.......
ДО ТРЕТЬИХ ПЕТУХОВ
то ли сказка, то ли быль, рассказанная Василием Шукшиным
 


(продолжение сказки)


И пошел он куда глаза глядят.

Темно было ... Шел он, шел - пришел к лесу. А куда дальше идти, вовсе не знает. Сел на пенек, закручинился.

- Бедная моя головушка,- сказал,- пропадешь ты. Где этот Мудрец? Хоть бы помог кто.

Но никто ему не помог. Посидел-посидел Иван, пошел дальше.

Шел, шел, видит - огонек светится. Подходит ближе - стоит избушка на курьих ножках, а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие.

- Есть тут кто-нибудь? - крикнул Иван.

Вышла на крыльцо Баба-Яга ... Посмотрела на Ивана, спрашивает:

- Кто ты такой? И куда идешь?

- Иван-дурак, иду к Мудрецу за справкой, - ответил Иван. - А где его найти, не знаю.

- Зачем тебе справка-то?

- Тоже не знаю ... Послали.

- А-а ... - молвила Баба-Яга. - Ну заходи, заходи ... Отдохни с дороги. Есть небось хочешь?

- Да не отказался бы ...

- Заходи.

Зашел Иван в избушку.

Избушка как избушка, ничего такого. Большая печка, стол, две кровати ...

- Кто с тобой еще живет? - спросил Иван.

- Дочь. Иван,- заговорила Яга,- а ты как дурак-то - совсем, что ли, дурак?

- Как это? - не понял Иван.

- Ну, полный дурак или это тебя сгоряча так окрестили? Бывает, досада возьмет - крикнешь: у, дурак! Я вон на дочь иной раз как заору: у, дура такая! А какая же она дура? Она у меня вон какая умная. Может, и с тобой такая история; привыкли люди: дурак и дурак, а ты вовсе не дурак, а только ... бесхитростный. А?

- Не пойму, ты куда клонишь-то?

- Да я же по глазам вижу: никакой ты не дурак, ты просто бесхитростный. Я как только тебя увидала, сразу подумала: «Ох, и талантливый парень!» У тебя же на лбу написано: «талант». Ты хоть сам-то догадываешься про свои таланты? Или ты полностью поверил, что ты дурак?

- Ничего я не поверил! - сердито сказал Иван. Как это я про себя поверю, что я - дурак?

- А я тебе чего говорю? Вот люди, а!.. Ты строительством когда-нибудь занимался?

- Ну, как?.. С отцом, с братьями теремки рубили ... А тебе зачем?

- Понимаешь, хочу коттеджик себе построить ... Материалы завезли, а строить некому. Не возьмешься?

- Мне же справку надо добывать ...

- Да зачем она тебе? - воскликнула Баба-Яга. - Построишь коттеджик ... его увидют - ко мне гости всякие приезжают - увидют - сразу: кто делал? Кто делал? Иван делал ... Чуешь? Слава пойдет по всему лесу.

- А как же справка? - опять спросил Иван.- Меня же назад без справки-то не пустют.

- Ну и что?

- Как же? Куда же я?

- Истопником будешь при коттеджике ... Когда будешь строить, запланируй себе комнатку в подвале ... Тепло, тихо, никакой заботушки. Гости наверху заскучали - куда? - пошли к Ивану: истории разные слушать. А ты им ври побольше ... Разные случаи рассказывай. Я об тебе заботиться буду. Я буду тебя звать – Иванушка…

- Карга старая, - сказал Иван. Ишь ты, какой невод завела! Иванушкой она звать будет. А я на тебя буду горб гнуть? А ху-ху не хо-хо, бабуленька?

- А-а,- зловеще протянула Баба-Яга, - теперь я поняла, с кем имею дело: симулянт, проходимец ... тип. Мы таких - знаешь, что делаем? - зажариваем. Ну-ка, кто там?! - И Яга трижды хлопнула в ладоши. - Стража! Взять этого дурака, связать - мы его будем немножко жарить.

Стражники, четыре здоровых лба, схватили Ивана, связали и положили на лавку.

