатую невесту. Потом рожайте усатых детей и маршируйте с имя. Он меня, видите ли, пугать будет! .. Хрен тебе! - И Ванька опять засвистел в свою дудочку.
- Горыныч,- сказала дочь,- плюнь, не обращай внимания. Не обижайся ..
- Но он же хамит,- возразила первая голова. Как он разговаривает?!
-Он с отчаяния. Он не ведает, что творит.
- Я все ведаю, - встрял Иван, перестав дудеть. - Все я ведаю. Я вот сейчас подберу вам марш ... для будущего батальона ...
- Ванюшка, - заговорила Баба-Яга кротко, - не хами, племяш. Зачем ты так?
- Затем, что нечего меня на арапа брать. Он, видите ли, будет тут глазами вращать! Вращай, когда у тебя батальон усатых будет - тогда вращай. А счас нечего.
- Нет, ну он же вовсю хамит! - чуть не плача сказала первая голова. - Ну как же?
- Заплачь, заплачь, - жестко сказал Иван. - А мы посмеемся. В усы.
- Хватит тянуть, - сказала вторая голова.
- Да, хватит тянуть, - поддакнул Иван. - Чего тянуть-то? Хватит тянуть.
- О-о! - изумилась третья голова. - Ничего себе!
- Ага! - опять дурашливо поддакнул Иван. - Во, даеть Ванькя! Споем? - И Ванька запел:
Эх, брил я тебя
На завалинке,
Подарила ты мене
Чvлки-валенки ...
Горыныч, хором:
Оп - тирдарпупия! -
допел Ванька. И стало тихо. И долго было тихо.
- А романсы умеешь? - спросил Горыныч.
- Какие романсы?
- Старинные.
- Сколько угодно ... Ты что, романсы любишь? Изволь, батюшка, я тебе их нанизаю сколько хошь. Завалю романсами. Например:
Хаз-булат удало-ой,
Бедна сакля твоя-а,
Золотою казной
Я осыплю тебя-а!..
- А? Романс! .. - Ванька почуял некую перемену в Горыныче, подошел к нему и похлопал одну голову по щеке. Эх, ты ... свирепый. Свирепунчик ты мой.
- Не ёрничай, - сказал Горыныч. - А то откушу руку.
Ванька отдернул руку.
- Ну, ну, ну, - молвил он мирно,- кто же так с мастером разговаривает? Возьму вот и не буду петь.
- Будешь, - сказала голова Горыныча, которую Иван приголубил.- Я тебе возьму и голову откушу.
Две другие головы громко засмеялись. И Иван тоже мелко и невесело посмеялся.
- Тогда-то уж я и вовсе не спою - нечем. Чем же я петь-то буду?
- Филе, - сказала голова, которая давеча говорила «лангет». Это была самая глупая голова.
- А тебе бы все жрать! - обозлился на нее Иван. - Все бы ей жрать! .. Живоглотка какая-то.
- Ванюшка, не фордыбачь,- сказала Баба-Яга. Пой.
- Пой, - сказала и дочь. - Разговорился. Есть слух - пой.
- Пой, - велела первая голова. - И вы тоже пойте.
- Кто? - не поняла Баба-Яга.- Мы?
- Вы. Пойте.
- Может быть, я лучше одна? - вякнула дочь; ее не устраивало, что она будет подпевать Ивану.
- С мужиком петь ... ты меня извини, но ...
- Три, четыре, - спокойно сказал Горыныч, - Начали
Пел Иван, Баба-Яга с дочкой подхватили:
Дам винтовку свою-у,
А за это за все
Ты отдай мне жену-у.
Ты уж стар, ты уж се-ед,
Ей с тобой не житье,
С молодых юных ле-ет
Ты погубишь ее-о-о.
Невыразительные круглые глазки Горыныча увлажнились: как всякий деспот, он был слезлив.
- Дальше,- тихо сказал он.
пел дальше Иван, -
Мы сидели вдвое-ом;
Месяц плыл золотой,
Все молчало круго-ом.
И Иван с чувством повторил еще раз, один:
Эх, месяц плыл золотой,
Все молчало круго-ом ...
- Как ты живешь, Иван? - спросил растроганный Горыныч.
- В каком смысле? - не понял тот.
- Изба хорошая?
- А-а. Я счас в библиотеке живу, вместе со всеми.
- Хочешь отдельную избу?
- Нет. Зачем она мне?
- Дальше.
Она мне отдала-ась ... -
повел дальше Иван, -
- Это не надо, - сказал Горыныч. - Пропусти
- Как же? - не понял Иван.
- Пропусти.
- Горыныч, так нельзя, - заулыбался Иван, - из песни слова не выкинешь.
Горыныч молча смотрел на Ивана; опять воцарилась эта нехорошая тишина.
- Но ведь без этого же нет песни! – занервничал Иван. - Ну? Песни-то нету!
- Есть песня, - сказал Горыныч.
- Да как же есть? Как же есть-то?!
