Т.И.Заславская
"СОВРЕМЕННОЕ РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО"
Глава 16. Культурно-политические силы современной России
особенности установок, сравнение установок, общая конфигурация кульурно-политических сил современной России.
16.1. Некоторые методологические соображения
Выше уже говорилось о том, что кристаллизация культурно-политических сил России находится на начальной стадии. Это проявляется как в аполитичности значительной части граждан, политико-правовом когнитивном вакууме в массовом сознании, так и в незрелости, неустойчивости большинства политических партий, объединений, ассоциаций. Состав и структура этих организаций меняется с головокружительной быстротой, партии возникают, сливаются, раскалываются, меняют основополагающие принципы. Причем программы партий, названия которых, казалось бы, свидетельствуют о принципиально разных идеологиях, нередко оказываются сходными, а имеющих сходные названия — разными. Названия партий нередко не отражают их реальных политических установок. Так, действительная идеология партии Жириновского гораздо ближе к государственнической и национал-патриотической макрообщностям, чем к либерально-демократической. Социал-демократическая макрообщность также не совпадает с электоратом партий, использующих подобное имя. Основную часть ее составляют сторонники партии "Яблоко" и умеренные члены КПРФ, перешедшие с коммунистических на социал-демократические позиции, но не желающие это открыто признать. С другой стороны, фундаменталистское крыло той же партии составляет костяк коммуно-патриотов.
Все это не позволяет идентифицировать реальные культурно-политические силы, содействующие движению России в тех или иных направлениях, ни с членами и сторонниками конкретных партий или политических лидеров, ни с группами поддерживающего их электората*. Представленный ниже анализ относится к макрообщностям, чаще всего не имеющим какого-либо организационного оформления. Они выделены чисто аналитическим путем по характеру основных интересов, целей и ценностей, тяготению к тем или иным идеологиям, участию в действиях с определенной идеологической окраской — таких, как поддержка важных решений власти или противодействие их воплощению в жизнь, протест против ухудшения условий жизни, участие в общественных движениях и акциях, причастность к экономической преступности, националистическим погромам и др. Речь, таким образом, идет о сознательном или неосознанном тяготении социальных субъектов к определенным ценностям, целям, идеологиям, проявляющемся в их поведении.
* Исследования электората политических партий распространены достаточно широко и представляют значительный интерес. Их результаты используются мной как средство контроля правильности как целей, ценностей и идеологий выделенных культурно-политических сил, так и разделяющих их расстояний в культурно-политическом пространстве.
Задачи этой и следующей глав — охарактеризовать культурно-политические силы России с точки зрения: особенностей их идеологических позиций, социального состава, идейной консолидированности, степени укорененности в обществе (т.е. широты и прочности социальной базы), мощности ресурсного потенциала, а также идейной близости с одними и отчужденности от других общественных сил.
Несколько слов о содержании используемых понятий. Под идеологическими ориентациями тех или иных общественных сил имеются в виду не только и не столько публичные высказывания их сторонников, сколько проявляющаяся в их действиях заинтересованность в становлении определенных типов государственной власти, отношений собственности, социальной структуры, методов поддержания правопорядка, а также направления внешней политики.
Под консолидированностью культурно-политических сил понимается единство не только внешних, случайных, временных, но и глубинных, коренных интересов групп, формирующих эти силы. Уровень консолидированности отражает способность соответствующих сил к политическим действиям и к взаимодействиям с другими силами в качестве более или менее единого целого. Причем можно говорить о двух типах консолидированности (или, напротив, расколотости) культурно-политических сил: горизонтальном и вертикальном. В первом случае речь идет о наличии или отсутствии в рамках внешне единой культурно-политической силы двух или более принципиально разных течений, крыльев, секторов (например, радикального и умеренного, левого и правого и т.п.), а во втором — об общности или расхождении жизненных интересов представляющих данную силу макро-, мезо- и микроакторов.
Понятием социальная укорененность конкретной культурно-политической силы обозначается та глубина, на которую соответствующие идеи и интересы проникают в массовые слои, а соответственно — и широта их распространения в обществе. По этому критерию различаются силы, захватывающие преимущественно верхушку общества или опирающиеся на большие массы людей.