- Последний раз спрашиваю,- еще попыталась Баба-Яга,- будешь коттеджик строить?

- Будь ты проклята! - сказал гордо связанный Иван. - Чучело огородное ... У тебя в носу волосы растут. - В печь его! - заорала Яга. И затопала ногами. - Мерзавец! Хам!

- От хамки слышу! - тоже заорал Иван.- Ехидна! У тебя не только в носу, у тебя на языке шерсть растет!.. Дармоедка!

- В огонь! - вовсе зашлась Яга.- В ого-онь!..

Ивана сгребли и стали толкать в печь, в огонь.

- Ох, брил я тебя на завалинке! - запел Иван. - Подарила ты мене чулки-валенки! .. Оп - тирдарпупия! Мне в огне не гореть, карга! Так что я иду смело!

Только Ивана затолкали в печь, на дворе зазвенели бубенцы, заржали кони.

- Дочка едет! - обрадовалась Баба-Яга и выглянула в окно. - У-у, да с женихом вместе! То-то будет им чем поужинать.

Стражники тоже обрадовались, запрыгали, захлопали в ладоши.

- Змей Горыныч едет, Змей Горыныч едет! - закричали они.- Эх, погуляем-то! Эх, и попьем же!

Вошла в избушку дочка Бабы-Яги, тоже сильно страшная, с усами.

- Фу-фу-фу,- сказала она. - Русским духом пахнет. Кто тут?

- Ужин,- сказала Баба-Яга. И засмеялась хрипло: - Ха-ха-ха! ..

- Чего ты? - рассердил ась дочка.- Ржет, как эта ... Я спрашиваю: кто тут?

- Ивана жарим.

- Да ну? - приятно изумилась дочка.- Ах, какой сюрприз!

- Представляешь, не хочет, чтобы в лесу было красиво, - не хочет строить коттеджик, паразит.

Дочка заглянула в печку ... А оттуда вдруг - не то плач, не то хохот.

- Ой, не могу-у! .. - стонал Иван.- Не от огня помру - от смеха! ..

- Чего это? - зло спросила дочка Бабы-Яги. И Яга тоже подошла к печке.- Чего он?

- Хохочет?..

- Чего ты, эй?

- Ой, помру от смеха! - орал Иван.- Ой, не выживу я! ..

- Вот идиот-то,- сказала дочка - Чего ты?

- Да усы-то!.. Усы-то ... Ой, господи, ну бывает же такое в природе! Да как же ты с мужем-то будешь спать? Ты же замуж выходишь ...

- Как все ... А чего? - не поняла дочка. Не поняла, но встревожилась.

- Да усы-то!

- Ну и что? Они мне не мешают, наоборот, я лучше чую.

- Да тебе-то не мешают ... А мужу-то? Когда замуж-то выйдешь ...

- А чего мужу? Куда ты гнешь, дурак? Чего тебе мой будущий муж? - вовсе встревожилась дочка.

- Да как же? Он тебя поцелует в темноте-то, а сам подумает: «Черт те что: солдат не солдат и баба не баба». И разлюбит. Да нешто можно бабе с усами! Ну, эти ведьмы! .. Ни хрена не понимают. Ведь не будет он с тобой жить, с усатой. А то еще возьмет да голову откусит со зла, знаю я этих Горынычей.

Баба-Яга и дочка призадумались.

- Ну-ка, вылазь, - велела дочь. Иван-дурак скоро вылез, отряхнулся. - Хорошо погрелся ...

- А чего ты нам советуешь? - спросила Баба-Яга.- С усами-то.

- Чего, чего ... Свести надо усы, если хочете семейную жизнь наладить.

- Да как свести-то, как?

- Я скажу как, а вы меня опять в печь кинете.

- Не кинем, Ванюшка, - заговорила ласково дочь Бабы-Яги. - Отпустим тебя на все четыре стороны, скажи только, как от усов избавиться.

Тут наш Иван пошел тянуть резину и торговаться, как делают нынешние слесари-сантехники.

- Это не просто, - заговорил он, - это надо состав делать ...

- Ну и делай!