- Есть песня. Даже лучше - лаконичнее.
- Ну ты смотри, что они делают! - Иван даже хлопнул в изумлении себя по ляжкам.- Что хотят, то и делают! Нет песни без этого, нет песни без этого, нет песни! Не буду петь лаконично. Все.
- Ванюшка, - сказала Баба-Яга,- не супротивничай.
- Пошла ты! .. - вконец обозлился Иван. Сами пойте. А я не буду. В гробу я вас всех видел! Я вас сам всех сожру! С усами вместе. А эти три тыквы ... я их тоже буду немножко жарить ...
- Господи, сколько надо терпения, - вздохнула первая голова Горыныча. - Сколько надо сил потратить, нервов... пока их научишь. Ни воспитания, ни образования...
- Насчет "немножко жарить" - это он хорошо сказал, - молвила вторая голова.
- А?
- На какие усы ты все время намекаешь? - спросила Ивана третья голова. - Весь вечер сегодня слышу: усы, усы... У кого усы?
- А па-арень улыбается в пшеничные усы, - шутливо спела первая голова. - Как там дальше про Хаз-бу-лата?
- Она мне отдалась, - отчетливо сказал Иван. Опять сделалось тихо.
- Это грубо, Иван, - сказала первая голова. - Это дурная эстетика. Ты же в библиотеке живешь... как ты можешь? У вас же там славные ребята. Где ты набрался этой сексуальности? У вас там, я знаю, Бедная Лиза... прекрасная девушка, я отца ее знал... Она невеста твоя?
- Кто? Лизка? Еще чего!
- Как же? Она тебя ждет.
- Пусть ждет - не дождется.
- Мда-а... Фрукт, - сказала третья голова. А голова, которая все время к жратве клонила, возразила:
- Нет, не фрукт, - сказала она серьезно. - Какой же фрукт? Уж во всяком случае - лангет. Возможно даже - шашлык.
- Как там дальше-то? - вспомнила первая голова. – С Хаз-булатом-то.
- Он его убил, - покорно сказал Иван.
- Кого?
- Хаз-булата.
- Кто убил?
- М-м... - Иван мучительно сморщился. - Молодой любовник убил Хаз-булата. Заканчивается песня так: "Голова старика покатилась на луг".
- Это тоже не надо. Это жестокость, - сказала голова.
- А как надо?
Голова подумала.
- Они помирились. Он ему отдал коня, седло - и они пошли домой. На какой полке ты там сидишь, в библиотеке-то?
- На самой верхней... Рядом с Ильей и донским Атаманом.
- О-о! - удивились все в один голос.
- Понятно, - сказала самая умная голова Горыныча, первая.
- От этих дураков только и наберешься... А зачем ты к Мудрецу идешь?
- За справкой.
- За какой справкой?
- Что я умный.
Три головы Горыныча дружно громко засмеялись. Баба-Яга и
дочь тоже подхихикнули.
- А плясать умеешь? - спросила умная голова.
- Умею, - ответил Иван. - Но не буду.
- Он, по-моему, и коттеджики умеет рубить, - встряла Баба-Яга. - Я подняла эту тему...
- Ти-хо! - рявкнули все три головы Горыныча. - Мы никому больше слова не давали!
- Батюшки мои, - шепотом сказала Баба-Яга. – Сказать ничего нельзя!
- Нельзя! - тоже рявкнула дочь, И тоже на Бабу-Ягу. -
Базар какой-то!
- Спляши, Ваня, - тихо и ласково сказала самая умная голова.
- Не буду плясать, - уперся Иван.
Голова подумала:
- Ты идешь за справкой... - сказала она. - Так?
- Ну? За справкой.
- В справке будет написано: "Дана Ивану... в том, что он - умный". Верно? И - печать.
- Ну?
- А ты не дойдешь. - Умная голова спокойно смотрела на Ивана. - Справки не будет ..
- Как это не дойду? Если я пошел, я дойду.
- Не. - Голова все смотрела на Ивана. - Не дойдешь. Ты даже отсюда не выйдешь.
Иван постоял в тягостном раздумье ... Поднял руку и печально возгласил:
- Сени!
- Три, четыре, - сказала голова. - Пошли.
Баба-Яга и дочь запели:
Сени новые мои ...
Они пели и прихлопывали в ладоши.
Решетчатые ...
Иван двинулся по кругу, пристукивая лапоточками ... а руки его висели вдоль тела: он не подбоченился, не вскинул голову, не смотрел соколом.
- А почему соколом не смотришь? - спросила голова.
- Я смотрю, - ответил Иван.
- Ты в пол смотришь.
- Сокол же может задуматься?
- О чем?
- Как дальше жить ... Как соколят вырастить. Пожалей ты меня, Горыныч, - взмолился Иван. - Ну сколько уж? Хватит ...
- А-а,- сказала умная голова. - Вот теперь ты поумнел. Теперь иди за справкой. А то начал тут ... строить из себя. Шмакодявки. Свистуны. Чего ты начал строить из себя?