В этой главе основные культурно-политические силы России анализируются с точки зрения "исповедуемых" ими целей, ценностей и установок, т.е. тех характеристик, на базе которых они выделялись.
16.2. Особенности установок культурно-политических сил России*
* Идея представленного ниже анализа возникла в результате знакомства с методикой и результатами исследований электората ведущих партий России на выборах 1996 и 2000 годов (см., напр.: Левада Ю.А. Политическое пространство России за полгода до выборов: 1995 и 1999 гг. // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 1999. № 5. С. 7—13; Будилова Е.В., Гордон Л.А., Терехин А. Т. Электораты ведущих партий и движений на выборах 1995 г. (многомерно-статистический анализ) // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 1996. № 2. С. 18—24: Левинтова Е. Политический дискурс в контексте общественного мнения постсоветской России (1992—2001) // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 2002. № 5. С. 18—33: Левинтова Е. Политический дискурс в постсоветской России (1992—2001) // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 2002. № 2. С. 16—26). Существенное несовпадение состава культурно-политических сил России с электоратом политических партий, имеющих сходные с ними названия, не позволяет использовать количественные результаты этих исследовании для характеристики названных общественных сил. Но качественные выводы, касающиеся структуры политического пространства России. составляют одну из основ представленного ниже анализа.
Олигархические силы , олицетворяющие слияние собственности с властью, декларируют либеральные цели и ценности, но в силу своего специфического генезиса и типа деятельности на практике следуют чисто прагматическим интересам. Тактически олигархи заинтересованы в максимальной экономической свободе, особенно в минимизации государственного контроля за функционированием монопольного рынка естественных ресурсов, составляющих основу их богатств. Главное для них — сохранить современный порядок присвоения ренты от добычи нефти, газа, бокситов и других ценных ископаемых, которая почти целиком направляется в их карман. Этой цели лучше всего соответствует "маленькое" и не слишком сильное государство, де-факто управляемое крупным капиталом при формальном сохранении демократии. Пока же эта цель не достигнута, олигархи не без успеха добиваются права на серьезное и систематическое участие в принятии политических решений*.
* Не случайно одни и те же олигархические структуры финансируют партии, оппозиционные друг другу. Деньги "ЮКОСа" получали и "Единая Россия", и СПС, и "Яблоко", и коммунисты; структуры Олега Дерипаски финансировали "Единую Россию", блок Елазьева, СПС; компания "Лукойл" — СПС и "Единую Россию" // Новая газета. 2003. № 69. 18—21 сент. С. 2.
Поскольку экономическая деятельность олигархов носит в значительной мере международный характер, они поддерживают открытую внешнюю политику, в основном прозападной ориентации (не случайно многие из них имеют двойное гражданство). Более сложно их отношение к правопорядку. Ситуация, основанная на подчиненном положении закона по отношению к деньгам, а также властным и силовым ресурсам, до поры устраивала большинство олигархов, поскольку законы к ним словно не относились, оставляя их руки свободными. Однако их долговременные интересы связаны, во-первых, с гарантией неприкосновенности их экономических империй и, во-вторых, с полноценным включением в мировой рынок, формированием прочных взаимовыгодных связей с зарубежными партнерами. Между тем неправовое государство, будучи заведомо слабым, не может гарантировать защиту от попыток ренационализации захваченных олигархами богатств. Такую гарантию может дать только сильное государство, опирающееся на соответствующие законы и способное обеспечить их безусловное выполнение. Кроме того, укрепить позиции на мировом рынке и создать прочные международные связи они могут лишь при условии легитимности и прозрачности своей экономической деятельности. Отсюда проявившееся в последнее время намерение ряда олигархических структур (в частности, ЛУКОЙЛа и ЮКОСа) в течение ближайших двух-трех лет полностью вывести свой бизнес из тени и придать ему правовую форму. Это дало некоторые основания говорить о наметившемся разделении олигархических сил на "старые", сохраняющие преимущественно теневой характер, и на новые, стремящиеся к обретению легитимного статуса.
Однако последовавшие за этим события (и, прежде всего, арест М. Ходорсковского), по-видимому, надолго остановили этот процесс. Конечно, «инициаторы российских "реформ" заговорили о праве лишь тогда, когда исчерпали возможности достижения своих целей неправовыми методами захвата и удержания власти, а также передела собственности и стали перед необходимостью защищать незыблемость уже своей власти и своих прав на вновь обретенную — в основном нелегитимными способами — собственность»*.