- Делай, делай ... А когда же я к Мудрецу-то попаду? Мне же к третьим петухам надо назад вернуться ...

- Давай так, - заволновалась Баба-Яга, - слушай сюда! Давай так: ты сводишь усы, я даю тебе свою метлу, и ты в один миг будешь у Мудреца.

Иван призадумался.

- Быстрей! - заторопилась усатая дочь. - А то Горыныч войдет.

Тут и Иван заволновался:

- Слушайте, он же войдет и ...

- Ну?

- Войдет и с ходу сожрет меня.

- Он может, - сказала дочь. - Чего бы такое придумать?

- Я скажу, что ты мой племянник, - нашлась БабаЯга. - Понял?

- Давайте, - понял Иван.- Теперь так: мой состав-то не сразу действует ...

- Как это? - насторожилась дочь.

- Мы его счас наведем и наложим на лицо маску ... Так? Я лечу на метле к Мудрецу, ты пока лежишь с маской ...

- А обманет? - заподозрила дочь. - Мам?

Пусть только попробует, - сказала Баба-Яга, пусть только надует: навернется с поднебесья - мокрое место останется.

Ну, елки зеленые-то!.. - опять заволновался Иван; похоже, он и хотел надуть. - Ну что за народ! В чем дело? Хочешь с усами ходить? Ходи с усами, мне-то что!

- Им дело говорят, понимаешь, - нет, они начинают тут ... Вы меня уважаете, нет?

- При чем тут «уважаете»? Ты говори толком ...

- Нет, не могу, - продолжал Иван тараторить. - Не могу, честное слово! Сердце лопнет. Ну что за народ! Да живи ты с усами, живи! Сколько влезет, столько и живи. Не женщина, а генерал-майор какой-то. Тьфу! А детишки народятся? Потянется сынок или дочка ручонкой: «Мама, а что это у тебя?» А подрастут? Подрастут, их на улице начнут дразнить: «Твоя мамка с усами, твоя мамка с усами!» Легко будет ребенку? Легко будет слушать такие слова? Ни у кого нету мамки с усами, а у него - с усами. Как он должен отвечать? Да никак он не сможет ответить, он зальется слезами и пойдет домой ... к усатой мамке ...

- Хватит! - закричала дочь Бабы-Яги. - Наводи свой состав. Что тебе надо?

- Пригоршню куриного помета, пригоршню теплого навоза и пригоршню мягкой глины - мы накладываем на лицо такую маску ...

- На все лицо? Как же я дышать-то буду?

- Ну что за народ! - опять горько затараторил Иван. - Ну ничего невозможно ...

- Ладно! - рявкнула дочь. - Спросить ничего нельзя.

- Нельзя! - тоже рявкнул Иван. - Когда мастер соображает, нельзя ничего спрашивать! Повторяю: навоз, глина, помет. Маска будет с дыркой - будешь дышать. Все.

- Слышали? - сказала Яга стражникам. - Одна нога здесь, другая в сарае! Арш!

Стражники побежали за навозом, глиной и пометом.

А в это самое время в окно просунулись три головы Змея Горыныча ... Уставились на Ивана. Все в избушке замерли. Горыныч долго-долго смотрел на Ивана. Потом спросил:

- Кто это?

- Это, Горыныч, племянник мой, Иванушка, - сказала Яга. - Иванушка, поздоровайся с дядей Горынычем.

- Здравствуй, дядя Горыныч! - поздоровался Иван.- Ну, как дела?

Горыныч внимательно смотрел на Ивана. Так долго и внимательно, что Иван занервничал.

- Да ну что, елки зеленые? Что? Ну - племянник, ты же слышал! Пришел к тете Ежке. В гости. Что, гостей будем жрать? Давай, будем гостей жрать! А семью собираемся заводить - всех детишечек пожрем, да? Папа называется!

Головы Горыныча посоветовались между собой.

- По-моему, он хамит,- сказала одна.

Вторая подумала и сказала:

- Дурак, а нервный.

А третья выразилась и вовсе кратко: - Лангет,- сказала она.