Иван молчал.
- Становись лицом к двери, - велел Горыныч. Иван стал лицом к двери.
- По моей команде вылетишь отсюда со скоростью звука.
- Со звуком - это ты лишка хватил, Горыныч, - возразил Иван.- Я не сумею так.
- Как сумеешь. Приготовились ... Три, четыре!
Иван вылетел из избушки.
Три головы Горыныча, дочь и Баба-Яга засмеялись. - Иди сюда, - позвал Горыныч невесту, - я тебя ласкать буду.
x x x
Иван шел опять темным лесом ... И дороги опять никакой не было, а была малая звериная тропка.
Шел, шел Иван, сел на поваленную лесину и закручинился.
- В душу как вроде удобрения свалили,- грустно сказал он.- Вот же как тяжко! Достанется мне эта справка ...
Сзади подошел Медведь и тоже присел на лесину.
- Чего такой печальный, мужичок? - спросил Медведь.
- Да как же! .. - сказал Иван. - И страху натерпелся, и напелся, и наплясался ... И уж так-то теперь на душе тяжко, так нехорошо - ложись и помирай.
- Где это ты так?
- А в гостях ... Черт занес. У Бабы-Яги.
- Нашел к кому в гости ходить. Чего ты к ней поперся?
- Да зашел по пути ...
- А куда идешь-то?
- К Мудрецу
- Во-он куда! - удивился Медведь. - Далеко.
- Не знаешь ли, как к нему идти?
- Нет. Слыхать слыхал про такого, а как идти, не знаю. Я сам, брат, с насиженного места поднялся ... Иду вот тоже, а куда иду - не знаю.
- Прогнали, что ль?
- Да и прогнать не прогнали, и ... Сам уйдешь. Эт-то вот - недалеко - монастырь; ну, жили себе ... И я возле питался - там пасек много. И облюбовали же этот монастырь черти. Откуда только их нашугало! Обложили весь монастырь,- их внутрь-то не пускают,- с утра до ночи музыку заводют, пьют, безобразничают ...
- А чего хотят-то?
- Хотят внутрь пройти, а там стража. Вот они и оглушают их, стражников-то, бабенок всяких ряженых подпускают, вино навяливают - сбивают с толку. Такой тарарам навели на округу - завязывай глаза и беги .. Страсть что творится, пропадает живая душа. Я вот курить возле их научился ... - Медведь достал пачку сигарет и закурил. - Нет житья никакого ... Подумал-подумал - нет, думаю, надо уходить, а то вино научусь пить. Или в цирк пойду. Раза два напивался уж ...
- Это скверно.
- Уж куда как скверно! Медведицу избил ... Льва по лесу искал ... Стыд головушке! Нет, думаю, надо уходить. Вот - иду.
- Не знают ли они про Мудреца? - спросил Иван.
- Кто? Черти? Чего они не знают-то? Они все знают.
Только не связывайся ты с имя, пропадешь. Пропадешь, парень.
- Да ну ... чего, поди?
- Пропадешь. Попытай, конечно, но... Гляди. Злые они.
- Я сам злой счас.. Хуже черта. Вот же как он меня исковеркал! Всего изломал.
- Кто?
- Змей Горыныч.
- Бил, что ли?
- Да и не бил, а... хуже битья. И пел перед ним, и плясал... Тьфу! Лучше бы уж избил.
- Унизил?
- Унизил. Да как унизил! Не переживу я, однако, эти дела. Вернусь и подожгу их. А?
- Брось, - сказал Медведь, - не связывайся. Он такой, этот Горыныч... Гад, одно слово. Брось. Уйди лучше. Живой ушел, и то слава богу. Эту шайку не одолеешь: везде достанут.
Они посидели молча, Медведь затянулся последний раз сигаретой, бросил, затоптал окурок лапой и встал.
- Прощай.
- Прощай, - откликнулся Иван. И тоже поднялся.
- Аккуратней с чертями-то, - еще раз посоветовал Медведь. - Эти похуже Горыныча будут... Забудешь, куда идешь. Все на свете забудешь. Ну и охальное же племя! На ходу подметки рвут. Оглянуться не успеешь, а уж ты на поводке у них - захомутали.
- Ничего, - сказал Иван. - Бог не выдаст, свинья не съест. Как-нибудь вывернусь. Надо же где-то Мудреца искать... Леший-то навязался на мою голову! А время - до третьих петухов только.
- Ну, поспешай, коли так. Прощай.
- Прощай.
И они разошлись. Из темноты еще Медведь крикнул:
- Вон, слышь, музыка?
- Где?
- Да послушай!.. "Очи черные" играют...
- Слышу!
- Вот иди на музыку - они. Вишь, наяривают! О, господи! - вздохнул Медведь.
- Вот чесотка-то мировая! Ну чесотка... Не хочут жить на болоте, никак не хочут, хочут в кельях.