* См.: Журавлев В.В. Личность как заложница государства и общества (к постановке проблемы) // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность. М.: МВШСЭН, 2000. С. 98.
Однако их стремление к "открытию" и легализации своей экономической деятельности безусловно отвечало общественным интересам, связанным с приданием российскому государству правового характера. Выборочное же применение репрессивных мер по отношению к отдельным олигархам свидетельствует о дальнейшем отходе российского правосудия от главного принципа правовых государств: "Один закон для всех".
Государственнические силы. Политические интересы государственнических сил связаны, в первую очередь, с укреплением и авторитаризацией государственной власти, повышением политической роли силовых структур, наведением более строгого правового порядка, выстраиванием жесткой исполнительной вертикали. В экономической сфере предпочтение отдается смешанной системе хозяйства с весомым и эффективно управляемым государственным сектором. Развитие частного сектора допускается при условии его надежного регулирования государством с помощью соответствующих экономических рычагов. Социальные приоритеты государственников ориентированы на умеренный патернализм. В области геополитики ставятся задачи восстановления и укрепления статуса России как великой державы, надежного обеспечения национальной безопасности, реализации независимой внешней политики, усиления военной мощи страны.
Суть этой идеологии, пожалуй, лучше всего выражает известное предложение В. Третьякова ориентироваться на систему "управляемой демократии", для чего следует "подморозить Россию", придав ей "четкую государственную форму, политическую и идеологическую идентичность" с помощью "выразительной силовой политики" *. По существу, это означает сохранение видимости демократических процедур при автократическом режиме власти. У консерваторов понятие управляемой демократии вызвало горячее одобрение, у демократов — полное отторжение.
** Независимая газета. 2000. 13 янв.
Представители коммуно-патриотических сил * составляют наиболее консервативную часть отечественного политического спектра. Они привержены, по крайней мере на словах, традиционным советским ценностям великодержавности, общественной собственности, всеобщего бескорыстного служения государству, "коммунистической морали", коллективизма, социального равенства и т.д. На первый план они выдвигают задачи восстановления национального достоинства России, отождествляемой, главным образом, с русской и даже православной частью граждан.
* Этим именем в дальнейшем обозначаются две идеологически близкие силы: коммунистические фундаменталисты (наиболее реакционное левое крыло КПРФ) и русские национал-патриоты, выступающие под лозунгом "Россия —для русских!".
Коммуно-патриоты настаивают на особом пути развития России, требуют ограничения связей с Западом, оказывающим тлетворное влияние на русскую культуру. Разоблачая коварные "происки Запада", "безжалостную руку рынка", ужасы капитализма, они на словах предлагают возвратить власть компартии, ренационализировать крупную собственность, восстановить основы плановой системы хозяйства, государственный контроль за распределением экономических и трудовых ресурсов. Будучи едиными в критическом отношении и оппозиции к нынешней власти, в конструктивном плане эти силы гетерогенны. Здесь представлены коммунистическое, национал-патриотическое, православное и другие течения. Объединяет же все эти силы неприятие либерально-демократических ценностей, идейная обращенность в прошлое и консерватизм, граничащий с реакционностью.
Долгосрочные интересы либерально-демократических сил связаны с постепенным формированием "маленького" правового и демократического государства западного типа, ограничивающегося лишь самым необходимым вмешательством в жизнь общества. Главные задачи такого государства видятся в восстановлении силы закона и правового порядка, защите прав собственности, правовом гарантировании контрактов, защите прав и свобод граждан, борьбе с преступностью.
Экономическими идеалами либерал-демократов являются свобода легитимной хозяйственной деятельности, стимулирование частного предпринимательства и роста частного сектора, свободный конкурентный рынок, справедливое и эффективное налогообложение, зависимость шансов и возможностей граждан, прежде всего, от их способностей и усилий. Внешнеполитические взгляды и интересы либерал-демократов носят прозападный характер.