- Я счас такой лангет покажу!.. - взорвался от страха Иван.- Такой лангет устрою, что кое-кому тут не поздоровится. Тетя, где моя волшебная сабля? Иван вскочил с лавки и забегал по избушке - изображал, что ищет волшебную саблю. - Я счас такое устрою! Головы надоело носить?! - Иван кричал на Горыныча, но не смотрел на него,- жутко было смотреть на эти три спокойные головы. - Такое счас устрою!..

- Он просто расхамился,- опять сказала первая голова.

- Нервничает,- заметила вторая.- Боится.

А третья не успела ничего сказать: Иван остановился перед Горынычем и сам тоже долго и внимательно смотрел на него.

- Шпана, - сказал Иван. - Я тебя сам съем.

Тут первый раз прозвучал голос Ильи Муромца. - Ванька, смотри! - сказал Илья.

- Да что «Ванька», что «Ванька»! - воскликнул Иван.- Чего ванькать-то? Вечно кого-то боимся, кого-то опасаемся. Каждая гнида будет из себя ... великую тварь строить, а тут обмирай от страха. Не хочу! Хватит! Надоело! - Иван и в самом деле спокойно уселся на лавку, достал дудочку и посвистел маленько. - Жри, сказал он, отвлекаясь от дудочки.- Жрать будешь? Жри. Гад. Потом поцелуй свою усатую невесту. Потом рожайте усатых детей и маршируйте с имя. Он меня, видите ли, пугать будет! .. Хрен тебе! - И Ванька опять засвистел в свою дудочку.

- Горыныч,- сказала дочь,- плюнь, не обращай внимания. Не обижайся ..

- Но он же хамит,- возразила первая голова. Как он разговаривает?!

-Он с отчаяния. Он не ведает, что творит.

- Я все ведаю, - встрял Иван, перестав дудеть. - Все я ведаю. Я вот сейчас подберу вам марш ... для будущего батальона ...

- Ванюшка, - заговорила Баба-Яга кротко, - не хами, племяш. Зачем ты так?

- Затем, что нечего меня на арапа брать. Он, видите ли, будет тут глазами вращать! Вращай, когда у тебя батальон усатых будет - тогда вращай. А счас нечего.

- Нет, ну он же вовсю хамит! - чуть не плача сказала первая голова. - Ну как же?

- Заплачь, заплачь, - жестко сказал Иван. - А мы посмеемся. В усы.

- Хватит тянуть, - сказала вторая голова.

- Да, хватит тянуть, - поддакнул Иван. - Чего тянуть-то? Хватит тянуть.

- О-о! - изумилась третья голова. - Ничего себе!

- Ага! - опять дурашливо поддакнул Иван. - Во, даеть Ванькя! Споем? - И Ванька запел:

 

Эх, брил я тебя
На завалинке,
Подарила ты мене
Чvлки-валенки ...

Горыныч, хором:

Оп - тирдарпупия! -


допел Ванька. И стало тихо. И долго было тихо.

- А романсы умеешь? - спросил Горыныч.

- Какие романсы?

- Старинные.

- Сколько угодно ... Ты что, романсы любишь? Изволь, батюшка, я тебе их нанизаю сколько хошь. Завалю романсами. Например:

 

Хаз-булат удало-ой,
Бедна сакля твоя-а,
Золотою казной
Я осыплю тебя-а!..

- А? Романс! .. - Ванька почуял некую перемену в Горыныче, подошел к нему и похлопал одну голову по щеке. Эх, ты ... свирепый. Свирепунчик ты мой.

- Не ёрничай, - сказал Горыныч. - А то откушу руку.

Ванька отдернул руку.

- Ну, ну, ну, - молвил он мирно,- кто же так с мастером разговаривает? Возьму вот и не буду петь.

- Будешь, - сказала голова Горыныча, которую Иван приголубил.- Я тебе возьму и голову откушу.

Две другие головы громко засмеялись. И Иван тоже мелко и невесело посмеялся.

- Тогда-то уж я и вовсе не спою - нечем. Чем же я петь-то буду?

- Филе, - сказала голова, которая давеча говорила «лангет». Это была самая глупая голова.

- А тебе бы все жрать! - обозлился на нее Иван. - Все бы ей жрать! .. Живоглотка какая-то.

- Ванюшка, не фордыбачь,- сказала Баба-Яга. Пой.

- Пой, - сказала и дочь. - Разговорился. Есть слух - пой.

- Пой, - велела первая голова. - И вы тоже пойте.

- Кто? - не поняла Баба-Яга.- Мы?

- Вы. Пойте.

- Может быть, я лучше одна? - вякнула дочь; ее не устраивало, что она будет подпевать Ивану.

- С мужиком петь ... ты меня извини, но ...

- Три, четыре, - спокойно сказал Горыныч, - Начали

Дам коня, дам седло, -


Пел Иван, Баба-Яга с дочкой подхватили:

Дам винтовку свою-у,
А за это за все

Ты отдай мне жену-у.

Ты уж стар, ты уж се-ед,
Ей с тобой не житье,

С молодых юных ле-ет
Ты погубишь ее-о-о.


Невыразительные круглые глазки Горыныча увлажнились: как всякий деспот, он был слезлив.

- Дальше,- тихо сказал он.

Под чинарой густой, -

пел дальше Иван, -

Мы сидели вдвое-ом;
Месяц плыл золотой,
Все молчало круго-ом.

И Иван с чувством повторил еще раз, один:

Эх, месяц плыл золотой,
Все молчало круго-ом ...

- Как ты живешь, Иван? - спросил растроганный Горыныч.

- В каком смысле? - не понял тот.

- Изба хорошая?

- А-а. Я счас в библиотеке живу, вместе со всеми.

- Хочешь отдельную избу?

- Нет. Зачем она мне?

- Дальше.

Она мне отдала-ась ... -

повел дальше Иван, -

До последнего дня ...

- Это не надо, - сказал Горыныч. - Пропусти

- Как же? - не понял Иван.

- Пропусти.

- Горыныч, так нельзя, - заулыбался Иван, - из песни слова не выкинешь.

Горыныч молча смотрел на Ивана; опять воцарилась эта нехорошая тишина.


- Но ведь без этого же нет песни! – занервничал Иван. - Ну? Песни-то нету!

- Есть песня, - сказал Горыныч.

- Да как же есть? Как же есть-то?!

- Есть песня. Даже лучше - лаконичнее.

- Ну ты смотри, что они делают! - Иван даже хлопнул в изумлении себя по ляжкам.- Что хотят, то и делают! Нет песни без этого, нет песни без этого, нет песни! Не буду петь лаконично. Все.

- Ванюшка, - сказала Баба-Яга,- не супротивничай.

- Пошла ты! .. - вконец обозлился Иван. Сами пойте. А я не буду. В гробу я вас всех видел! Я вас сам всех сожру! С усами вместе. А эти три тыквы ... я их тоже буду немножко жарить ...

- Господи, сколько надо терпения, - вздохнула первая голова Горыныча. - Сколько надо сил потратить, нервов... пока их научишь. Ни воспитания, ни образования...

- Насчет "немножко жарить" - это он хорошо сказал, - молвила вторая голова.

- А?

- На какие усы ты все время намекаешь? - спросила Ивана третья голова. - Весь вечер сегодня слышу: усы, усы... У кого усы?

- А па-арень улыбается в пшеничные усы, - шутливо спела первая голова. - Как там дальше про Хаз-бу-лата?

- Она мне отдалась, - отчетливо сказал Иван. Опять сделалось тихо.

- Это грубо, Иван, - сказала первая голова. - Это дурная эстетика. Ты же в библиотеке живешь... как ты можешь? У вас же там славные ребята. Где ты набрался этой сексуальности? У вас там, я знаю, Бедная Лиза... прекрасная девушка, я отца ее знал... Она невеста твоя?

- Кто? Лизка? Еще чего!

- Как же? Она тебя ждет.

- Пусть ждет - не дождется.

- Мда-а... Фрукт, - сказала третья голова. А голова, которая все время к жратве клонила, возразила:

- Нет, не фрукт, - сказала она серьезно. - Какой же фрукт? Уж во всяком случае - лангет. Возможно даже - шашлык.