Социал-демократические силы также стремятся к созданию в России правового демократического государства. Они выступают за единство закона для всех граждан, непримиримо относятся к коррупции. В этих отношениях они являются союзниками либерально-демократических сил. Но есть между ними и принципиальные различия. Главное из них состоит в том, что либерально-демократические силы представляют, в первую очередь, интересы относительно продвинутых и успешных социальных групп, хорошо адаптировавшихся к рыночной экономике, в то время как социал-демократические силы выражают интересы массовых групп: рабочих, служащих, крестьян, рядовых специалистов. Отсюда разница в идеологических ориентациях: если первые следуют в основном идеологии либерализма, то вторые — социализма.
Социал-демократы поддерживают идею свободного, но вместе с тем сильного, "большого" государства, способного — в условиях достаточно широкого развития мелкого и среднего частного бизнеса — контролировать командные высоты экономики, перераспределять значительную часть ВВП через государственный бюджет, обеспечивать строгое соблюдение законов, оказывать экономическое влияние на состояние внутреннего рынка. Социал-демократы выступают за надежное обеспечение государством демократических прав и свобод граждан, социальное партнерство между трудом, капиталом и государством, прогрессивную модель налогообложения доходов, социальную защиту государством слабых общественных групп, ускоренное развитие социальной сферы общества — здравоохранения, образования, спорта, культуры, науки. В области международных отношений они ориентированы на открытую, но достаточно независимую политику России.
Что касается квазиполитических криминальных сил , то понятие идеологии у них заменяется в лучшем случае прагматизмом, а в худшем — цинизмом. Их интересам лучше всего отвечает де-факто сложившаяся в России ситуация хотя и "большого", но слабого государства, разложения правосудия, господства денег и силы, разрастания неформального и теневого секторов экономики.
16.3. Сравнительный анализ установок культурно-политических сил
Ценностные позиции и деятельностные установки анализируемых культурно-политических сил по семи критериям (двум политическим, двум экономическим, а также идеологическому, правовому и внешнеполитическому) зафиксированы в табл. 16.1. Каждый столбик этой таблицы соответствует определенному типу сил, строки же отражают различные установки в областях, формирующих политические позиции. Заливкой обозначены те ценностно-деятельностные позиции, которые наиболее близки каждой из анализируемых сил (табл. 16.1).
Приведенная таблица не только фиксирует особенности идеологии изучаемых сил, но и позволяет с некоторым основанием судить о степени сходства или расхождения их политических интересов, установок и целей. Легко видеть, что если между одними парами сил имеется очевидное сходство, то другие пары почти не имеют общих позиций и, значит, вряд ли могут объединяться для каких-то совместных действий*.
* Разумеется, использованный нами инструментарий носит упрощенный характер, так как за каждой обозначенной в таблице позицией (например, "демократия", "либерализм", "социализм", «"маленькое" государство» и др.) могут скрываться очень различные представления и ожидания. Речь, следовательно, может идти о формировании только самой общей картины.
Используя эти данные, можно оценить меру сходства или различия каждой пары сил через соотношение совпадающих или не совпадающих ценностно-деятельностных позиций. Для суждения о сходстве позиций разных культурно-политических сил совпадения одной из семи позиций явно недостаточно, так как оно нередко носит случайный характер. Совпадение двух позиций свидетельствует об очень слабом сходстве, своего рода "соприкосновении по касательной". Наличие трех совпадений при четырех расхождениях можно толковать как сходство позиций по отдельным достаточно важным вопросам. В тех случаях, когда общих позиций больше, чем разных, соответствующие силы можно признать связанными достаточно тесно, а при 5—6 общих позициях — даже родственными.
Как можно видеть, "ось" правого треугольника составляет союз олигархов и криминала, в то время как либерально-демократические силы вдвое слабее сходны с другими представителями этого крыла, чем те друг с другом (по 3—4 сходным позициям). Таким образом, либерально-демократическая общность выступает здесь в роли временно примкнувшего к основным силам попутчика. Стоит, однако, обратить внимание на то, что единственная заметная связь олигархов и криминальных авторитетов с остальными силами общества пролегает через либерал-демократов. Сближают эти силы общие ориентации на доминирование частной собственности, маленькое государство, открытую экономику и развитые отношения с Западом. Но если для либерал-демократов политическая демократия является самоцелью, краеугольным камнем мировоззрения, то олигархам и криминалу этот режим просто удобнее авторитаризма, поскольку, при прочих равных условиях, он создает более мягкую и комфортную среду для теневых и противоправных операций.