- Как там дальше-то? - вспомнила первая голова. – С Хаз-булатом-то.

- Он его убил, - покорно сказал Иван.

- Кого?

- Хаз-булата.

- Кто убил?

- М-м... - Иван мучительно сморщился. - Молодой любовник убил Хаз-булата. Заканчивается песня так: "Голова старика покатилась на луг".

- Это тоже не надо. Это жестокость, - сказала голова.

- А как надо?

Голова подумала.

- Они помирились. Он ему отдал коня, седло - и они пошли домой. На какой полке ты там сидишь, в библиотеке-то?

- На самой верхней... Рядом с Ильей и донским Атаманом.

- О-о! - удивились все в один голос.

- Понятно, - сказала самая умная голова Горыныча, первая.

- От этих дураков только и наберешься... А зачем ты к Мудрецу идешь?

- За справкой.

- За какой справкой?

- Что я умный.

Три головы Горыныча дружно громко засмеялись. Баба-Яга и дочь тоже подхихикнули.

- А плясать умеешь? - спросила умная голова.

- Умею, - ответил Иван. - Но не буду.

- Он, по-моему, и коттеджики умеет рубить, - встряла Баба-Яга. - Я подняла эту тему...

- Ти-хо! - рявкнули все три головы Горыныча. - Мы никому больше слова не давали!

- Батюшки мои, - шепотом сказала Баба-Яга. – Сказать ничего нельзя!

- Нельзя! - тоже рявкнула дочь, И тоже на Бабу-Ягу. - Базар какой-то!

- Спляши, Ваня, - тихо и ласково сказала самая умная голова.

- Не буду плясать, - уперся Иван.

Голова подумала:

- Ты идешь за справкой... - сказала она. - Так?

- Ну? За справкой.

- В справке будет написано: "Дана Ивану... в том, что он - умный". Верно? И - печать.

- Ну?

- А ты не дойдешь. - Умная голова спокойно смотрела на Ивана. - Справки не будет ..

- Как это не дойду? Если я пошел, я дойду.

- Не. - Голова все смотрела на Ивана. - Не дойдешь. Ты даже отсюда не выйдешь.

Иван постоял в тягостном раздумье ... Поднял руку и печально возгласил:

- Сени!

- Три, четыре, - сказала голова. - Пошли.

Баба-Яга и дочь запели:

Ох, вы сени, мои сени,

Сени новые мои ...

Они пели и прихлопывали в ладоши.

Сени новые- преновые

Решетчатые ...

Иван двинулся по кругу, пристукивая лапоточками ... а руки его висели вдоль тела: он не подбоченился, не вскинул голову, не смотрел соколом.

- А почему соколом не смотришь? - спросила голова.

- Я смотрю, - ответил Иван.

- Ты в пол смотришь.

- Сокол же может задуматься?

- О чем?

- Как дальше жить ... Как соколят вырастить. Пожалей ты меня, Горыныч, - взмолился Иван. - Ну сколько уж? Хватит ...

- А-а,- сказала умная голова. - Вот теперь ты поумнел. Теперь иди за справкой. А то начал тут ... строить из себя. Шмакодявки. Свистуны. Чего ты начал строить из себя?

Иван молчал.

- Становись лицом к двери, - велел Горыныч. Иван стал лицом к двери.

- По моей команде вылетишь отсюда со скоростью звука.

- Со звуком - это ты лишка хватил, Горыныч, - возразил Иван.- Я не сумею так.

- Как сумеешь. Приготовились ... Три, четыре!

Иван вылетел из избушки.

Три головы Горыныча, дочь и Баба-Яга засмеялись. - Иди сюда, - позвал Горыныч невесту, - я тебя ласкать буду.


x x x


Иван шел опять темным лесом ... И дороги опять никакой не было, а была малая звериная тропка.

Шел, шел Иван, сел на поваленную лесину и закручинился.

- В душу как вроде удобрения свалили,- грустно сказал он.- Вот же как тяжко! Достанется мне эта справка ...