Ценностно-деятельностный "водораздел" между либеральными демократами и криминалами весьма ощутим. Интересы первых связаны прежде всего с расширением свободы и ответственности индивидов в рамках единого для всех Закона и с созданием свободного конкурентного рынка. Криминалов же устраивает система, где деньги и сила доминируют над законом, правосудие беспомощно, а рынок монополизирован и частично нелегален. Таким образом, эти силы не являются стратегическими союзниками. Но криминалы гораздо хитрее, практичнее и изощреннее либерал-демократов. Поэтому каждый шаг либералов в сторону ослабления государственного контроля и расширения гражданских свобод неизменно используется криминальными силами в свою пользу. Сходство либерально-демократических сил с олигархическими также умеренно. Приверженность олигархов либеральной идеологии носит скорее показной характер, их действительный интерес — не свободная, а монополистическая экономика.
Теперь бросим взгляд на треугольник сил, образующий левое крыло схемы. Здесь центральную роль играет то сходство ценностно-деятельностных ориентации государственнических и социал-демократических сил, о котором сказано выше. Третий (и в некотором смысле маргинальный) представитель левого крыла схемы — коммуно-патриотические силы. Разделяя общую направленность ценностно-деятельностных ориентации государственников, коммуно-патриоты занимают ультраконсервативные позиции: им хотелось бы вернуться назад значительно дальше, чем более умеренным государственникам. Поэтому сотрудничество этих сил может носить лишь тактический характер.
Сравнение ценностно-деятельностных позиций коммуно-патриотов и социал-демократов интересно в связи с тем, что большая часть тех и других вышли из недр КПСС, а многие и сейчас состоят в КПРФ. Обе силы считают своей идеологией социализм, хотя понимают его по-разному. За годы реформ собственно коммунистическое (в духе КПСС) и социал-демократическое течения, сосуществовавшие в бывшей компартии, разошлись очень далеко и ныне выдвигают принципиально разные программы.
Общий вывод из выполненного анализа состоит в том, что культурно-политические силы России разделены на две группы, потенциально могущие превратиться в конкурирующие за власть политические союзы. Одну часть политического спектра занимают силы, которые хотели бы создать в России мощное, скорее авторитарное, чем демократическое государство, усилить роль государственного сектора экономики (возможно, ренационализировав некоторые противоправно приватизированные "командные высоты"), усилить государственное регулирование частного сектора, более жестко подчинить внешнюю политику России национальным интересам.
Противоположная часть политического спектра представлена силами, стремящимися минимизировать функции государства, прежде всего — экономические. Все хозяйственные ресурсы, включая землю и другие природные блага, по их мнению, должны находиться в частной или корпоративной собственности, налоги и таможенные пошлины — быть минимальными. Главным регулятором развития экономики должен стать рынок, все сильнее интегрирующийся в мировое хозяйство. Экономическая роль государства должна ограничиваться сбором и перераспределением умеренных по размеру налогов. Вопросы об экономической и военной безопасности страны, равно как и о системе законов, способной ввести "свободную" экономику в цивилизованные рамки, в этом контексте обычно не ставятся.
Картина противостояния двух мощных блоков общественных сил, группирующихся вокруг государственников и олигархов, несколько осложняется практикой их оппортунистического сотрудничества. Действительные (повседневные) отношения олигархической и государственнической общностей носят глубоко противоречивый характер, строясь по принципу "брат мой — враг мой". Остро конкурируя за экономические ресурсы и политическое влияние, эти силы одновременно сотрудничают, либо объединяя свои ресурсы для достижения общих целей, либо взаимовыгодно ими обмениваясь.
Сложны и отношения государственнической и криминальной общностей. В идеологическом плане они имеют от силы одну общую позицию, т.е. являются антиподами. Но как быть с тем фактом, что значительная часть элиты современной России увязла в коррупции и присвоении государственных средств, а правоохранительные органы переродились в "цепных псов" исполнительной власти, принимающих те решения, которые им диктуются "сверху"?*
* См.. напр.: Пашин С.А. Человек в российском правовом пространстве // Куда идет Россия?.. Акторы макро-, мезо- и микроуровней трансформационного процесса / Под ред. Т.Н. Заславской. М.: МВШСЭН, 2001. С. 157—167.
Не следует ли отсюда, что государственническая и криминальная общности в действительности образуют тесный союз? Думается, что такой вывод был бы неверен, потому что границы и персональный состав анализируемых культурно-политических сил отнюдь не совпадают с границами и составом общностей, различающихся формальным статусом. В частности, к государственническим силам следует относить лишь ту часть государственного аппарата, действия которой реально способствуют укреплению государственного правового порядка, в том числе правоохранительной системы. Те же чиновники, которые прямо или косвенно участвуют в преступной антигосударственной деятельности или сознательно ее прикрывают, являются представителями криминальных сил.
Таким образом, государственнические и криминальные силы действительно принципиально противостоят друг другу. Но при этом наиболее острая борьба между ними идет внутри государственного аппарата. Какая из них сильнее, определить нелегко. Но факт, что в результате их открытых схваток, становящихся достоянием СМИ (имеются в виду передачи Караулова, Парфенова, Познера, Шустера, Сорокиной и др.), большинство преступников остаются безнаказанными.
В заключение еще об одном парадоксе современной российской политической сцены. Как мы видели, либерально-демократические и государственнические силы имеют всего одну общую ценностно-деятельностную позицию, иными словами, их интересы почти противоположны. Между тем в Правительстве РФ те и другие представлены примерно поровну. Государственникам поручено руководство внешней политикой и силовыми структурами, а на либералов возложено руководство Правительством (поскольку за ними пост премьера), обеспечение развития экономики и завершение социально-экономических реформ. Руководители силовых ведомств стремятся к укреплению государственного контроля не только за экономикой, но и за обществом (в частности, за деятельностью СМИ). Лозунг же правящей либеральной элиты — "минимальное государство" и максимальная свобода частной и корпоративной экономической деятельности. Пока Президенту РФ более или менее удается одновременно поддерживать тех и других. Но линии, далекие от параллельности, неизбежно должны пересечься, и эффект такой "вспышки" непредсказуем.
Итак, мы рассмотрели идеологические особенности общественно-политических сил России, главные направления их интересов. Но для того чтобы оценить потенциал их влияния на трансформацию российского общества, необходимо выяснить социальную структуру их сторонников и примерный масштаб находящихся в их распоряжении ресурсов. Эти задачи требуют совместного рассмотрения горизонтальной и вертикальной проекций трансформационной структуры общества. Ему и посвящена следующая глава.
Рекомендуемая литература
1. Будилова Е.В., Гордон Л.А., Терехин А. Т. Электората ведущих партий и движений на выборах 1995 г. (многомерно-статистический анализ) // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 1996. № 2. С. 18—24.
2. Диалоги: А. Паникин — Е. Гайдар; А. Паникин — В. Новодворская; А. Паникин — В. Жириновский. М.: Общероссийская политическая общественная организация "Солидарность", 2001.
3. Левада Ю.А. Политическое пространство России за полгода до выборов: 1995 и 1999 гг. // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 1999. № 5. С. 7—13.
4. Левинтова Е. Политический дискурс в постсоветской России (1992—2001) // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 2002. № 2. С. 16—26.
5. Левинтова Е. Политический дискурс в контексте общественного мнения постсоветской России (1992—2001) // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 2002. № 5. С. 18-33.
6. Паппе Я.Ш. Олигархи. Экономическая хроника. 1992—2000. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
7. Седов Л.А. Современное состояние партийно-политического пространства России // Экономические и социальные перемены в России. Мониторинг общественного мнения. 2001. № 5. С. 14—19.
8. Семененко И.С. Группы интересов в российском социокультурном пространстве. // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность / Под ред. Т.Н. Заславской. М.: МВШСЭН, 2000. С. 190—199.
9. Холодковский К.Г. Политическое структурирование российского общества: влияние парламентских выборов 1999 г. // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность / Под ред. Т.И Заславской. М.: МВШСЭН, 2000. С. 182-190.
далее:
Глава 17. СООТНОШЕНИЕ ВЕРТИКАЛЬНОЙ И ГОРИЗОНТАЛЬНОЙ ПРОЕКЦИЙ ТРАНСФОРМАЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ РОССИИ