Сзади подошел Медведь и тоже присел на лесину.

- Чего такой печальный, мужичок? - спросил Медведь.

- Да как же! .. - сказал Иван. - И страху натерпелся, и напелся, и наплясался ... И уж так-то теперь на душе тяжко, так нехорошо - ложись и помирай.

- Где это ты так?

- А в гостях ... Черт занес. У Бабы-Яги.

- Нашел к кому в гости ходить. Чего ты к ней поперся?

- Да зашел по пути ...

- А куда идешь-то?

- К Мудрецу

- Во-он куда! - удивился Медведь. - Далеко.

- Не знаешь ли, как к нему идти?

- Нет. Слыхать слыхал про такого, а как идти, не знаю. Я сам, брат, с насиженного места поднялся ... Иду вот тоже, а куда иду - не знаю.

- Прогнали, что ль?

- Да и прогнать не прогнали, и ... Сам уйдешь. Эт-то вот - недалеко - монастырь; ну, жили себе ... И я возле питался - там пасек много. И облюбовали же этот монастырь черти. Откуда только их нашугало! Обложили весь монастырь,- их внутрь-то не пускают,- с утра до ночи музыку заводют, пьют, безобразничают ...

- А чего хотят-то?

- Хотят внутрь пройти, а там стража. Вот они и оглушают их, стражников-то, бабенок всяких ряженых подпускают, вино навяливают - сбивают с толку. Такой тарарам навели на округу - завязывай глаза и беги .. Страсть что творится, пропадает живая душа. Я вот курить возле их научился ... - Медведь достал пачку сигарет и закурил. - Нет житья никакого ... Подумал-подумал - нет, думаю, надо уходить, а то вино научусь пить. Или в цирк пойду. Раза два напивался уж ...

- Это скверно.

- Уж куда как скверно! Медведицу избил ... Льва по лесу искал ... Стыд головушке! Нет, думаю, надо уходить. Вот - иду.

- Не знают ли они про Мудреца? - спросил Иван.

- Кто? Черти? Чего они не знают-то? Они все знают.

Только не связывайся ты с имя, пропадешь. Пропадешь, парень.
- Да ну ... чего, поди?

- Пропадешь. Попытай, конечно, но... Гляди. Злые они.

- Я сам злой счас.. Хуже черта. Вот же как он меня исковеркал! Всего изломал.

- Кто?

- Змей Горыныч.

- Бил, что ли?

- Да и не бил, а... хуже битья. И пел перед ним, и плясал... Тьфу! Лучше бы уж избил.

- Унизил?

- Унизил. Да как унизил! Не переживу я, однако, эти дела. Вернусь и подожгу их. А?

- Брось, - сказал Медведь, - не связывайся. Он такой, этот Горыныч... Гад, одно слово. Брось. Уйди лучше. Живой ушел, и то слава богу. Эту шайку не одолеешь: везде достанут.

Они посидели молча, Медведь затянулся последний раз сигаретой, бросил, затоптал окурок лапой и встал.

- Прощай.

- Прощай, - откликнулся Иван. И тоже поднялся.

- Аккуратней с чертями-то, - еще раз посоветовал Медведь. - Эти похуже Горыныча будут... Забудешь, куда идешь. Все на свете забудешь. Ну и охальное же племя! На ходу подметки рвут. Оглянуться не успеешь, а уж ты на поводке у них - захомутали.

- Ничего, - сказал Иван. - Бог не выдаст, свинья не съест. Как-нибудь вывернусь. Надо же где-то Мудреца искать... Леший-то навязался на мою голову! А время - до третьих петухов только.

- Ну, поспешай, коли так. Прощай.

- Прощай.

И они разошлись. Из темноты еще Медведь крикнул:

- Вон, слышь, музыка?

- Где?

- Да послушай!.. "Очи черные" играют...

- Слышу!

- Вот иди на музыку - они. Вишь, наяривают! О, господи! - вздохнул Медведь.

- Вот чесотка-то мировая! Ну чесотка... Не хочут жить на болоте, никак не хочут, хочут в кельях.